Сейчас я стоял и с молчаливой гордостью рассматривал дело рук своих! Хотя каких там рук, мне мараться своими ручками удавалось не так часто, как хотелось бы. Поэтому строительством я руководил все больше говорильным способом.
У основания доменную печь опоясывали встроенные трубы воздуховода, по которому в печь будет подаваться горячее дутье, поступающее от нагревательных печей. Сами эти нагревательные печи будут потреблять образующийся во время плавки доменный газ. На высоте нескольких метров были встроены заслонки, осуществляющие отбор доменного газа. При перекрытии верха доменной трубы газ поочередно, в зависимости от переключения заслонок, будет поступать то в одну, то в другую нагревательную печь. А затем воздуходувки начнут нагнетать горячий воздух через воздуховод, в нижнюю часть доменной печи.
Первые испытания, с подключенными к водному колесу мехами, каких-то серьезных утечек не выявили. По крайней мере, при горящих в домне дровах выстроенная система работала как швейцарские часы. С расплавленным металлом, конечно, все так бодро и оптимистично вряд ли получится. Хотя с моей подачи весь коллектив неоднократно репетировал свои действия при плавке. Кто что должен будет делать, какие команды и кому следует отдавать, как их лучше всего исполнять. Все это надо было для того, чтобы рабочие при первой плавке не впали в ступор. Имеющийся у некоторых из них опыт работы с металлом в домницах, кричных горнах или тиглях – все это детский лепет по сравнению с доменной плавкой.
Для первой плавки все было готово. Из дорогобужской шахты с началом зимы стал поступать каолин, поэтому печи удалось футеровать шамотным кирпичом. К весне на складах скопилось огромное количество обогащенной руды. Ведь ее «обогащение» на речке Ильинке начали осуществлять еще с сентября прошлого года, а древесный уголь пережигали всю минувшую зиму. Местные болотно-луговые руды, состоящие из мелких камушков, имеют соответствующую бурую окраску. Причем залегают они не только на поверхности земли, но и под водой болот и озер, что вовсе не останавливало местных добытчиков, располагающих лодками.
Руду, известняк, смолу поставляли за плату не только профессионалы этого дела, так называемые «копачи», но и местное население – некоторые горожане с крестьянами, так как мы закупали руду в гигантских размерах, всё, что было в свободной продаже.
Поэтому из-за обилия непрофессиональных поставщиков сдача-приемка первых партий руды не обходилась без эксцессов, возникающих по причине того, что местные лесовики считали себя умнее всяких там князей вроде меня.
– За эти десять пудов ты получишь только десятую часть оговоренных ранее цен, – огорошил я печальной вестью хитрого мужичка, привезшего на продажу руду. В праведном гневе он хотел было в меня вцепиться, но, вспомнив о том, что мыши котов не кусают, сразу потупившись, спросил:
– Княжич, а как же так выходит? Это, что ли, наш старейшина нам неверную цену сосчитал?
Да! Похоже, он действительно думает, то, что он привез, – руда.
– Все он верно вам сосчитал! Да только это цена чистой руды, а не этого хлама, – при последних словах я ткнул носком ботинка в привезенную им бесформенную кучу земли с редким вкраплением бурых камушков руды.
Уловив на себе все еще лишенный разумности взгляд мужика, пояснил:
– Привезенную тобой землю я покупать не буду. Мы покупаем только эти бурые камешки, очищенные от земли и желательно промытые.
До мужика, наконец, дошло, кряхтя, усевшись на колени, он стал отделять «зерна от плевел». Подобных этому случаю происходило множество, чудаков на Руси всегда хватало, я был далеко не одинок.
Шведскую железную руду по первой воде обещались доставить немцы и некоторые русские купцы, плавающие до Готланда и Стекольна (Стокгольма). Импортная руда требовалась мне, прежде всего, для производства более качественных стальных инструментов, арбалетных дуг, клинков.
Вообще же, главной проблемой был острый дефицит гидравлических мощностей. Механизированы были лишь работа воздуходувок да некоторых молотов. А в обогатительном цехе на Ильинке вообще господствовал сугубо ручной труд. Здесь рабочие по-прежнему поднимали железные отливки при помощи блоков и дробили уже обожженную руду, доводя ее до состояния порошка. Затем полученный порошок ссыпали в желоб и промывали – вода уносила легкие частицы пустой породы. И все эти действа рабочие производили под легким навесом, считай что на открытой площадке.
Но это все лирика. Прознав про первую плавку, несмотря на промозглый вечер, у доменной печи собралось полным-полно какого-то левого народа. Всех их пришлось разгонять. Остались только, помимо наёмных рабочих и пайщиков, некоторые из моих дворян да князь с ближними воеводами.
Дождавшись отмашки поставленного пайщиками управляющего предприятием, рабочие шустро покатили тачки с рудой и углем. Двигаться им приходилось по плавно вздымающемуся вверх настилу. Поднявшись на высоту, они опрокидывали содержимое тачек прямо в доменную трубу и порожняком спускались вниз, чтобы заполнить их снова. Наконец загрузка была закончена.
– Поджигай! – во всю мощь своих легких проревел управляющий.
Помощники метнулись исполнять его приказ. В доменной печи характерно загудело разгорающееся пламя.
– Воздух! – прокричал управляющий так, что у меня возникло ощущение, что ему и впрямь не хватает для дыхания воздуха. В этот ответственный момент я едва сдерживал себя, чтобы не захихикать, до того лица окружающих были серьезны, как будто они не печь, а водородную бомбу испытывают.
По команде «воздух» люди не упали ничком на землю, как я это подспудно ожидал, потому как у меня эта команда ассоциировалась с заходом вражеской авиации для пулеметно-бомбовых ударов по наземным целям. Но нет, подмастерье с помощью рычага открыл затвор желоба, по которому начала поступать вода на колесо, вращающая вал. Опять же, регулируя сток воды, можно усиливать или ослаблять дутье, а вместе с ним и пламя. Другие рабочие в это время уже успели подключить приводы от валов к мехам. Последние сразу ожили, стали закачивать кубометры воздуха в печь. А из трубы в тот же момент брызнул фонтан дыма и искр. Управляющий отреагировал мгновенно, еще сильнее, хотя, казалось, куда уж громче, он заорал:
– Газы!!!
У меня от услышанного сразу заболел живот, а тело начало уже заметно сотрясаться, наверное, все же от истеричного смеха.
Доменную трубу удалось перекрыть с большим трудом и риском для жизни. Злыдарь – главный княжеский воевода – даже пожертвовал щитом одного из своих воинов, чтобы рабочий, перекрывающий задвижку на трубе, смог бы защититься от брызжущих из нее искр.
Перекрытым задвижкой в трубе доменным газам ничего не оставалось делать, как начать поступать в услужливо для них открытые воздуховоды нагревательных печей. По команде «факел» газ в одной из печей был подожжен, и теперь уже процесс пошел в полной мере.
Периодически верхняя крышка домны открывалась, и в нее, в заранее определенной пропорции, засыпали требуемые ингредиенты: уголь, руду, известняк.
