– Они были открыты, когда ты ходила за документами. Я увидел пальто, и на секунду возникла мысль о побеге – но лишь на секунду.
Только что окончившийся судебный процесс раздражал Теда, и он хотел его обсудить. Он продолжал настаивать, что детективы из Солт-Лейк-Сити надавили на Кэрол Даронч, чтобы та его опознала.
– В первоначальных показаниях она утверждала, что глаза у похитителя темно-карие. А у меня голубые. Относительно усов она сомневалась и сказала, что волосы у него были темные и длиной до воротника рубашки. Мою машину она опознала по полароидным снимкам, сделанным с очень большой выдержкой. В результате машина на них казалась синей, хотя на самом деле она коричневая. Мою фотографию ей показывали так часто, что неудивительно, что она меня опознала. Но в суде она не узнала даже человека, доставившего ее в полицейский участок. Джерри Томпсон сказал, что видел в моем шкафу три пары лакированных кожаных ботинок. Почему тогда он их не сфотографировал? Почему не изъял в качестве улик? Потому что я подобных ботинок никогда не носил. Кто-то утверждал, что я в черных кожаных ботинках ходил в церковь. Но разве я пошел бы в церковь в наряде маньяка?
Никакой монтировки, утверждал Тэд, Кэрол не видела.
– Она сказала, что это был граненый железный инструмент и он был занесен у нее над головой.
Еще Тед был недоволен тестировавшим его психологом Элом Карлайлом, который одновременно был детективом в штате Юта. Большинство тестов были стандартными, знакомыми даже студентам-психологам. Например, МКФЛ (Миннесотский многоаспектный личностный опросник), в котором сотни вопросов, ответить на которые можно только «да» или «нет», а между обычными вопросами припрятано несколько заведомо
«провокационных» вопросов. Этот тест забавлял меня еще на первом курсе. «Вы когда-нибудь думали о вещах, о которых нельзя говорить вслух?» «Правильный» ответ «да», но многие отвечают «нет». Для Теда Банди подобные тесты были детской шалостью. ТАТ (Тематический апперцептивный тест) предлагал взглянуть на картинки и рассказать о них. Был среди них и тест Роршаха с «кляксами». Эти тесты Тед и сам проводил с пациентами. У тюрьмы Юты был свой психологический тест – ряд прилагательных, среди которых испытуемый подчеркивает те, что относятся к его личности.
– Он хотел узнать о моем детстве, о семье, о половой жизни, и я рассказал ему все что мог. Он был в восторге и спросил, не хочу ли я встретиться еще раз. Я согласился, почему нет?
Мы помолчали, пока по коридору не прошла очередная группа.
– В следующий раз, когда я встретился с ним, он улыбался, –продолжил Тед. – Он поставил диагноз, мол, я пассивно-агрессивная личность. Понимаешь, Энн, он сидел, откинувшись на спинку кресла, довольный собой, и ждал от меня еще чего-то. Чего он хотел? Полного признания?
Во время этого визита я говорила мало. У него много всего накипело, а поделиться было не с кем, за исключением Шэрон Ауэр, Джона О’Коннела и его помощника Брюса Любека, способных поддержать беседу на его уровне.
– Джон считает, что на суде я должен был выйти из себя. Он знает судью Хэнсона, они вместе учились в юридической школе. Я там сидел и просто пытался понять мотивы прокуроров, а показывать эмоции было слишком смешно. Но Джон считает, что я должен был разозлиться!
Мы поговорили о Шэрон и Мег. Шэрон он знал больше года, и она беззаветно навещала его каждую среду и воскресенье.
– При Мег не упоминай Шэрон. Шэрон ревнует к Мег, а Мег насамом деле о Шэрон и не знает.
Я пообещала, что не стану впутываться в этот сложный любовный треугольник. И конечно, я поразилась, что он умудрялся сохранить близкие взаимоотношения с обеими, сидя в тюрьме под угрозой пожизненного заключения.
– Мег сообщила полиции округа Кинг, что я незаконнорожденный,и моя мама из-за этого расстроена.
В конечном итоге законность рождения Теда станет последним, о чем Луиз Банди придется беспокоиться.
– Это место… здесь можно достать все что захочешь: наркотики, амфетамин. Я не буду принимать наркотики – не собираюсь втягиваться в такую жизнь. Приходится подстраиваться, но я хочу поработать над тюремной реформой. Я невиновен, но смогу что-то сделать и изнутри системы.
Тед все еще хотел писать и считал, что Шэрон могла стать его курьером. Приходя к нему, она постоянно приносила документы и юридические бюллетени. Он сказал, что она сможет вынести его рукописи и передать их мне.
– Мне нужно пятнадцать тысяч долларов, чтобы нанять частных детективов. Думаю, Кэрол Даронч или кто-то из ее близких друзей знают напавшего на нее мужчину. И еще деньги нужны, чтобы нанять команду независимых психологов, которые подготовят доклад для вынесения приговора. Мою судьбу решают все, а я даже не вправе присутствовать на собрании.
– Тем не менее до первого июня тебе не стоит ничего публиковать, – сказала я. – И не забывай о Колорадо.
– Я говорил с ними, у них нет ко мне претензий.
– А как же те документы по оплате кредитной картой?
Он улыбнулся.
– Нет ничего противозаконного в том, чтобы находиться в Колорадо. Я там был, но кроме меня в Колорадо побывала куча народа.
Я спросила, будет ли он описывать в книге дела об убийствах, и он сказал, что эти «сенсационные дела» обеспечат продажи.
– Сэм Шеппард после многих лет в тюрьме был признан невиновным
[22], – напомнил он. – Однако книга о его невиновности продавалась с большим трудом.
Сидя в той душной каморке, я вновь встала на сторону Теда. Он казался слишком слабым и затравленным силами, над которыми был не властен. Но обаяния он не утратил. Я его словам верила. Он был таким же, как всегда, но находился в ситуации, которая к настоящему Теду, каким он был в душе, отношения не имела.
Он вспомнил и о моем мире и вежливо спросил, как идет продажа дома и все ли в порядке с детьми. Он умолял не бросать Мег, говорил, что сильно ее любит и очень по ней скучает.
Тут вернулись охранники. Они похлопали Теда по плечу и дали нам еще пятнадцать минут. Он встал, обнял меня и поцеловал в щеку. Они обыскали его снова. До меня дошло, почему они не обыскивали меня. Передай я ему что-нибудь, они бы нашли это у него еще до моего ухода.
Передо мной открылась дверь, а я минуту помедлила, глядя, как двое здоровых охранников уводили Теда вглубь тюрьмы. Рядом с ними он казался гномом.
– Эй, леди… Черт возьми! Быстрее!
Автоматическая дверь закрылась за секунду до того, как я проскочила в проем, едва не угодив в металлические челюсти. Охранник уставился на меня как на идиотку. Лейтенант Таннер вежливо поблагодарил за приезд и провел меня к парадной двери.
