Неделю спустя после поимки Теда утром снова зазвонил мой телефон. Услышав спросонья голос Теда, я была поражена.
– Где ты? – прошептала я.
– Можешь подъехать и забрать меня? – спросил он и засмеялся.
Нет, он не сбежал опять, однако на миг я все же поверила, что он выбрался из тюрьмы еще раз. Он сказал, что с ним все в порядке, хотя он потерял десять килограммов и чувствовал себя уставшим.
– Зачем ты бежал? – спросила я.
– Поверишь ли, если скажу, что посмотрел в окно, увидел зеленую траву, голубое небо и просто не смог устоять?
Я не поверила, но не сказала об этом вслух. Однако вопрос этот был риторический.
Наш разговор был коротким, и когда я писала ему очередное письмо, не могла не начать с фразы: «Пыталась ответить на твое последнее письмо, но ты переехал и не оставил нового адреса». Я все еще не дала конкретного ответа на вопрос о том, что думаю о его вине или невиновности. Просто написала, что испытываю те же чувства, что и в январе 1976 года на нашей последней встрече перед его возвращением в Юту на судебный процесс по делу Даронч. Тогда я сказала, что у меня нет абсолютной веры в его невиновность. Не знаю, помнил ли он эти слова, но одной отсылки к той встрече в баре мне показалось достаточно. А также напомнила, что ни строчки не написала о нем для публикации. Хотя он прославился, я свое обещание сдержала. Кажется, этим он удовлетворился.
Его первое письмо после поимки было не таким желчным и язвительным, как прежде. Возможно, его смягчил вкус вновь обретенной свободы. Тед писал, что восстанавливает силы после неудавшегося побега и почти не думает о случившемся. Он пытался выкинуть из головы, каково это быть свободным, но совсем не жалел о том, что воспользовался представившейся возможностью. «Я многое о себе узнал: о своих слабостях, способности к выживанию и взаимосвязи свободы и боли».
Письмо было сдержанным. Он попытался бежать и потерпел неудачу, и эмоции в нем поутихли. После поимки он узнал, что Мег встречалась с другим. Годом ранее он в ярости бил себя кулаками в грудь, но теперь рационально и трезво принял ее окончательный уход. «Я никогда не смирюсь с ее уходом и вряд ли когда-нибудь приму ее любовь к другому. Я буду любить ее всегда и никогда не скажу, что не мечтаю о нашей совместной жизни. Но этот новый поворот судьбы, как и неудавшийся побег, я должен принять спокойно. От этого зависит мое выживание».
Возможно, это было ключевое слово: выживание. Позволь он себе сокрушаться из-за Мег, ему не удалось бы подготовиться к предстоящей борьбе. Он написал, что может надеяться только на будущую любовь: «Остается мечтать, что вновь буду любить Мег в другой раз».
Впоследствии выяснилось, что в тот период с Тедом постоянно поддерживала связь Кэрол Энн Бун (отбросившая фамилию Андерсон), и Тед не остался без женской поддержки. Но тогда он мне об этом не рассказывал.
Если главным было выживание, то Теду предстояло привести в порядок тело. Он считал, что в горах потерял около тринадцати килограммов, плюс еще до побега у него был недостаток веса в десять килограммов. Тюремная еда потерю не восполняла. Каждый день появлялись новые помощники: новый наемный повар, «который уходит через два дня», секретарь на стойке регистрации, тюремщик, жена тюремщика. Тед опять обратился за помощью к друзьям. Силы восстанавливались очень медленно, поэтому нужно было больше здоровой пищи. Мне он поручил достать белковую пищевую добавку. Сказал, что ее можно купить в магазине здорового питания и желательно в килограммовых банках по пятнадцать грамм протеина на унцию
[30]. «Может, сушеные финики или орехи в банках, если будет тебе по средствам».
По этому письму можно было подумать, что Мег ушла из жизни Теда. И я удивилась, что она рассказала ему, что у нее появился другой. Несколько дней назад я говорила с ней по телефону, и она сказала, что у нее никого нет, но для ее выживания ей стоит отстраниться от Теда. Возможно, она просто выдумала несуществующие отношения, зная, что только так Тед ее отпустит. Скорее всего, так и было. Мы с Мег посочувствовали друг другу из-за кажущейся невозможности найти отвечавшего нашим запросам мужчину, готового к тому же принять женщину с ребенком или – в моем случае – с четырьмя детьми. Нет, я вовсе не думала, что Мег нашла кого-то другого.
В конце концов, я пожалела Теда, представив его одного, однако в своем положении он был виноват преимущественно сам. Он лгал Стефани, Мег, Шэрон и даже случайным любовницам. Но беспокоиться о нем не стоило. Кэрол Энн навещала его в тюрьме так часто, как только могла, и работала бесплатным «следователем», опровергая обвинения против него. Когда в итоге всплыл факт, что она стала его женщиной, я была в шоке. Кто эта женщина, которая давала бесчисленные анонимные интервью в поддержку Теда? Я никогда не могла предположить, что это была та же самая женщина, которая дразнила его печально известным «Тедом».
В ответ на просьбы Теда я отправила ему большой пакет с пятью килограммами белковых добавок, витаминов, фруктов и орехов. Когда я отнесла его в местное почтовое отделение, сотрудник, глянув на адрес, слегка приподнял брови, но ничего не сказал. Почтовые служащие похожи на священников, врачей и юристов. Они чувствуют себя этически обязанными защищать конфиденциальную информацию и уважают тайну своих клиентов.
Глава 28
Не сомневалась, что побег Тед планировал. На это он намекал мне много раз. Хотя он не хотел обсуждать это в первом телефонном звонке или в письмах, он все же рассказал о своих недельных приключениях в горах шерифу округа Питкин сержанту Дону Дэвису. Да, он взял винтовку из хижины, но бросил ее в лесу. В июне человек с винтовкой выглядел слишком подозрительно. В глухомани он встретил несколько человек, а когда наткнулся на стоянку туристов, притворился, что ищет свою жену и детей просто как участник счастливой семейной вылазки на природу.
Позже он рассказывал мне, что почувствовал, когда вернулся к хижине: «Они были так близко, я мог слышать их разговоры обо мне. Они даже не подозревали, что я наблюдал из-за деревьев». В общем, для Теда это было приключение, хотя и довольно отчаянное, еще сильнее обострившее его желание обрести свободу. Он был героем «Мотылька».
Полагаю, что его побег нельзя считать признанием вины. Невиновный человек перед угрозой пожизненного заключения вполне мог решиться бежать. Он чувствовал, что попал в неумолимые жернова правосудия, и вопреки его уверениям, что он не чувствовал давления, он испытывал громадное давление – не только в Колорадо, но и из Юты и Вашингтона.
А теперь все чертовски ухудшилось. Продолжал угрожать процесс по делу об убийстве Кэмпбелл. К нему добавились обвинения в побеге, краже со взломом, мелком воровстве и особо крупной краже. Обвинения, связанные с его побегом, влекли за собой еще девяносто лет наказания.
Правоохранители были лучшего мнения о Чаке Лейднере и Джиме Дюма как о адвокатах, чем Тед.
– Они чертовски хороши – просто потрясающие, – отозвался оних один из детективов. Дюма, только что закончивший приводить аргументы против смертной казни, когда Тед совершил прыжок со второго этажа на свободу, имел к тому же чувство юмора. Узнав, что его клиент бежал, он сухо произнес:
