Джойс Джонсон, преданная, хотя порой и язвительная корреспондентка в период моего пребывания в Голливуде, саркастически писала:
«Дорогая Энн, просто к твоему сведению: здесь в Департаменте полиции я защищаю твои интересы. Я сказала капитану Литчу, что ты прячешь Теда у себя в квартире. Он пришел в ярость! Сказал, что ты больше не получишь ни одного дела, ему нравится новый парень, сочиняющий криминальные рассказы, и все дела он будет показывать ему. Если вы с Тедом поедете в Мексику, пришли мне открытку. С любовью, Джойс».
Последующие недели я испытывала дискомфорт, а не страх. Теда Банди я не боялась. Даже будь он тем серийным убийцей, я все равно чувствовала, что он никогда не причинит мне вреда, а я не помогу ему в побеге. Этого я просто не могла сделать.
Каждый вечер возвращаясь в квартиру, я парковала арендованную машину в полумраке подземного гаража, проходила по всей его длине и попадала в заросли разросшегося вокруг бассейна кустарника. Повсюду было много темных уголков, а участок тротуара перед домом был настоящей черной дырой – лампа уличного фонаря не работала. Я добегала до двери, нажимала кнопку лифта и, убедившись, что внутри никого нет, поднималась на свой этаж и бежала к двери квартиры.
По правде сказать, некоторые странные соседи тревожили меня больше Теда. Его я знала. Их – нет. Переживала я только из-за того, что мне не хотелось бы его изобличать.
Однако волновалась я напрасно. 6 января, в ночь моего прилета в аэропорт Лос-Анджелеса, Тед в угнанной машине из Энн-Арбора, Мичиган, где прошло мое детство, направлялся в Талахасси, Флорида. К тому времени, когда мы с Марти Дэвидсоном засели за работу над сценарием, Тед под именем Крис Хаген с комфортом затаился в «Оук». Если он обо мне и вспоминал, то лишь мимоходом. Я принадлежала другому миру, навсегда оставшемуся в прошлом.
Живя в своей убогой комнатенке, Тед был счастлив и доволен не меньше прежнего. Просто замечательно было открыть поутру глаза и увидеть старую деревянную дверь, облупленную краску и трещины на стенах, а не цельнометаллическую дверь камеры. С лихвой хватало одного лишь чувства свободы. Его окружали студенты колледжа, которых он считал цветом нации.
Теду надо было стать полностью законопослушным, не допускать ни малейшего нарушения – ни на машине, ни даже на велосипеде. Он хотел устроиться на работу – рабочим на стройку или, если удастся, уборщиком. По сравнению с прежней жизнью он сильно сдал физически. Месяцы в тюрьме ослабили мышцы, хотя он добросовестно ходил по камере, отжимался и приседал. Сказывался и резкий недостаток веса. Чтобы пролезть сквозь дыру в потолке, он голодал. На восстановление сил требовалось время.
Он просмотрел списки выпускников Университета штата Флорида и решил, что возьмет себе имя знаменитого бегуна Кеннета Мизнера. Он разузнал о семье Мизнера, выяснил, из какого города тот был родом. Удостоверение личности на имя Мизнера он изготовил, однако пользоваться им пока не хотел. Ему требовались водительские права и другое удостоверение. После того как он получит все необходимые доказательства, чтобы подтвердить, что он – Кеннет Мизнер, он изготовит еще два или три комплекта удостоверений личности – сначала американский, а потом канадский. Но спешить было некуда. У него куча времени.
Его дни были просты. Он вставал в шесть и завтракал в кафетерии в кампусе, обед пропускал, а ужинал гамбургером. Вечером он шел в магазин и покупал кварту пива, нес в свою комнату и медленно его выпивал. Боже! Как сладка свобода, какое удовольствие в самых простых вещах.
За пивом он много думал о тюрьме, вновь и вновь перебирая в памяти подробности побега. План удался намного лучше, чем он мог представить. Они никогда не понимали, на что он способен. Они мрачно и самодовольно полагались на эти проклятые кандалы, чьи цепи они крепили к полу полицейских машин. Черт возьми, от этих кандалов у него всегда были сделанные сокамерником ключи. В любой миг он мог их открыть, просто это было ни к чему. Зачем выпрыгивать из движущейся машины посреди холодных зимних гор, если в любой подходящий момент можно пролезть сквозь дыру в потолке камеры и получить перед этими ублюдками от четырнадцати до шестнадцати часов форы?
Тед понимал, что необходимо усерднее искать работу, но он никогда не был большим охотником работать. Дни шли друг за другом, и все и так было хорошо.
Тед знал, что по своей натуре он «приобретатель»: «вещи» много для него значили. В Солт-Лейк-Сити у него была квартира, именно такая, какую он хотел, но проклятые полицейские ее отобрали. Теперь он хотел вновь скрасить жизнь кое-какими вещами.
Несколько раз он ходил в магазин мимо велосипеда фирмы «Роли». Эти велосипеды ему всегда нравились. Отличная прочная рама, хотя владельцам обычно на это плевать. Велосипед достался ему со спущенными шинами и ржавыми ободьями. Тед все исправил и теперь наслаждался поездками. Он ездил на нем за молоком, и никто никогда не оборачивался ему вслед.
Брал он и другие вещи, нужные любому, желающему жить как человек: полотенца, одеколон, телевизор, ракетки и мячи. Играть он теперь мог на кортах Университета штата Флорида.
По вечерам Тед в основном сидел дома, смотрел телевизор и пил пиво. Спать старался ложиться не позже десяти.
Кража этих вещей казалась ему нормальной. Это было как пойти в супермаркет и сунуть в карман брюк банку сардин на ужин. Если он хотел что-то получить, ему приходилось воровать. 60 долларов, оставшиеся после внесения задатка за комнату, таяли на глазах, как бы по-спартански он ни питался.
Что Тед не мог себе позволить, так это друзей. Через холл жила группа безработных рок-музыкантов, и время от времени он с ними болтал, однако ни с кем в «Оук» сближаться он не мог. Иметь подругу тоже было невозможно. У него не было прошлого. Не стоит ни кому привязываться, если потом приходится исчезать. Как он мог подойти к женщине, когда он – Крис Хаген – Кен Мизнер – кто знает, кто еще – «родился» всего неделю назад?
С каждым прошедшим днем он ругал себя за то, что не искал работу. Если у него не будет работы и зарплаты, как ему восьмого февраля заплатить хозяину «Оук» 320 долларов? И тем не менее он не мог заставить себя найти работу. Слишком это было здорово – просто играть в мяч, кататься на велосипеде, ходить в библиотеку, смотреть телевизор и снова чувствовать себя нормальным человеком.
Со временем в его комнате появилось больше мебели. Доставать вещи было просто – как доставать кошельки и кредитки из оставленных в магазинных тележках женских сумочек. За кредитки можно было купить все что угодно. Главное, вовремя их менять, пока владельцы не заявили о краже.
Мир Теду Банди задолжал. У него отобрали все, что он имел, и теперь он просто возвращал себе причитающееся за украденные годы, годы лишений и унижений.
Он научился идти простым путем. Возможно, поэтому он не мог заставить себя сесть в автобус, когда так просто угнать машину. Тем не менее он никогда не оставлял их надолго. Впоследствии все украденные за эти шесть недель во Флориде машины он даже перестал считать. Одну он угнал с парковки у Мормонской церкви. И лишь проехав пару кварталов, понял, что у нее неисправны тормоза. Остаться за рулем означало верную смерть. Он бросил ее на другой церковной парковке.
