Рузвельт не стал возражать, хотя выразил «удивление и сожаление», что Чан пересмотрел их прежнюю договоренность относительно Стилуэлла. И заявил, что в создавшихся условиях «правительству Соединенных Штатов <вообще> не следует брать на себя ответственность, связанную с назначением американского офицера командующим Вашими сухопутными силами на территории Китая». А Патрика Дж. Хэрли попросил узнать, кого бы Чан хотел видеть вместо Стилуэлла на посту начальника его союзного штаба. Чан назвал троих генералов, первым из них — Дуайта Эйзенхауэра. Но Рузвельта кандидатуры не устроили, и вдруг Чан в середине октября вспомнил про Ведемейера.
Рузвельт согласился, и 18 октября через Хэрли сообщил Чану об отзыве Стилуэлла и назначении Ведемейера. Чан с удовлетворением воспринял эту информацию.
21 октября 1944 года Стилуэлл навсегда покинул Китай. Перед отъездом Чан хотел наградить его высшим боевым орденом Китайской Республики — Драгоценного треножника с лентой. Узнав об этом, Стилуэлл записал в дневнике: «Я передал ему, чтобы он засунул его себе <понятно, куда>». Вдова Сунь Ятсена, которая, как мы помним, ненавидела Чан Кайши, плакала при прощании, а посол США Гаусс «в гневе и с отвращением» подал в отставку. По просьбе китайской стороны новым послом Рузвельт назначил 23 ноября 1944 года Хэрли, с которым у Чана сложились хорошие отношения. 11 декабря тот вступил в должность.
Тем временем армия Чан Кайши по-прежнему терпела поражения, а он продолжал уповать на Всевышнего, ища в Библии тайные предзнаменования. 31 октября, в свой день рождения, читая Книгу пророка Иезекииля, Чан возликовал, встретив в 39-й главе следующие слова: «И почувствуют они бесчестие свое и все беззакония свои, какие делали предо Мною, когда будут жить на земле своей безопасно, и никто не будет устрашать их, когда Я возвращу их из народов, и соберу их из земель врагов их, и явлю в них святость Мою пред глазами многих народов». Чан воспринял это как пророчество, обращенное непосредственно к нему. «Утраченные земли будут возвращены, и в государстве наступят мир и радость», — записал он в дневнике.
Однако 11 ноября 1944 года японцы взяли крупнейшие города провинции Гуаней — Гуйлинь и Лючжоу, а затем, сметая все на своем пути, вторглись в провинции Гуйчжоу и Сычуань. В довершение неудач авиация Шенно по ошибке разбомбила штаб-квартиру одной из китайских армий, погибло более тысячи военнослужащих и большое число гражданских лиц.
Прибывший 1 ноября 1944 года в Чунцин Ведемейер ничем не мог помочь Чану, хотя и старался. «Высокий, импозантный, сдержанный, способный и амбициозный», он служил когда-то, в 1930–1932 годах, в американских войсках в Тяньцзине, а затем, в 1936–1938 годах, проходил обучение в Германской военной академии в Берлине. Раздраженный Чан первоначально и к нему отнесся с подозрением, тем более что Ведемейер по складу характера был человеком замкнутым и на радушие китайцев отвечал холодной вежливостью. Но, в отличие от Стилуэлла, новый начальник штаба сразу же составил хорошее впечатление о Чане, «этом невысоком человеке с изящными манерами, хорошо сложенном, с черными, проницательными глазами и приятной улыбкой». Положительного мнения о Чане он не изменил и в дальнейшем, был с ним подчеркнуто вежлив, и хотя не скрывал своего негативного отношения к организации китайской армии, никогда не оспаривал его авторитета. Уже через две недели Чан записал в дневнике о Ведемейере: «Этот человек искренний, приятный, прямой и внимательный… Он по характеру — полная противоположность Стилуэллу. Он напряженно и хорошо работает. Вот образец для наших военных».
Неожиданно в те тяжелые дни к Чану пришла и приятная новость, и как ни странно, — из Японии. 10 ноября 1944 года в 16 часов 20 минут в клинике Императорского университета города Нагои, в возрасте 61 года скончался его заклятый враг Ван Цзинвэй. Дело в том, что Ван так и не смог полностью оправиться после тяжелого ранения в спину, полученного в результате покушения 1 ноября 1935 года. Тогда пулю не смогли извлечь, рана болела, а в августе 1943 года сильно воспалилась. Ему сделали операцию в японском военном госпитале в Нанкине, но это не помогло. Тогда в марте 1944 года его перевезли в Японию, в Нагою, где ему сделали новую операцию. Но 9 ноября на Нагою налетели американские бомбардировщики, Вана перенесли в убежище, слабо обогревавшееся, где он простудился. На следующий день он скончался. «Хотя это и не влияет на общую обстановку, — записал Чан в дневнике, — …но для партии и страны — это хорошо».
Затем Чана вновь раздражил Рузвельт, в двадцатых числах ноября потребовавший у него сместить коррупционера Кун Сянси с поста министра финансов. Что конкретно он написал Чану, мы не знаем, но в конце ноября Чан записал в дневнике: «Слова Рузвельта в отношении Юнчжи (величальное имя Кун Сянси. — А. П.) презрительные, обидные и бесстыдные». Тем не менее Куна он все же с этого поста отстранил, хотя и оставил заместителем председателя Исполнительной палаты и управляющим Центральным банком Китая. (Кун был также управляющим Крестьянским банком и Банком Китая.)
Между тем ситуация настолько ухудшилась, что 2 декабря Ведемейер посоветовал Чану подготовить перенос столицы в Куньмин, будучи уверен, что Чунцин падет. Но Чан решительно отклонил это предложение, и Ведемейер заявил, что останется с Чаном, чем глубоко растрогал его.
К счастью для Чана, на расстоянии 300 километров от Чунцина японцы остановились. Задачи операции Итиго были выполнены, а на штурм китайской столицы у них уже не было сил.
Результаты японского наступления были ужасающими. Армия Чана потеряла 750 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, а также 23 тысячи тонн вооружений, достаточных для сорока дивизий, 7 баз ВВС и 36 аэродромов в провинциях Хунань и Гуаней. Японцы нанесли тяжелый удар и по китайской экономике, оккупировав столицы провинций Хэнань, Хунань, Фуцзянь и Гуаней, 146 других городов и 200 тысяч квадратных километров территории, в том числе важнейшие сельскохозяйственные районы, снабжавшие свободный Китай зерном. Трудно не согласиться с историком Ци Сишэном, который пишет: «К концу 1944 года правительство <Чана> более не располагало эффективной военной машиной для обороны собственно Китая».
Да, 1944-й был не лучшим годом в жизни Чан Кайши, и 31 декабря Чан, обращаясь к народу, назвал его «годом великих испытаний и опасностей». За шесть дней до того, в Рождество, он передал командование всеми китайскими сухопутными войсками генералу Хэ Инциню, ставка которого расположилась в Куньмине, столице провинции Юньнань. Ведемейер занялся реорганизацией и переподготовкой войск, пытаясь исправить, по его словам, «множество ошибок, допущенных в прошлом», но не рассчитывая, правда, что китайцы смогут вскоре повести наступательные действия.
Тем не менее в начале 1945 года на бирманском фронте наступил перелом. 21 января китайская армия X, вышколенная в свое время Стилуэллом на базе в Индии и ведшая бои в Северо-Западной Бирме с октября 1943 года, соединилась с китайской армией Y, вторгшейся в Северо-Восточную Бирму в апреле 1944 года. При поддержке англичан и американцев эти армии отвоевали у японцев все северные районы Бирмы, обеспечив бесперебойную доставку грузов по новой «дороге жизни» — из Северо-Восточной Индии через Бирму в Куньмин. Эту дорогу начали строить американцы еще в декабре 1942 года как альтернативу захваченной японцами «бирманской дороге жизни». Участвовали в ее строительстве и китайские солдаты.
