Между тем в конце декабря 1924 года Сунь Ятсен через Шанхай, Нагасаки и Тяньцзинь прибыл в Пекин. Поездка по морю утомила его, еще в Тяньцзине он почувствовал себя плохо. После обследования оказалось, что у него рак печени. Он слег и в течение двух с половиной месяцев мог жить только за счет впрыскивания морфия. 11 марта Сунь подписал завещание, составленное с помощью Ван Цзинвэя, а также послание Советскому Союзу, написанное Бородиным. Он призвал Гоминьдан «продолжать работу в области национально-революционного движения, чтобы Китай смог сбросить с себя ярмо, навязав которое империалисты низвели его до положения полуколониальной страны», и велел «партии и впредь укреплять сотрудничество» с СССР. После этого, взглянув на присутствующих, он с трудом произнес:
— Я умираю. Не забывайте, что кругом враги, не забывайте об опасности. Не уступайте врагу.
Сун Цинлин, стоявшая у его постели, громко плакала.
— Когда я умру, — сказал он Ван Цзинвэю, — похороните меня на Лилово-<золотой> горе в Нанкине
[27], так как Нанкин — это город, где было создано временное правительство.
Таким образом, революция 1911 года не будет забыта. Кроме того, мое тело должно быть навечно забальзамировано по современной методике.
«Он хотел, чтобы народ помнил его», — пишет в мемуарах находившаяся у его постели жена одного из его соратников — Ляо Чжункая.
Впав в забытье, Сунь повторял:
— Мир… борьба… спасение Китая.
Вождь революции умер в 9 часов 10 минут утра 12 марта 1925 года на пятьдесят девятом году жизни.
Борьба за наследие Сунь Ятсена
После смерти Сунь Ятсена в Гоминьдане вспыхнула борьба за власть между фракциями, но очень скоро правые потерпели поражение. Формально преемником Суня стал центрист Ху Ханьминь, которого сам вождь перед поездкой в Пекин назначил вместо себя исполняющим обязанности генералиссимуса. Ху стал председателем Политкомитета ЦИК Гоминьдана — высшего органа власти, координировавшего и возглавлявшего работу как партии, так и правительства. Политкомитет был создан еще в июле 1924 года, через шесть месяцев после I съезда Гоминьдана, когда Сунь Ятсен под влиянием большевиков решил организовать в своей партии нечто вроде всевластного советского Политбюро. Сунь и стал его первым председателем. Во властной иерархии Политический комитет занимал более высокое место, чем Постоянный комитет ЦИК, образованный в январе 1924 года и занимавшийся только партийными делами.
Фактически, однако, власть сконцентрировалась в руках четырех человек: Ху Ханьминя, Ван Цзинвэя, Ляо Чжункая и Бородина. Сильной фигурой был и командующий Кантонской армией генерал Сюй Чунчжи, близкий по политическим взглядам к Ху Ханьминю. Немалым авторитетом пользовался и Чан. В отсутствие Суня союзнические отношения между Гоминьданом, СССР и маршалом Фэн Юйсяном продолжали укрепляться.
В то время когда Сунь Ятсен умирал, Чан находился на востоке Гуандуна, где с февраля 1925 года верные Су-ню войска участвовали в Восточном походе против Чэнь Цзюнмина. Узнав о кончине учителя, Чан тут же опубликовал некролог, а также подписал наряду с Ван Цзинвэем и Ху Ханьминем обращение ко всем товарищам по партии, поклявшись выполнить последнюю волю вождя и довести революцию до конца.
В Восточном походе принимали участие и отряды курсантов школы Вампу, которых гоминьдановцы в конце октября 1924 года стали называть партийной армией, а их враги — «русской Красной армией». Курсанты составляли два полка, входившие в так называемую Южную группу войск Восточного фронта, находившуюся под командованием генерала Сюй Чунчжи. Сюю помогал Блюхер, а Чану — военный советник Василий Андреевич Степанов, оставивший о нем характерные воспоминания: «Чан Кайши <—> необычный человек со своими особенностями, наиболее отличительной из которых является жажда славы и власти и страстное желание стать героем Китая. Он заявляет, что выступает не только за китайскую национальную революцию, но и за мировую революцию… Для достижения этой цели необходимы власть и деньги. Но он не алчет денег и не стремится к личному обогащению… Чан очень решительный и упорный. В сравнении с обычными китайцами, он невероятно целеустремлен… Но он не свободен от подозрительности и зависти. Никому и ни о чем не позволено с ним спорить или брать на себя его обязанности».
В конце марта 1925 года Южная группа разгромила войска Чэнь Цзюнмина, установив контроль кантонского правительства над восточной частью провинции Гуандун, и в начале апреля Чан вернулся в Кантон, в котором, как и при Суне, революционная жизнь била ключом: «Повсюду вдоль дорог и улиц красовались разноцветные революционные лозунги. На перекрестках развевались транспаранты, написанные красной краской на белых полотнищах… Двери большинства зданий профсоюзов и других массовых организаций были также пестро разукрашены».
В то же время в городе по-прежнему квартировали отнюдь не революционные гуансийские и юньнаньские войска, которые, как мы помним, в январе 1923 года за 400 тысяч китайских долларов выгнали из Кантона Чэнь Цзюнмина, приведя к власти Сунь Ятсена. Численность их составляла 25 тысяч солдат и офицеров (пять тысяч гуансийцев и 20 тысяч юньнаньцев). За время нахождения в Кантоне они обложили данью все игорные дома и опиокурильни, установив контроль над наркотрафиком из Кантона в Юньнань, и начали вести себя с местным населением как захватчики, грабя и унижая кантонцев. После смерти Суня гуансийцы и юньнаньцы стали стремиться к полной власти в городе, подняв кампанию против засилья «коммунистов», под которыми имели в виду не только членов КПК, но и Ляо Чжункая, и даже Ху Ханьминя. Некоторые офицеры-юньнаньцы даже выступали за арест генералиссимуса Ху.
В конце апреля Блюхер, Ляо Чжункай и Чан Кайши наметили основные контуры операции против новых врагов, представлявших, по словам советского посла Карахана, «даже большую опасность, чем Чэнь Цзюнмин». И в начале июня «партийная армия» Чана при поддержке других лояльных ЦИК Гоминьдана войск наголову разгромила юньнаньцев и гуансийцев. В плен попали шестнадцать с половиной тысяч солдат и пятьсот офицеров, а их генералы бежали в Гонконг. «Победа кантонского правительства была несомненно заслугой курсантов Вампу», — сообщал в Вашингтон генеральный консул США в Кантоне.
Вскоре после этого к власти в Гуаней пришла новая группа военных во главе с молодыми генералами Ли Цзунжэнем и Бай Чунси (первому было 35 лет, а второму — 32 года), получившая название «новая гуансийская клика». Летом 1925 года эти генералы при посредничестве уроженца Гуаней, начальника учебного отдела школы Вампу гоминьдановского генерала Ли Цзишэня установили союз с Гоминьданом, объединив таким образом Гуаней с Гуандуном.
Между тем в Китае наблюдался бурный подъем национального движения, характеризовавшийся усилением антиколониальной борьбы рабочих и студентов. 30 мая 1925 года в Шанхае начались антиимпериалистические волнения, охватившие вскоре почти все города страны. В тот день английские полицейские на Нанкин-роуд в центре Международного сеттльмента расстреляли толпу китайцев.
