Японские войска на марше. Конец 1930-х гг.
Успехи и поражения
Завершение Северного похода и установление однопартийной диктатуры Гоминьдана во всей стране не привели, однако, к победе антиимпериалистической революции. Китай по-прежнему оставался зависимым от многих иностранных держав как в политическом, так и в экономическом отношении. Неравноправные договоры не были ликвидированы.
Даже с СССР оставались нерешенные проблемы, касавшиеся договоров, заключенных царским правительством с Цинами, несмотря на то, что еще 4 июля 1918 года нарком по иностранным делам Чичерин заявил о намерении советского руководства их денонсировать, а 31 мая 1924 года полпред СССР в Пекине Карахан подписал Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом ССР и Китайской Республикой, объявлявшее «уничтоженными и не имеющими силы все договоры… затрагивающие суверенные права или интересы Китая». Дело в том, что чичеринское заявление и карахановское соглашение в ряде пунктов оставались на бумаге, так как большевики просто не могли отменить все договоры. Ведь некоторые из них касались территориальных вопросов — по неравноправному Айгуньскому договору 1858 года, например, царская Россия отторгла от Цинской империи около 600 тысяч квадратных километров к северу от реки Амур, а по Пекинскому договору 1860 года — еще 400 тысяч квадратных километров (весь Уссурийский край). Территориальные приобретения (23 тысячи квадратных километров) были сделаны Россией ив 1881 году — на этот раз в западном Синьцзяне (по этому поводу Цины подписали Санкт-Петербургский договор). Как же могли большевики аннулировать эти соглашения? Даже Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) с ее полосой отчуждения, построенную русскими в Маньчжурии по секретному договору с Цинами в 1896–1898 годах, они не спешили отдавать Китаю. Не хотели они и выводить войска из Внешней Монголии, которую оккупировали в 1921 году. Единственное, что они действительно сделали, так это, следуя за американцами, сделавшими это еще в 1908 году, отказались от своей доли боксерской контрибуции и первыми в мире по своей инициативе отменили право экстерриториальности и консульской юрисдикции в Китае (то есть неподсудности своих граждан китайским судам). До того лишь Германия и Австро-Венгрия перестали пользоваться этим правом, но отнюдь не по своей воле, а в связи с их поражением в Первой мировой войне. Вслед же за СССР в декабре 1927 года от права экстерриториальности в Китае по собственному желанию отказалась только Испания.
Так что ситуация оставалась сложной. И хотя национальное правительство 15 июня 1928 года объявило, что начинает новую борьбу — за достижение равноправия на международной арене, оно отдавало себе отчет в том, что эта борьба будет нелегкой: ведь надо было заставить все державы не только ликвидировать право экстерриториальности и консульской юрисдикции, но и предоставить Китайской Республике полную таможенную независимость, а также вывести из Китая свои войска и флот, прекратить свободно плавать в китайских внутренних и прибрежных водах и вернуть Китаю все концессии, сеттльменты и колониальные владения. Тем не менее 18 июля Чан заявил в Бэйпине, что собирается достичь соглашения с иностранцами об отмене всех неравноправных договоров в течение трех лет.
И ему действительно удалось достичь очень многого на этом пути. Уже 25 июля 1928 года гоминьдановское правительство смогло заключить договор с США о возвращении Китаю таможенной независимости в торговых отношениях с Североамериканскими Соединенными Штатами. К концу года от таможенных льгот в Китае отказались и 11 европейских стран, а в мае 1930 года — Япония. Это, конечно, был огромный успех китайской дипломатии, даже несмотря на то, что новые тарифы, установленные национальным правительством на основные импортные товары, были в среднем лишь на 2,5–5 процентов выше прежних. Только на алкоголь, сигареты и некоторые предметы роскоши китайцы ввели высокие ставки — от 27,5 до 50 процентов.
Более того, на призыв национального правительства отменить право экстерриториальности и консульской юрисдикции в 1928 году откликнулись Португалия, Бельгия, Дания и Италия, а в следующем году — Мексика. В 1929–1931 годах Англия ликвидировала концессии в Сямэне (Фуцзянь) и Чжэньцзяне (тогдашняя столица провинции Цзянсу), а также вернула Китаю свою колонию Вэйхайвэй на севере Шаньдуна, а Бельгия — концессию в Тяньцзине. Но ни Англия, ни США не стремились отказаться от права экстерриториальности и консульской юрисдикции. Этим правом продолжали пользоваться также Франция, Япония, Швеция, Перу и Бразилия. С трудом продвигались переговоры и по другим вопросам, связанным с неравноправием Китая.
В то же время весной — летом 1929 года резко обострились отношения Китая с СССР. Узнав, что на конец мая Исполком Коминтерна запланировал созыв тайной конференции на территории советского консульства в Харбине, Чжан Сюэлян приказал солдатам захватить здание консульства. Во время рейда были обнаружены документы, свидетельствовавшие о том, что Исполком Коминтерна использовал офисы КВЖД в своих интересах — как отделения связи для оказания помощи КПК. Чжан арестовал сотрудников консульства, а в июле захватил КВЖД. Чан Кайши из Нанкина с интересом следил, чем дело кончится. В конфликт он не вмешивался.
Вскоре войска Красной армии под командованием Блюхера, хорошо знакомого Чану, перешли границу Маньчжурии, атаковав Чжан Сюэляна и с земли, и с воздуха. Сталин был так зол на Чжан Сюэляна, что 7 октября 1929 года в письме своему ближайшему соратнику Вячеславу Михайловичу Молотову даже заявил о необходимости «организации повстанческого революционного движения в Маньчжурии». Он хотел сформировать «главным образом из китайцев» (очевидно, проживавших в СССР) четыре полка «и пустить их в Маньчжурию, дав им задание… занять Харбин и, набравшись сил, объявить Чан-суеляна <Чжан Сюэляна> низложенным, установить революционную власть (разгромить помещиков, привлечь крестьян, создать советы в городах и деревнях и т. п.)… Это мы можем и, по-моему, должны сделать. Никаким “международным правам” не противоречит это дело. Всем будет понятно, что мы против войны с Китаем, наши красноармейцы охраняют лишь наши границы и не имеют намерения перейти на кит<айскую> территорию, а если внутри Маньчжурии имеется восстание, то это вполне объяснимая штука в обстановке того режима, который установил Чан-суелян». Осуществлять этот план, однако, Сталин, не стал: в декабре 1929 года Чжан Сюэлян вернул КВЖД СССР. Иначе Маньчжурия могла бы стать одной из союзных республик Советского Союза!
Все эти события были Чану только на руку: с одной стороны, он умело использовал конфликт на КВЖД для дальнейшего разжигания антисоветских и антикоммунистических настроений в китайском обществе, а с другой — постарался внушить Молодому маршалу, что без его поддержки тот не сможет «стоять на двух ногах». Правда, китайскому правительству в результате этих событий пришлось пойти на восстановление экстерриториальных прав советских граждан в Китае, но сделано это было негласно, чтобы не давать повода западным державам и Японии саботировать переговоры по отмене этих прав.
