В конце октября 1929 года в статье, опубликованной в главном печатном органе ЦИК Гоминьдана «Чжуньян жибао» («Центральная газета»), Чан впервые определил приоритеты в своей политике, повторив фразу Чжао Пу (922–992), знаменитого политика династии Северная Сун: «До того, как мы начнем сражаться с внешним врагом, надо установить мир внутри страны». И когда в ноябре того же года восстали войска, ранее бывшие под началом генерала Сюй Чунчжи, расквартированные в Фуцзяни, Чану пришлось исключить из партии и этого старого знакомого, а заодно и нескольких других видных гоминьдановцев, поддержавших мятеж.
Только к концу 1929 года генералиссимусу удалось окоротить своих противников. Ему повезло, так как «восстания происходили не все сразу, а одно за другим, через достаточные промежутки времени. Это-то и позволило ему подавить их все одно за другим».
12 декабря 1929 года Чан по просьбе гуандунского и кантонского комитетов партии «навечно» исключил из Гоминьдана Ван Цзинвэя. В ответ на это вновь восстал генерал Янь Сишань, армия которого насчитывала до двухсот тысяч солдат и офицеров. И Чан вновь принужден был воевать.
Янь Сишань захватил Бэйпин и опять переименовал его в Пекин. Чан тут же исключил и его из партии, но мятежник потребовал созыва Национального собрания, после чего 18 июня 1930 года его войска оккупировали Тяньцзинь. 9 сентября в Бэйпине (Пекине) во главе с Янем было образовано сепаратистское правительство, в которое вошли и Ван Цзинвэй, и Фэн Юйсян, и Ли Цзунжэнь. Из крупных игроков на военной арене только маньчжурский Молодой маршал Чжан Сюэлян оставался верен Чан Кайши. После убийства отца и объединения страны он относился к Чану как к «старшему брату». 20 сентября 1930 года Молодой маршал вынудил Янь Сишаня бежать из Бэйпина, куда затем перенес свою ставку из Шэньяна.
Чан назначил Молодого маршала заместителем главнокомандующего, то есть своим заместителем, а сам 24 сентября занял еще один важный пост — председателя Исполнительной палаты вместо скончавшегося за два дня до того Тань Янькая. После этого Чан Кайши решил добить Фэн Юйсяна (последний располагал более чем двумястами тысячами штыков, вооруженные же силы Чана насчитывали 700–800 тысяч человек). Во главе авангардных войск, действовавших против Фэна, он поставил Ян Хучэна, 37-летнего генерала. 29 октября 1930 года этот генерал взял Сиань — опорный пункт Фэн Юйсяна, и Чан тут же назначил его губернатором провинции Шэньси. А Фэн, окопавшись на юго-западе Шаньси со своей изрядно потрепанной армией (из двухсот тысяч у него осталось около пятидесяти тысяч), попытался вновь установить контакт с коммунистами и СССР. По сообщению одного из советских разведчиков, он послал своего человека в Шанхай, и тот «вертелся около <нашей> партии», но ни Сталин, ни руководство КПК дел с ним иметь не захотели.
В войне 1930 года впервые приняли участие образцовые дивизии НРА, вышколенные немецкими советниками, а генерал Ветцель сыграл решающую роль в планировании всех операций. Тем не менее эта война была особенно тяжелой. «Развал страны, сражения, разруха, разрыв торговых связей, дополнительное налогообложение крестьянства и горожан, ужасающие предательства и открытый подкуп “лояльности” — все это характерные черты войны 1930 года. То же самое, но только в меньших масштабах, происходило во время войн, удивительно часто возникавших после 1911 года», — писал современник. В целом в войне 1930 года было убито и ранено более 240 тысяч человек.
Только ценой колоссального напряжения сил и с помощью Молодого маршала Чану удалось в конце концов одержать победу во всех вооруженных конфликтах с милитаристами. Это укрепило его веру в Господа. В октябре 1930 года во время одного из наиболее жестоких боев под городом Кайфэном (провинция Хэнань) против превосходящих сил Фэн Юйсяна, когда его войска были на грани поражения, Чан, зайдя в один из католических храмов, обратился к Богу. Он дал обет в случае победы над врагом креститься. И вдруг пошел сильный снег, сделалась метель, переросшая в настоящий буран. Действия противника оказались скованны, Чан успел получить подкрепление из Нанкина и смог одержать верх.
Вернувшись в Шанхай, Чан Кайши 23 октября 1930 года в доме тещи прошел обряд крещения по правилам методистской церкви. И с тех пор его вера в Господа оставалась незыблемой, хотя вряд ли его можно назвать истинным последователем Христа: великие призывы Нагорной проповеди («не противься злому» и «любите врагов ваших») не находили отзвука в его сердце. Противники Чана называли его «ветхозаветным христианином», имея в виду, что вместо христианских истин он исходил из заповедей Господних, данных Моисею: «Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб». Кто-то из его врагов даже злословил, что Чан Кайши в своем методистском христианстве «методичен» только в одном: «сумасшествии». Но это, конечно, было преувеличением.
Ведя войны с товарищами по партии, то и дело предававшими его, Чан в то же время столкнулся и с вооруженным противодействием со стороны советских агентов в Китае — членов выпестованной Москвой китайской компартии. В феврале 1928 года на 4-м пленуме ЦИК ГМД второго созыва Чан Кайши и другие вожди Гоминьдана, как мы помним, исключили членов КПК из своей партии, но это носило, понятно, формальный характер: КПК уже и так не входила в Гоминьдан. К тому времени коммунисты организовали ряд вооруженных выступлений против гоминьдановцев в ответ на их белый террор. В ночь с 31 июля на 1 августа 1927 года они подняли восстание в частях армии Чжан Факуя в Нань-чане. Руководил восставшими знакомый нам коммунист Чжоу Эньлай, бывший начальник политотделов Вампу и 1-го корпуса НРА. Одним же из военных организаторов был талантливый полководец 43-летний Чжу Дэ, член компартии с 1922 года, выходец из сычуаньскиххакка («гостей»; как мы помним, это были патронимии, переселившиеся в южные провинции с севера много веков назад, но так и не ассимилировавшиеся с местным населением). Повстанцы, насчитывавшие двадцать с лишним тысяч солдат и офицеров, разграбив город, на третий день ушли из него в направлении Гуандуна, чтобы там провозгласить новое революционное правительство. Но в конце сентября — начале октября потерпели сокрушительное поражение в районе порта Сватоу (восточный Гуандун), куда специально прибыли для того, чтобы получить оружие из СССР, которое большевики послали морем из Владивостока. В начале же сентября 1927 года в северо-восточной Хунани один из основателей компартии 34-летний Мао Цзэдун организовал вооруженное выступление пауперов, беднейших крестьян, солдат и шахтеров, тоже окончившееся неудачей. Чан знал Мао с середины 1920-х годов, с тех пор как Сунь Ятсен на I съезде Гоминьдана сделал Мао, снискавшего к тому времени широкую известность в Китае как талантливый пропагандист и организатор, кандидатом в члены Центрального исполкома ГМД.
И Мао, и Чжу отступили в конце концов в один и тот же высокогорный район Цзинган (в переводе «Колодцы и хребты») на границе провинций Хунань и Цзянси. Здесь был создан первый Советский район. Между тем в декабре 1927 года коммунисты под командованием Чжан Тайлэя, бывшего переводчика Маринга, ездившего осенью 1923 года вместе с Чан Кайши в Москву, и представителя Коминтерна немецкого коммуниста Гейнца Неймана (подпольная кличка — Мориц) организовали вооруженное восстание в Кантоне. Оно тоже не увенчалось успехом. Несколько советских работников, вовлеченных в его организацию, были арестованы и казнены. Погиб и Чжан Тайлэй.
