В рамках движения, начавшегося в Цзянси, на границах Центрального советского района, а затем быстро распространившегося на другие провинции, развернулись, в частности, кампании «за братство», «порядок в семье», «чистоту» и «гигиену». Полицейские в городах начали внимательно следить за тем, чтобы прохожие не плевали, не бросали мусор и не курили на улицах.
Были приняты меры и против торговли опиумом, этим злом, глубоко поразившим китайское общество. Несмотря на то что наркоторговля была давным-давно запрещена, купить опиум можно было везде совершенно свободно. С опиеторговлей никто по существу не боролся: торговцев просто облагали налогом. «Статуя доктора Сунь Ятсена возвышается в двух шагах от крупнейшей в Ханькоу опиумной лавки. На окне лавки огромными иероглифами написано: “ОПИУМ ПО ДЕШЕВКЕ. ТЕ, КТО ПОКУПАЕТ ВТОРУЮ БОЛЬШУЮ ПОРЦИЮ, ПОЛУЧАЕТ БЕСПЛАТНЫЕ БИЛЕТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ЛОТЕРЕИ”», — написал в письме Сун Мэйлин весной 1934 года Дональд, пораженный таким беспределом. (Написано заглавными буквами в тексте документа. — А. П.)Только после этого Чан издал декрет, положивший начало реальной борьбе с опиеторговлей. Правда, начало ее так и не увенчалось успехом. Дональд предлагал Чану и Мэйлин ввести жесткие меры против наркодельцов и коррупционеров, вплоть до расстрела, но Чан не мог последовать его совету: иначе пришлось бы расстрелять миллионы людей. Так что борьба в основном ограничилась пропагандой.
Общенациональное движение аккумулировало опыт, выработанный к тому времени выпускниками школы Вампу, две тысячи которых еще 1 января 1929 года объединились в пуританское офицерское «Общество соучеников Вампу, стремящихся укрепить волю» (Хуанпу тунсюэ личжишэ). Это общество было создано по образцу консервативной офицерской организации Японии Кайкоса («Идти вместе»
[53]), функционировавшей с 1877 года. Почетным главой общества стал сам Чан, абсолютная преданность которому была определена важнейшим постулатом Личжишэ. Одним из членов совета директоров была избрана Сун Мэйлин. Члены общества должны были служить моральным образцом для всего народа, им, в частности, запрещалось пить, курить и играть в азартные игры. Штаб-квартира общества первоначально помещалась недалеко от резиденции Чан Кайши Цилу, на территории школы Вампу, а в 1931 году перебралась чуть дальше по улице Хуанпу — в роскошный особняк на пересечении этой улицы с проспектом Чжуншань по адресу: проспект Чжуншань, дом 307. Сейчас в этом здании — музей движения «За новую жизнь!». Чан часто посещал это здание, в котором у него был свой кабинет, и он же сформулировал лозунг организации: ли жэньли цзи, гэ мин гэ синь («Укрепляя волю других, укрепляй себя; осуществляя революцию, реформируйся сам»).
Помимо Личжишэ в то время в Китае существовали и другие полувоенные организации, участие в которых подразумевало беспрекословную преданность вождю, то есть Чану. Большинство из них тоже формировалось выпускниками офицерской школы. Членов этих организаций стали именовать «клика Вампу».
Наиболее многочисленным являлось «Общество тех, кто изо всех сил реализовывает три народных принципа» (Саньминьчжуи лисиншэ
[54]), созданное в феврале 1932 года при участии Чана. Оно насчитывало более полумиллиона членов, в основном не старше сорока лет, которые клялись не только осуществлять на практике три народных принципа, но и возрождать «китайскую расу». Будучи глубоко законспирированной, эта преторианская гвардия Чана, находившаяся под командованием таких преданных ему генералов, как его земляки Чэнь Чэн и Ху Цзуннань, действовала через свои легальные организации — «Общество синерубашечников» (Ланьишэ)
[55], «Товарищество революционных военных» (Гэмин цзюньжэнь тунчжи хуэй), «Товарищество революционной молодежи» (Гэмин циннянь тунчжи хуэй) и «Общество возрождения» (Фусиншэ). Все они были теснейшим образом связаны между собой. Кроме того, имелась группа Сиси (Сиси пай), основанная братьями Чэнь Тофу и Чэнь Лифу (отсюда ее название — по первым буквам их фамилии в латинской транслитерации — Chen), близкая по своей идеологии к Лисиншэ, но враждовавшая с ней.
Некоторые из этих организаций по своим политическим установкам, структуре и действиям напоминали отряды чернорубашечников Муссолини или коричневорубашечников Гитлера. Их члены нередко избивали, похищали и даже убивали оппозиционеров Чан Кайши, а Чана называли линсю (вождь или фюрер), изо всех сил раздувая культ его личности, что сам Чан, кстати, исподволь поощрял. Многое заимствовали они и из внешней атрибутики фашистов и нацистов: например, их риторику, факельные шествия и музыкальные марши, а «Общество синерубашечников», насчитывавшее 14 тысяч членов, открыто призывало Чана подражать Муссолини и Гитлеру. Однако ни Чан, ни члены его организаций никогда не стремились заменить суньятсенизм на фашизм или нацизм, ни в коем случае не желая отказаться «от традиционной социально-политической философии Гоминьдана».
Это ясно показало движение «За новую жизнь!», в ходе которого Чан, хотя и признавал, что идеи движения созвучны принципам, сделавшим мощными «современные Италию и Германию», тем не менее апеллировал именно к китайской традиции, то есть к морально-этическим нормам конфуцианства, перемешанным с христианской этикой. Он требовал укрепления дисциплины и правопорядка на основе прежде всего характерных для китайцев клановых обычаев и норм почитания старших и властей предержащих. «Мы не должны подражать верхоглядам Запада и заимствовать империалистическую доктрину силы… Я надеюсь на возрождение наших традиционных качеств», — говорил Чан. А Мэйлин добавляла: «Каждая нация… пытается найти свой выход из великой депрессии… У Италии есть ее фашизм, у Германии — ее нацизм, у Советского Союза — его первая и вторая пятилетки, а у Америки — новый курс
[56]».
Да, Чан, маршал Чжан Сюэлян и многие другие руководители Гоминьдана с интересом и завистью следили за тем, как дуче, а затем и фюрер подчиняли свои народы диктаторской власти и как, всколыхнув итальянцев и немцев, поднимали их с колен. От фашистско-нацистского эксперимента был в восторге и Дональд, посетивший Италию и Германию вместе с Молодым маршалом. Перейдя после возвращения в Китай от Чжан Сюэляна на службу к Чану его главным советником, он тоже рекомендовал генералиссимусу возродить дух нации в Китае, как это сделали в своих странах дуче и фюрер.
И ничего удивительного в этом нет: в конце 1920-х — первой половине 1930-х годов фашистский и нацистский опыты притягивали внимание Чана и его соратников так же, как в свое время — большевистский. Ведь у них никогда не было сомнений в том, что слабый Китай нуждается в тоталитарной диктатуре. 23 июля 1933 года Чан, например, говорил своим офицерам, что Италия, Германия и Турция быстро развиваются потому, что их руководители выдвинули «коллективный лозунг» «Труд! Созидание! Военная сила!».
