Дик Блейн набил свою трубку. Он прежде уже слышал этот аргумент от Тома, который много раз выручал его в трудных ситуациях, и ему не раз доводилось проходить огонь и воду с помощью этого самого человека, который его высказывал.
Они сидели в низком продолговатом сарае с широкой дверью, выходящей на боковую улочку за четыреста ярдов от ворот дворца Ясмини. Там имелись стол, два стула и койка для Тома Трайпа, которой он пользовался, когда ему случалось оставаться тут дежурить по делам магараджи, так как его жилище было почти в миле отсюда. Рядом находилась довольно незамысловатая конюшня, где могли поместиться одна-две лошади, а задняя стена представляла собой перегородку из слепленного из грязи кирпича, за ней под тростниковым навесом жили слоны магараджи. В стене было прорезано два окна, через них смутно виднелись зады этих громадных тварей. Слоны неустанно поворачивались на утыканных кольями площадках. Сквозь сломанную раму оттуда шел запах, и лошадь Блейнов, стоящая наготове в оглоблях и накрытая попоной, то и дело пронзительно ржала, негодуя.
Лошадь Тома, привычная к слонам, дремала в конюшне.
Дик раза два вставал, чтобы поглядеть на слонов.
– Они привязаны и за передние, и за задние ноги? – спросил он.
– Нет, – ответил Том, – только за одну заднюю.
– Почему же они не поворачиваются и не обрушивают эту гнилую стену?
– Да только потому, что они слоны. Они могли бы разбить эти деревянные препятствия так же, как я мог бы разбить башку Гангадхаре – и потерять работу. Но я этого не сделаю, и они тоже. Они слоны, а я солдат. Вся беда в том, что вы нервничаете, мальчик мой. Выпейте бренди. Вы о жене беспокоитесь, но я же говорю, что с ней все в порядке. Я бы до конца доверял этой маленькой принцессе. Я это часто делал. Бренди – это то самое, что вас успокоит. Выпейте же!
В бутылке было только на треть. Том вылил остаток в каменную чашу и поставил ее на стол, поближе к стене.
– Что за слоны здесь привязаны? – спросил Дик. – Вот этот – тот большой, который вчера убил тигра?
– Да. Вы видели? Акбар почти не поцарапан. Быстрейшая победа из всех, что мне приходилось видеть. Он заревел в ту же минуту, как его отвязали, прижал тигра к стене, опрокинул его передней ногой и превратил в желе, быстрей чем можно было бы выговорить «Британская конституция».
– Наверное, этого тигра слишком долго держали в клетке, – предположил Дик.
– Не думаю. Он был в боевой форме. Просто Акбару налили полную меру рома, а он от этого в бешенство приходит. В остальное-то время он очень спокойный.
Дик взглянул на часы. Уже три часа прошло, как Тесс во дворце, а он был уверен, что она выйдет, как только будет возможно, если не по какой иной причине, то для того, чтобы положить конец его тревоге. Она может появиться в воротах в любую минуту. И в любую минуту Том Трайп может накинуться на чашу. Если до сих пор все было в порядке, то в этом случае он может оказаться более чем бесполезным. Пока что он погрузился в воспоминания.
– У Акбара как-то живот разболелся, и ему дали аррака. Так его два дня поймать не могли! Он отодвинул свою загородку вместе с кольями и сбежал на волю, охотился за собаками, курами, мартышками – за всеми, кто его раздражал. Вопил, что твой локомотив. Жуткое зрелище!
Дик разглядывал стену между сараем, где они сидели, и конюшней. Она была куда крепче, чем стена между сараем и слоновьим загоном. Том Трайп покончил со своим стаканом, в воздухе повисло молчание…
– Как вы думаете, может человек заблудиться в темноте между этой точкой и дворцовыми воротами?
– Нет, даже если он пьян, как Ной. Надо только держаться за стену и идти вперед. Другого пути нет, только мимо дворца. Сидите спокойно, дружище. Ваша жена в порядке.
– Что ж, может, мне лучше ждать ее тут.
– Конечно.
– А как вам кажется, не поставить ли мне свою лошадку в стойло, к вашей? Не хочется оставлять ее под открытым небом, но пусть она стоит в оглоблях, вдруг понадобится удирать в спешке.
– Да, дверь широкая. Но глотните рома, пока не вышли отсюда. Ночной воздух вреден для легких. Отпейте и передайте бутылку, как сказала королева епископу Кентерберийскому.
Дик плеснул немного рома на носовой платок, просунул его в сломанную раму и помахал им, чтобы запах распространился. Потом он поставил чашу на край стола, дальний от стены, куда невозможно было дотянуться от окна.
– Пошли, Том. Поможете мне управиться с лошадью.
– А куда спешить? Сначала выпейте
Через плечо Дик уже видел длинный хобот, осторожно просунувшийся через разбитую раму в поисках источника привлекательного запаха. Дик подтолкнул Тома, и они поставили лошадь с коляской в стойло, что вышло неуклюже по трем причинам: Том был не слишком трезв, лошадь обезумела от страха перед находящимися за стеной чудовищами, а Дик слишком спешил по своим собственным причинам. Однако они успели управиться и закрыть дверь, прежде чем начался разгром.
Загрохотала падающая кирпичная стена, которую плечами свалило толстокожее животное, жаждущее алкоголя. Зверь умел пить из различных сосудов, а в такой чаше помещалась как раз его привычная доза.
Две минуты спустя, пока Дик и Том Трайп держали лошадь в ее невыносимом заточении, причем лошадь Тома из сочувствия пыталась лягнуть каждую тень, до которой могла достать, дверь и часть стены сарая обрушились на темную, как деготь, улицу, и Акбар, одиннадцати футов и четырех дюймов в плечах, шагнул вперед, чтобы завоевать ту часть мира, которая, по его предположению, еще оставалась незавоеванной. Остальные слоны неподвижно стояли у своих кольев. Погонщик, охваченный ужасом, пробирался сквозь обломки, призывая своего слона при помощи всех известных ему ласкательных эпитетов вперемешку с ругательствами. Лошади немного успокоились и подчинились ласке, как дети; через некоторое время все в ночи затихло.
– Как думаете, это чудовище проглотило мою выпивку? – спросил Том. – Подержите лошадей, пока я взгляну.
Но внезапно по улице прокатился дикий трубный звук, сопровождаемый собачьим лаем и визгом ужаса.
– Черт! – выругался Том. – Это же Троттере за нами бежит! Акбар его назад гонит! Держите же лошадь, я пойду, взгляну.
Прежде чем Дик успел возразить, Том уже выскочил на улицу. Как только началась паника, они связали колеса экипажа, но даже при этом Дику пришлось тяжко, потому что трубный звук все приближался, и лошадь была охвачена безотчетным страх. Это была борьба между мыслящим человеком и живущим инстинктами животным, и Дику наконец удалось опрокинуть лошадь, опутать ей ноги вожжами и усесться животному на голову. К счастью, ни оглобли, ни сбруя не пострадали.
В темноте Том Трайп расширенными глазами наблюдал за огромной тенью, которая металась взад-вперед, преследуя что-то невидимое, но создающее довольно шума, чтобы разбудить мертвого.
– Троттере! – отчаянно взвыл он. – Троттере!
