Ответ состоит в том, что Амадей не сочинял музыку. Он просто записывал то, что звучало у него в голове. В этом-то и заключался его исключительный дар, вызывавший у завистников зубовный скрежет. Но Моцарт был выше их всех; он жил так, словно следовал завету тогда еще не родившегося Шатобриана: «Презрение надо расходовать бережно — его требуют слишком многие».
К сожалению, дом, в котором он прожил последние годы и где написал многие из своих шедевров, в том числе «Волшебную флейту», был в 1847 году снесен. Но ноги — и экскурсовод — обязательно приведут вас на улицу Домгассе, к дому номер пять, в двух шагах от собора Святого Стефана. Он известен как Фигарохаус — «дом Фигаро». Из всех венских адресов Моцарта этот — единственный сохранившийся. Композитор с семьей поселился здесь 29 сентября 1784 года, через восемь дней после рождения сына Карла Томаса. В это время Моцарт работал над «Свадьбой Фигаро» — отсюда название дома, в 1978 году превращенного в музей. Это был благополучный период в жизни Моцарта, продлившийся до 24 апреля 1787 года, и семья жила здесь на широкую ногу, с собственным экипажем, лошадьми и слугами. Можно вообразить себе удовольствие соседей, когда из окон второго этажа раздавались звуки клавесина и на улицу лилась изящная музыка увертюры к «Свадьбе Фигаро»! Если окажетесь в тех местах, обязательно зайдите в расположенное рядом с музеем кафе Zum Roten Kreuz — «Красный крест». В этом заведении царит атмосфера XVIII века, хотя впервые оно распахнуло свои двери еще в XVII, а во времена Моцарта было перестроено. Это самое старое венское кафе, открытое сразу после снятия турецкой осады.
Вольфганг приехал в имперскую столицу 6 октября 1762 года, проделав 18-дневное путешествие из Зальцбурга. Ему было шесть лет. Он уже успел сочинить один менуэт, но его отец Леопольд, автор успешной методики обучения игры на скрипке, повсюду представляет его как одаренного клавесиниста. Многие современники подозревают отца в мошенничестве. Не может быть, чтобы играл ребенок! Наверняка за кулисами прячется кто-то взрослый! Или внутри клавесина сидит карлик! Леопольду Моцарту приходится доказывать, что его жизнерадостный мальчик — настоящий, как мы сказали бы сегодня, вундеркинд и что играет он сам. Измученные дорогой, уставшие и голодные Моцарты — родители, Вольфганг и его сестра (для близких — Наннерль) — остановились в таверне «Белый бык», выходящей на мясной рынок (отсюда и название заведения). Здесь они съели скромный обед, который послужил и ужином, потому что денег в семье катастрофически не хватает. Отец ждет приглашения от какого-нибудь высокопоставленного вельможи, чтобы продемонстрировать ему «чудо-ребенка», слух о котором уже не первый месяц витает по Вене. Наконец такое приглашение приходит — от графа Коллато. Этот господин живет во дворце постройки 1671 года; с тех пор здание дважды перестраивалось, но по-прежнему расположено по тому же адресу, в доме 13 до улице Ам-Хоф. Его легко узнать по решетчатому балкону из литого чугуна, протянутому вдоль всего второго этажа. Сегодня мало кто помнит, что именно здесь, в доме графа Коллато, а не в Шёнбрунне, перед Марией Терезией, маленький Моцарт дал свой первый публичный «концерт» в Вене. Такие частные концерты тогда называли «академиями»; тот, о котором мы рассказываем, состоялся через три дня после приезда семьи в Вену. Приглашение принес лакей в камзоле, украшенном гербом Коллато, что должно было немного успокоить волнение Леопольда Моцарта; впрочем, теперь он начал бояться, что почтенной публике не понравится игра его сына. Жители Вены еще не вполне отошли от ужасов братоубийственной Семилетней войны, столкнувшей между собой Марию Терезию Габсбург-Лотарингскую и Фридриха II Гогенцоллерна. Но Амадей блестяще выдержал экзамен. Зрители были покорены, изумлены и очарованы. Уже на следующее утро весь город только и говорил, что о маленьком гении, на все лады склоняя фамилию Моцарт. Семейству оставалось надеяться, что слух о нем дойдет и до Шёнбрунна.
Утром 13 октября 1762 года к дверям таверны подкатил экипаж, присланный одним из благодарных слушателей. Моцарты, принаряженнные, в свеженапудренных париках, уселись в него и отправились в путь. Леопольд радовался, что не придется платить три крейцера за проезд — столько обычно брали за половину льё, то есть примерно два километра дороги. Они ехали к западу, в замок Шёнбрунн. Приглашение пришло от камергера Ее Величества — после восьми дней тревожного ожидания. Аудиенция была назначена на три часа пополудни, а продлилась до шести вечера. Дворцовый этикет, перенятый у испанцев, отличался крайней строгостью. Гости императрицы должны были подняться по парадной лестнице и проследовать длинной анфиладой залов. Леопольд тщательно отрепетировал с сыном его «концертный номер», но сомневался, что точно знает все тонкости поведения при дворе. Сколько шагов вперед нужно сделать навстречу императрице? Сколько реверансов должны сделать его супруга и дочь? Куда садиться, если предложат — в кресло или на диван? С подлокотниками или без? Все эти детали требовали соблюдения, чтобы не произвести впечатления невоспитанных мужланов.
Мария Терезия приняла семейство Моцартов в Зеркальном зале, расположенном на втором этаже Шёнбрунна, сегодня открытом для посещений. В этом зале, обитом белыми с золотом панелями и украшенном огромными зеркалами, императрица обычно принимала присягу министров. Император, присутствовавший при встрече, сказал мальчику, что играть на клавесине двумя руками очень трудно, но еще труднее сыграть мелодию одним пальцем. Моцарт понял намек и сыграл менуэт одним пальцем. Франц, уже заинтригованный, высказал еще одно замечание: дескать, никто не сможет сыграть на клавесине, если клавиши закрыть тканью. О, маленький Амадей уже исполнял этот трюк. Он только улыбнулся монарху. На клавиатуру накинули покрывало, и крохотные пальчики юного музыканта забегали по клавишам с таким проворством, что от недоверия придворных, наблюдавших за этой картиной, не осталось и следа.
Мария Терезия одарила ребенка благожелательным взглядом. «Вольферль [уменьшительно-ласкательное от имени Вольфганг], — позднее с гордостью рассказывал его отец, — запрыгнул на колени императрице, обхватил ручонками ее глею и расцеловал!» Моцарт действительно рос шаловливым ребенком. Мария Терезия и весь двор были удивлены и растроганы — никто не ожидал от малыша такой непосредственности! Но «божественный» Амадей как никто нуждался в человеческом тепле и любви.
Существует легенда, согласно которой мальчик поскользнулся на навощенном паркете и упал. Юная эрцгерцогиня помогла ему подняться. Тогда Амадей, обратившись к матери, вдруг сказал:
— Когда вырасту, я на ней женюсь.
— Почему же? — не моргнув и глазом, спросила императрица.
— Потому что она добрая.
Девочку звали Мария-Антония, и она была на три месяца старше Моцарта. Именно она стала злосчастной французской королевой Марией-Антуанеттой, но ее «жениху» не суждено было узнать, какая страшная судьба ее ждет.
Затем он снова сел за инструмент и продолжил играть. Казалось, усталость ему неведома. Император (или будет правильнее называть его мужем императрицы?) придумывал для него все новые ловушки, просил исполнить импровизацию — что считалось трудным упражнением даже для взрослых музыкантов, — но мальчик с блеском справлялся со всеми заданиями. Самый щекотливый момент настал, когда юный виртуоз спросил разрешения сыграть одно из сочинений Георга Кристофа Вагензейля — придворного композитора и автора концерта для фортепиано, обучавшего музыке детей императорской четы. Вагензейль поставил перед ребенком партитуру и с изумлением наблюдал, как малыш с легкостью читает ее с листа. Почтенный профессор лично переворачивал для него ноты. Славный старик и не подозревал, какая ему выпала честь — его произведение исполнил сам Моцарт! Теперь уже все присутствующие убедились, что ни о каком мошенничестве со стороны Леопольда не может быть и речи. Вагензейля поразила не только феноменальная музыкальная память ребенка, но и его способность мгновенно сообразить, как именно следует играть сочинение, которое он видел впервые в жизни. Похоже, этому мальчику известно о музыке больше, чем ему самому и всем придворным музыкантам вместе взятым…
