Центральной фигурой Конгресса, да и всей венской жизни, был князь Клеменс Венцель Лотар фон Мёттерних-Виннебург, которому исполнился 41 год. Бесконечно преданный старому режиму, он выступал непримиримым врагом революционной Франции, и тому было две причины. Первая носила личный характер: санкюлоты конфисковали принадлежавшие его семье (он родился в Кобленце) имения на левом берегу Рейна. Он учился в Страсбургском университете, где познакомился с Бенжаменом Констаном, и негодовал, когда после взятия Бастилии в Париже городские власти встали на сторону восставших. Вторая причина лежала в области политики: он опасался, что подъем национального сознания у немцев повредит гегемонии Габсбургов. Аристократ до мозга костей, он благодаря связям матери женился на внучке канцлера Марии Терезии Кауница. Этот брак открыл ему, тогда 22-летнему, дорогу к блестящей придворной карьере. Приданое, полученное за 19-летней Марией Элеонорой, полностью, на его взгляд, компенсировало недостатки ее внешности: оно не только поправило его финансовое положение, но и распахнуло перед ним дверь в узкий круг венской аристократии. Меттерних быстро оценил преимущества, какие давала жизнь в Вене. Наконец-то он вернет своей семье утраченные прежде позиции. В эпоху Карла Великого его предок носил фамилию Меттер; он всегда хранил верность императору, и, когда его обвинили в поддержке мятежных саксонцев, с негодованием воскликнул: «Metter nicht» («Меттер — нет!»). Эта реплика стала сначала его прозвищем, а затем и фамилией. Меттерних, подобно своему предку, всегда был готов сказать решительное «нет» хаосу, беспорядкам и авантюризму. Как ни парадоксально, эта способность немало помогала ему в политической карьере. Но вот кому он не умел и не любил говорить «нет», так это женщинам. Французские газеты не отказывали себе в удовольствии поделиться очередными подробностями из области любовных похождений этого щеголя и франта: «Он частенько оставляет супругу с детьми и отправляется ужинать с актрисами». Талейрана подобные откровения приводили в восторг. Один из биографов Меттерниха, Гумберт Финк, писал: «Меттерних обольщает с наслаждением; он соблазняет других и сам поддается соблазнам». Нам нетрудно понять, почему он пользовался успехом у женщин. Но — и это то, что объединяло его с Талейраном, — все его любовницы служили ему источником важной политической информации. Можно сказать, что жизнь на берегах Дуная нисколько не разочаровала Меттерниха.
Для его дипломатической карьеры самым важным оказалось назначение на пост посла в Париже, полученное в 1806 году. Оно дало ему возможность поближе познакомиться с человеком, перекроившим карту Европы. Меттерних остался одним из немногих, кто не поддался обаянию Наполеона. Он рассматривал его как дикого зверя, каким-то образом сумевшего подчинить себе всю Европу. В 1809 году он занял пост министра иностранных дел и, как истинный прагматик, задумался о сближении с Францией. Почему бы не вступить в союз с победителем, пока он… не свернет себе шею? И Меттерних выступает активным сторонником заключения брака между Наполеоном и Марией-Луизой. Его политический расчет опирается на стремление превратить Австрию в буфер между Францией и Россией и тем самым обеспечить Вене роль третьего фактора, влияющего на равновесие сил в Европе. Добавим, что, даже объявив в 1813 году войну Франции, Меттерних сделал все, чтобы спасти Наполеона — при условии восстановления границ 1792 года. Во время Венского конгресса он ставил своей целью сделать Австрию гарантом европейского порядка. Действительно, созданному по результатам конгресса Священному союзу, в который вошли Австрия, Пруссия и Россия, удалось поддерживать мир в Европе вплоть до 1848 года.
Конгресс работал неторопливо, а его делегаты не забывали и о развлечениях, особенно когда очередной раунд переговоров заходил в тупик. У маленьких государств были большие амбиции, и они использовали любую возможность, чтобы выторговать себе ту или иную привилегию, ту или иную уступку. Чуть ли не ежедневно в Вену прибывала какая-нибудь новая коронованная особа, и жизнь венцев превратилась в сплошной праздник. Цветы, оркестры, приветственные крики… В городе публикуется специальный «Путеводитель», в котором перечислены имена монархов, министров и дипломатов, съехавшихся на Конгресс, с указанием их адресов — свидетельство того, что в Вене никому и ничто не угрожает. В 1931 году вышел прелестный французский фильм режиссера Эрика Шарелля «Веселый конгресс» с Анри Гара и Лилиан Харви в главных ролях. В основе фабулы — история о том, как хорошенькая перчаточница приготовила букет, чтобы бросить его в карету русского царя, но была принята за бомбометательницу. Сюжет по законам комедийного жанра развивается вокруг всевозможных недоразумений, усугубляемых появлением двойников. К сожалению, прекрасной перчаточнице не суждено стать царицей — по той простой причине, что царица уже существует, и это весьма достойная Елизавета Алексеевна, горько переживающая небрежение со стороны супруга и потерю двоих детей. Русская императрица, пожалуй, единственный персонаж фильма, не участвующий во всеобщем веселье. Зато Меттерних наблюдает за интрижкой царя с нескрываемой радостью: увлеченный флиртом, тот утратит бдительность при решении важных политических вопросов. В фильме звучит песня, в которой рефреном повторяются слова «город любви», и мы, конечно, понимаем, что этот город — Вена.
На протяжении нескольких месяцев Вена жила словно в сказке. Фильм «Веселый конгресс» (не путать с ремейком 1967 года) был одной из первых звуковых кинолент, и в нем мы услышим крики и возгласы уличной толпы. Сценарист ничего не преувеличил: Александр I действительно привлекал к себе внимание не столько политическими инициативами, сколько своими галантными приключениями. Вместе с тем в Вену он прибыл со своей официальной любовницей Марией Нарышкиной. Для чего он взял ее с собой, если их связь закончилась? Об этом мы можем только догадываться, зато точно знаем, что во время своего пребывания в австрийской столице он практически не расставался с Екатериной Багратион. Красавица княгиня была, увы, небогата. Расточая обольстительные улыбки, она наделала такое количество долгов, что весной была вынуждена спешно покинуть Вену, спасаясь от кредиторов. В апартаментах Александра I, расположенных на втором этаже крыла Амелия дворца Хофбург, постоянно царит весьма оживленная атмосфера. Здесь без конца появляются женщины, и каждая настаивает на аудиенции с царем. Вспомним кстати, что Александр I дал согласие на участие в конгрессе при условии, что при его проведении будут соблюдены христианские принципы… Его «гусарство», впрочем, не всегда приводило к желаемому результату. Так, передавая княгине Марии Терезии Эстерхази, супруге князя Пауля Эстерхази, урожденной княжне Турн-и-Таксис, сообщение о своем намерении нанести ей визит, пока ее муж будет на охоте, Александр не знал, что у прекрасной дамы уже есть любовник — князь Лихтенштейн. Хуже того: она не собиралась ему изменять! Дабы не обижать Его Величество, Мария Терезия Эстерхази направила российскому императору записку, в которой перечислила имена хорошеньких женщин и предложила ему выбрать, кого из них ей пригласить на предполагаемую вечеринку. Александру понравилась эта игра. Он вернул княгине записку, вычеркнув в ней все имена, кроме ее собственного. Что оставалось делать Марии Терезии? Она предупредила мужа, что он должен немедленно вернуться домой и лично встретить высокого гостя. Тот послушался, а потом долго удивлялся: почему русский царь пробыл у них во дворце всего десять минут? И, прощаясь, выглядел чем-то рассерженным?
