Посмотрим внимательнее на фасад здания ресторана. Несмотря на пережитые городом потрясения, включая падение династии Габсбургов, он не изменился — и не изменится никогда. В 1921 году Анна Демель — женщина с орлиным взором — решила во что бы то ни стало спасти обломки славного прошлого своего заведения, без чего, по ее мнению, было немыслимо его будущее. Она искренне верила, что ее чайный салон является одним из основополагающих элементов венской культуры, и поставила своей задачей сохранить его любой ценой. Сразу после провозглашения республики, когда любое упоминание о монархии воспринималось, мягко говоря, неодобрительно, владелица «Демеля» приказала обновить вывеску ресторана, на которой золотыми буквами значилось, что фирма «Демель и сыновья» является поставщиком императорского и королевского двора. Эта вывеска красуется на здании и сегодня, и ее регулярно подновляют. Та же надпись воспроизводится на каждой коробке шоколадных конфет марки «Демель». Несгибаемый характер и упорство в достижении цели принесли свои плоды: в 1952 году Анна Демель стала первой в Австрии женщиной-советником по вопросам торговли.
Эту мирную эпоху часто называют «предмартовской» (Vormarz), имея в виду грядущие революционные события 1848 года, падение Меттерниха и приход к власти Франца-Иосифа. Многие считают, что в то время в Вене не происходило ничего выдающегося, как будто город, утомленный долгим Конгрессом, медленно и осторожно восстанавливал силы. Но все же одно важнейшее событие имело место, и этим событием стало рождение вальса. Мне не достанет дерзости употреблять вместе со словом «вальс» эпитет «венский» — ведь каждому и так ясно, что вальс может быть только венским и больше никаким!
У Гайдна, Моцарта, Бетховена и Шуберта не было последователей, достигших в музыке тех же высот, что и эти гении. Их свершения навечно останутся недостижимыми. Но даже такие гиганты, как Бетховен, Верди, Вагнер и Малер, признавали аристократизм вальса, достойный симфонической музыки. Конечно, это совсем другая музыка, но это — квинтэссенция веселья, светлой грусти и изящества. Не будь вальса, Вена погрузилась бы в тоскливую скуку, какой отмечена вся эпоха «короля-буржуа» Луи-Филиппа, а мы лишились бы самых восхитительных переживаний.
В 2000 году с 1 января по первый день поста в Вене прошло 300 танцевальных вечеров, не говоря уже о других музыкальных развлечениях. Разве это плохо?
Невозможно представить себе венский бал без вальса. В свою очередь, вальс неразрывно связан с музыкальной династией Штраусов, творивших в годы правления Габсбургов и благополучно их переживших. Вальс стал революцией в музыке не только потому, что предложил новый оригинальный ритм, — вальс знаменовал собой физическое и социальное освобождение человека. До появления вальса любой танец представлял собой строгое чередование определенных фигур. Менуэт состоял из последовательности поклонов, реверансов и мелких шажков; кадриль требовала пересечения бального зала по установленным правилам; галоп имитировал верховую скачку (разумеется, без лошади). Иначе говоря, танец был видом светского общения — непременно группового, воспроизводящего повторяющиеся элементы и, прямо скажем, скучноватого. Он не допускал никаких импровизаций. Партнеры едва касались друг друга, кланялись друг другу, сходились и расходились; танец был совершенно обезличенным и оставался таким вплоть до начала XIX века. С пришествием вальса изменилось все: мужчина и женщина, не знакомые между собой, получили право протянуть друг другу руки, обняться, взглянуть друг другу в глаза и закружиться в радостном вихре. Это было неслыханно! Кавалер обнимает даму за талию! Дама кладет кавалеру на плечо затянутую в перчатку руку! Больше никто не отсчитывает про себя такт — танцующим стало не до того. Как говорил мне дирижер одного небольшого оркестра, играющего в ресторане: «В Вене вальс разлит в воздухе. Вы не учитесь танцевать вальс — вы танцуете его как дышите». Ко всеобщему изумлению, вальс показал, что танцевать можно парой. Появился новый глагол — вальсировать. Каждый бал теперь открывается вальсом. Вальс можно танцевать вдвоем, можно — компанией в тысячу человек. Вальс танцуют в Хофбурге и в окружающих Вену селениях — Гринцинге, Нуссдорфе, Зиверинге. Танцуют во фраке или военном мундире, в длинном платье или крестьянском костюме. Вальс играют на фортепиано или исполняют оркестром в сто музыкантов; вальс объединяет знать и простонародье, деревенских жителей и горожан. Венский вальс — лучшее средство стирания социальных граней, разделяющих общество: он признан во всех кругах и людьми любого возраста, он не признает никаких условностей. В Европе XIX век отмечен как минимум двумя революциями — 1830-го и 1848 года, но венский вальс стал символом перемен, не требующих жертв; в революции, произведенной вальсом, нет побежденных, здесь все победители, радующиеся новой свободе и с удовольствием наблюдающие, как растет город и расцветает в нем культурная жизнь.
В феврале 1809 года бастионы, разрушенные пушками Наполеона, были превращены в городские парки; так на карте города появились Фольксгартен и Бурггартен. Когда Вена, насчитывавшая тогда 200 тысяч жителей, пускается танцевать, на эти площадки одновременно выходит до 50 тысяч человек. В Пратере появляются заведения, специально «заточенные» под вальс. Например, роскошный «Аполлон» — не безупречный с точки зрения вкуса (его оформление «под Древний Египет» заставляет вспомнить об экстравагантных интерьерах современного Лас-Вегаса), он одномоментно вмещает четыре тысячи человек! Так же, как появление железнодорожного транспорта вызывает немало опасений и даже поражающих своей глупостью «научных» предостережений, находятся свои недоброжелатели и у вальса. «Энциклопедия физической культуры» категорически не рекомендует танцевать вальс: «Человек, обладающий чувством ритма, чувствует неудобство сразу, едва только входит в танцевальный зал и слышит чрезмерно быструю музыку вальса. Эти беспорядочные движения, эти варварские прыжки, бесспорно, связаны не с правилами самого вальса, а с головокружением, которое испытывают те, кто его танцует». Вальс — опасная для здоровья гимнастика! Если медленный вальс пробуждает в некоторых зрителях чувство тревоги, то оно перерастает в откровенный страх, едва танцующие принимаются кружиться. Вот что самое ужасное! Они ведь перестают видеть зал и смотрят только друг на друга! Глаза в глаза! Практически наедине! Гости, приезжающие в Вену из протестантских государств Северной Германии, шокированы. Танцующие прижимаются друг к другу! Какой скандал! Это не только попирает законы морали, это еще и… негигиенично! Некий прибывший из Гамбурга врач публикует целый труд, объясняющий, чем опасен этот дьявольский танец. Труд назывался «Доказательство того, что главной причиной слабости тела и духа нашего поколения является вальс». Других в вальсе возмущала «бесстыдная манера мужчин кружить женщин, особенно когда при этом у женщин задирается платье, открывая взорам то, что должно быть от них скрыто». Но тартюфы в очередной раз проиграли: вальс покорил всех!
Как же это уникальное для мира культуры явление переживалось в Вене? Сегодня ни у кого нет сомнений, что вальс имеет крестьянские корни, которыми уходит в начало XVII века, хотя о точном месте зарождения танца все еще не утихают споры. Некоторые исследователи утверждают, что в основе вальса лежит провансальская вольта
[12]; другие настаивают, что вальс произошел от так называемых «немецких» танцев, очень популярных в конце XVIII века. В последние годы правления Марии Терезии польки и галопы, пришедшие из Штирии, в деревнях юга Австрии постепенно уступали место менее бурным и более изысканным танцам. Мода на них докатилась до Вены примерно к 1810 году; на балах, устраиваемых во время Венского конгресса, отдельные смельчаки показывали новый танец — лендлер (дословно: деревенский), который считался тирольским. Вальсом его еще не называли, хотя он уже исполнялся под музыку размером три четверти. Его влияние можно обнаружить в некоторых партитурах Гайдна и Моцарта. В придунайских кабачках выступали крошечные оркестрики, в основном скрипичные (иногда скрипка была единственным инструментом). Несмотря на более чем скромную обстановку, в этих кабачках подавали хорошее вино, а музыка звучала такая зажигательная, что ноги сами просились в пляс, а руки тянулись к партнерше, чтобы и ее увлечь в быстром танце. Раньше считалось нормальным, что мужчина или женщина танцуют поодиночке, но с появлением нового танца этот обычай исчез. До вальса танец представлял собой балет, после вальса он стал диалогом. У вальса возникли собственные храмы и свои верные адепты. Это была еще одна революция.
