Шварценберг не жаловал этнические меньшинства и вольнодумцев, но заставил считаться с Австрией на международной арене, свидетельством чему стало так называемое «Ольмюцкое унижение». В результате кризиса королю Пруссии пришлось отказаться от плана создания «Малой Германии» — объединения государств Северной Германии под властью Гогенцоллернов. Прусские военные и патриотические круги болезненно переживали этот провал, чем и воспользовался Бисмарк, сделав ставку на антиавстрийскую политику. Франц Иосиф приостановил действие Конституции и I сентября 1849 года объявил о снятии осадного положения. Создавалось впечатление, что пошатнувшаяся было мощь Австрийской империи восстановилась в полной мере. Ее столица Вена под властью своего монарха, неустанного труженика Франца Иосифа, постепенно приобретала вид, свойственный ей сегодня. В 1850-е годы произошло присоединение к городу предместий, в результате чего его население увеличилось сразу на 431 тысячу человек. 31 декабря 1851 года была окончательно упразднена мартовская Конституция 1849 года. Как ни парадоксально, с точки зрения экономической свободы Вена становится витриной имперского либерализма — несмотря на политический абсолютизм. Единству Империи способствовало снятие таможенных барьеров между Австрией и Венгрией; с развитием сети железных дорог растет интенсивность торговли. Государство, прежде контролировавшее до 70 процентов железнодорожных путей, активно передает их в концессию частным компаниям, которые не только строят новые вокзалы — в Вене эти сооружения становятся настоящими храмами прогресса, но и прокладывают новые линии протяженностью до 10 тысяч километров, с успехом преодолевая естественные преграды, в частности, прокладывая тоннели в горном массиве Арльберг. Появляются новые промышленные кварталы, обитатели которых, вчерашние провинциалы, быстро становятся столичными жителями.
После смерти отца Иоганн Штраус-младший надеялся, что должность управляющего придворными балами перейдет к нему. В январе 1850 года он подал соответствующее прошение, но получил отказ. Человек, принимавший это решение, наверняка читал полицейские рапорты от 1848 года, в которых Штраус-сын именовался «аморальным типом, склонным к расточительству и непредсказуемому поведению». Даже если это были ошибки молодости, прощать их ему никто не собирался. Вместе с тем властям вовсе не хотелось лишаться удовольствия слушать талантливого композитора. Время от времени ему доверяли дирижировать оркестром в 30–40 музыкантов, выступавшим на придворных балах, или вместе с десятком оркестрантов приглашали на так называемые камерные концерты, проходившие в Хофбурге в более узком кругу. Несмотря на мятежный дух, Штраус требовал — и получал — не меньше девяти гульденов за выступление, что для исполнителей легкой музыки считалось высоким гонораром. Со своей стороны, он старался улучшить отношения с двором, даже написал «Императорский гимн» и включил в некоторые свои произведения фрагменты гимна Австро-Венгрии, сочиненного Гайдном. Неизвестно, как сложилась бы его судьба дальше, если бы не одно неожиданное событие. 18 февраля 1853 года на Франца Иосифа было совершено покушение. Подмастерье портного венгр Янош Либени напал на императора с ножом. Не окажись рядом случайного прохожего, мясника Йозефа Эттенрейха, Его Величеству пришел бы конец. Но ему повезло, и лезвие лишь скользнуло по воротнику его доломана, оставив на шее неглубокую рану. После этого случая император появлялся на публике исключительно в военной форме, изменив своей привычке лишь перед самой смертью. В память об этом событии, едва не завершившемся трагедией, в Вене, на Рингштрассе, в 1856–1879 годах была построена Обетная церковь (Вотивкирхе), величественное неоготическое здание. Штраус действовал оперативнее и сразу написал «Марш по случаю спасения императора Франца Иосифа I». 6 марта он уже исполнял его в знаменитом ресторане «Шперль», где когда-то срывал бурные аплодисменты его отец. Однако прошло еще почти 10 лет, прежде чем Штраус-сын все же получил вожделенный пост первого придворного музыканта. Это случилось 25 февраля 1863 года. За эти годы он обрел огромную известность и окончательно примкнул к патриотическому лагерю, чуть ли не затмив славу отца. Иоганн Штраус-младший стал признанным «королем вальса» и официальным певцом режима. Достаточно вспомнить, например, его сочинение 154 — вальс «Миртовые цветки», написанный по случаю бракосочетания императора с красавицей Сисси, состоявшегося 24 апреля 1854 года, или польку, посвященную 16-летней новобрачной, которую, судя по всему, не слишком радовала смена титула герцогини Баварской на титул императрицы и которая прославилась не только своей осиной талией, изящными манерами и внешней привлекательностью, но и независимым характером, заставлявшим ее постоянно нарушать строгие правила дворцового этикета. В 1854 году в Вене побывал проездом Проспер Мериме, утверждавший, что Париж ему «смертельно наскучил». «После Мадрида самый культурный город Европы, в котором лучше всего жить, это Вена», — написал он. Почему он пришел к такому выводу? Потому что преобразования, превратившие Вену в европейскую метрополию, были видны невооруженным глазом. Урбанистическая революция шла здесь полным ходом. 20 декабря 1857 года император подписал декрет, приказывающий снести старые бастионы и окружить исторический центр города бульварным кольцом. Остатки крепостных сооружений, частично уничтоженных артиллерией Наполеона, должны были окончательно исчезнуть из городского пейзажа. Вдовствующая эрцгерцогиня София горестно вздыхала — уходила в прошлое «ее» Вена, Вена тех времен, когда Талейран называл ее «единственным мужчиной в семье». На месте старинных укреплений пролегла Рингштрассе — для венцев просто Ринг — кольцевая улица длиной четыре километра и шириной 57 метров. Этот внутренний бульвар всего на один километр короче, чем его парижский аналог. В строительстве приняли участие видные австрийские и зарубежные архитекторы, а масштаб преобразований не уступал парижскому, осуществленному префектом французской столицы бароном Османом. В числе зданий и памятников, словно выросших из-под земли, можно назвать неоготическое здание Ратуши, неоклассическое здание Парламента, Оперу, построенную по образцу парижского театра Шатле (ее открытие было ознаменовано показом «Дон Жуана»), Музей изобразительных искусств, Музей естествознания, не говоря уже о многочисленных городских парках и скверах.
Прежней любовью горожан пользовался Пратер. Вот что писал французский посол граф Сент-Олер: «Начиная с пяти часов дня по небольшому мосту через Дунай тянется к входу в Пратер вереница экипажей. Они медленно двигаются цепочкой, в строгой очередности, никто никого не обгоняет. Я сам наблюдал, как карета императора и императрицы ползла вместе со всеми, а затем, когда находившиеся в ней персоны поняли, что до темноты они в Пратер не попадут и погулять им сегодня не придется, развернулась и уехала прочь, в сторону Хофбурга». Менее зажиточные венцы довольствовались «Демелем»; в 1857 году сыновья Кристофа Демеля Йозеф и Карл получили патент «булочников-кондитеров, поставщиков императорского и королевского двора», вызывавший отчаянную зависть конкурентов. Если в «Демеле» не было свободных столиков, они могли, начиная с 1866 года, направиться к элегантному ресторану, открытому Эдуардом Захером, вторым сыном Франца и Розы Захер, во дворце Тодеско. Вдоль Ринга выстроились величественные особняки, свидетельствовавшие о стремительном обогащении многих венцев. Число иностранных гостей росло с каждым днем, способствуя развитию гостиничного хозяйства.
