1 апреля 1899 года сатирик Карл Краус, родившийся в 1874 году, основал журнал «Факел», призванный бороться за чистоту языка. Одновременно Густав Климт начал выпускать журнал Ver sacrum («Священная весна»). В первом же его номере, сегодня ставшем библиографической редкостью, была напечатана репродукция картины Nuda Veritas («Голая правда»). Вместе с другими его работами откровенно эротического характера это было воспринято как дерзкий вызов общественному мнению. Но разве не таково предназначение искусства, особенно нового?
Не только художники стремились открыть тайны человеческого тела. Начиная с 1891 года в Вене работал врач, основавший новое направление в медицине под странным и пугающим названием «психоанализ». Тогда его адрес был мало кому известен в Вене. На Ринге надо сесть в фиакр или трамвай, проехать Обетная церковь (она будет слева) и Институт анатомии Университета. Кабинет доктора Зигмунда Фрейда расположен в доме 19 по Берггассе, расположен на втором этаже. Просто позвоните в дверь. Доктор принимал пациентов днем, но просил их лечь на диван. Неужели на диван? Сам он садился сзади и просил рассказать ему все. Выслушивая доверительные признания пациентов, Фрейд иногда задавал пару-тройку вопросов, а в остальное время бродил взглядом по коллекции античных статуэток, которой очень дорожил. Порой он делал кое-какие записи. Но что именно он лечит? Подсознание. Каким же образом? Он роется в вашем прошлом, выволакивает на свет ваши страхи, фобии, фрустрации, желания и побуждения. Он исследует не только ваше тело, но и вашу душу. А главное, он впервые решается вслух заговорить о сексуальности. Нельзя сказать, что у странного доктора блестящая репутация. Он выуживает из вас откровенные признания и объясняет ваше поведение и ваши влечения такими причинами, о которых вы и не подозревали. Матери молодого человека, признавшегося, что его влечет к мужчинам, он заявил: «Гомосексуальность — это, конечно, не преимущество, но это так же не порок и не извращение, которого следует стыдиться. Во всяком случае, это не болезнь». Можно представить себе смятение матери. Многие пациенты, прошедшие лечение у доктора Фрейда, возвращались к нему снова. Он называл свои консультации сеансами психоанализа. На книжных полках в его кабинете стояли тома произведений Гёте, Шекспира, Достоевского, Флобера и Анатоля Франса. Сплошь великие писатели! Это должно было внушать пациентам доверие. Если б только они знали, что в дальнем ящике стола доктор прячет пакетики с кокаином, так сказать, для личного пользования. Этот подданный императора родился в Моравии в 1856 году; он мог бы оказать психологическую помощь Сисси, но, к несчастью, они не встретились. В 1886-м он женился. Когда он увидел Марту в первый раз, она чистила яблоко. Это явно что-то означало, но что именно? Вместе с супругами проживала сестра Марты с дочерьми и гувернанткой. Одни женщины! Согласитесь, в этом было что-то, как бы это выразиться… фрейдистское! В 1885 году, во время первой поездки в Париж, Фрейд прошел стажировку в известной клинике «Сальпетриер» у профессора Шарко, лечившего истерию и душевные заболевания. В перерывах между занятиями Фрейд ходил в Лувр. В отделе искусства Месопотамии он остановился перед изображением «крылатых быков с человеческими лицами и кудрявой гривой, словно явившимися из снов». Искусство всегда играло для Фрейда ключевую роль. «Голова Медузы» Караваджо навела его на мысль о существовании параллели между отрубанием головы и кастрацией. Он хранил у себя репродукцию картины Энгра «Эдип и Сфинкс», на которую часто смотрел, размышляя над проблемами женской сексуальности.
В 1900 году доктор Фрейд опубликовал работу «Толкование снов». В Вене она была встречена прохладно. Автора сочли чудаком, напрочь оторвавшимся от знаменитой во всем мире венской медицинской школы, в которой работали «настоящие» врачи, например венгр по происхождению Земмельвайс, открывший инфекционную природу родильной горячки. Тем не менее в 1902 году Зигмунд Фрейд получил профессорское звание. Мало-помалу венцы, и особенно венки, которые чувствовали, что им плохо, но не понимали почему, потянулись на Берггассе. К ним присоединялись и страдальцы из других стран Европы. В кабинете доктора Фрейда перебывала масса людей, как ничем не примечательных, так и знаменитых. В их числе была и Мари Бонапарт, фригидная и глубоко страдающая супруга графа Георга Корфского. Благодаря ей у нас есть фотографии Фрейда, сделанные в промежутке между двумя мировыми войнами. Он ласково называл ее «наша принцесса». Фрейд проработал в Вене более 40 лет. В 1938 году ему пришлось бежать из страны, спасаясь от гитлеровцев, наклеивших на него ярлык «развратного еврея». По просьбе президента Рузвельта посол США в Вене Уильям Буллит помог Фрейду покинуть Вену за 4820 долларов. Сделав остановку в Париже, доктор укрылся в Лондоне, где сделал следующее заявление: «Я открыл несколько новых важных фактов в области подсознательной психической деятельности, касающейся роли инстинктов. Из этих открытий родилась новая наука, именуемая психоанализом. Я встречал постоянное мощное сопротивление, и борьба еще далеко не окончена». Так оно и было. В 1930 году, когда ему исполнилось 74 года, он получил премию Гёте, тогда как рассчитывал на Нобелевскую. Возможно, его любимый пес, чау-чау по кличке Жо-Фи, догадывался о разочарованиях хозяина. Лишь в 1971 году в квартире Фрейда был открыт музей; Вена не слишком торопилась воздать должное своему великому земляку. Еще при его жизни городские власти предлагали переименовать улицу Берггассе и назвать ее в честь Фрейда, но он отказался от такой чести. После его смерти в 1939 году от рака челюсти мир погрузился в такую пучину бед, что ему стало не до Фрейда. Сегодня лишь небольшой сквер перед Обетной церковью называется Зигмунд-Фрейд-парк, хотя на парк этот пятачок, где сходятся трамвайные пути, не очень похож. Может, все дело в том, что венцы испытывают угрызения совести, разумеется, подсознательные? Сторонники и противники учения Фрейда все еще ломают копья по поводу его вклада в современную науку. Что касается меня, то я хорошо помню свое изумление, когда зимой 2000 года обнаружил, что на дверях подъезда дома 19 по Берггассе, на табличке с именами жильцов все еще значится фамилия Фрейда! Но еще больше я поразился, когда увидел фамилию его соседа с верхнего этажа: там проживал некий господин Кафка! Надо сказать, что это довольно распространенная фамилия не только в Праге, но и в Вене, и все же… Мне на миг показалось, что я встретился с двумя призраками. Не так давно из Лондона вернулся и знаменитый диван. Устроители музея, демонстрируя весьма своеобразное чувство юмора, прикрепили к нему табличку с надписью «Ложиться запрещается!».
На стыке двух веков в Вене работал целый ряд выдающихся врачей, хотя некоторые из них прославились вовсе не в области медицины. Артур Шницлер, родившийся в 1862 году, был сыном известного столичного отоларинголога, лечившего многих артистов. По настоянию отца он избрал врачебное поприще, в 1885 году получил ученую степень и в течение десяти лет работал в Центральной клинической больнице. Шницлер сотрудничал с Теодором Мейнертом — одним из наставников Фрейда — и приобрел солидные познания в лечении неврозов, в том числе методом гипноза. Но затем он сам подхватил опасный «литературный вирус» и, к возмущению родных, оставил медицину и стал сочинять романы. Самый известный из них, «Хоровод» (выше мы о нем упоминали), посвящен исследованию картины нравов в разных социальных слоях тогдашнего общества. В 1950 году венский режиссер Макс Офюльс снял по нему нашумевший фильм «Карусель»; позже роман экранизировал, правда с меньшим успехом, Роже Вадим. Тема книги — постепенное разрушение основ социальной модели, обеспечивавшей определенным кругам общества веселую и беззаботную жизнь. Легкое, ироничное перо Шницлера позволило его современникам увидеть себя со стороны и принесло автору всеобщее признание. Зигмунд Фрейд, высоко оценивший роман, признавался, что мечтал познакомиться со Шницлером, но не решился на этот шаг потому, что видел в нем своего «двойника». Впоследствии его внук, сын известного британского художника Люсьена Фрейда, на просьбу рассказать о своем деде неизменно отвечал: «О каком именно? У меня их два…»
