– А что, если не так уж и позарез?
Рифуджио с невозмутимым видом выпрямляется:
– В таком случае… больше не смею вас беспокоить. Всего хорошего, сэр.
– Постойте, – торопливо произносит Графенвельдер. – Мне интересно. Но я хочу узнать больше.
– Иного я и не предполагал. Конечно, прежде чем мы с вами пойдем дальше, надо будет встретиться.
Графенвельдеру это не нравится, но он понимает, что собеседник прав.
– Если пришлете образец ДНК.
– Вы получите ДНК, а сверх того культуры клеток и соскобы тканей – почти достаточно, чтобы самому вырастить экземпляр. Но для этого тоже необходима личная встреча. Я не доверю посреднику материалы столь деликатного свойства.
– Разумеется, – кивает Графенвельдер. – Но встреча произойдет на нейтральной территории. Там, где я уже не раз такое проделывал. Против Города Бездны ничего не имеете?
Похоже, Рифуджио доволен:
– Когда и куда мне явиться?
– Я вас проинформирую завтра, – отвечает Графенвельдер.
Ему не страшен Город Бездны, во всяком случае, теперь. Но это не самая удобная площадка для бизнеса – разладившаяся мудреная технология сильно осложняет сделки. Зато есть и плюсы. Например, на оружие, надежное в Ржавом Поясе, в Городе Бездны положиться нельзя. Прослушка и другие виды шпионажа тоже рискованны. Слишком хитрые номера здесь проходят редко, это известно всем.
Меньше всего Графенвельдер боится что-нибудь подцепить. У него лучший паланкин, какой можно купить за деньги, и даже если инфекция проникнет сквозь десять сантиметров герметичной нанозащиты, сложно будет ей отыскать уязвимое место в его организме. Все же броня придает уверенность, изоляция избавляет от неловкости, сопутствующей общению лицом к лицу.
И вот в потоке паланкинов Графенвельдер едет частной извилистой дорогой по верху Полога. Не теряя времени даром, изучает скудную информацию о Рифуджио, которую удалось собрать.
Есть у Графенвельдера ощущение, что он охотится на призрака. Да, существует такой маклер по имени Рифуджио, и судя по его известным достижениям, он может располагать необходимыми для поимки адапта связями. Однако странно, что Графенвельдер с ним еще ни разу не пересекался. Ну, допустим, оба они живут в огромной системе, в хаотичной деловой среде, где откуда ни возьмись появляются все новые игроки. Но с такими деятелями, как Рифуджио, Графенвельдер якшается годами. На его радаре хотя бы разок должен был мелькнуть этот делец.
Паланкины ныряют и взмывают в безумной архитектуре Полога. Окружающие здания, имевшие некогда четкую геометрическую форму, превратились в жутких уродов, уподобились больным деревьям, их голые корявые ветви сплелись в сплошной покров над нижними ярусами города. И хотя над горизонтом все еще висит Эпсилон Эридана, так мало света проникает сквозь бурую от смога атмосферу и заплесневелые фасеты купола, что поди отличи здесь день от вечера. По всему городу сияют фонари, не тронута их лучами лишь блазнящая чернота самой бездны. С самых больших крон Полога свисают черные нити, как изорванный пушечными ядрами такелаж парусника. В этой путанице носятся, точно пьяные гиббоны, фуникулеры. Картина ада, если сравнивать с аккуратными уцелевшими анклавами Ржавого Пояса. И тем не менее здесь живут люди. Как-то устраиваются, влюбляются, находят себе уголок, который можно считать домом.
Уже далеко не в первый раз на Графенвельдера накатывает когнитивное головокружение, и он вспоминает, что здесь ютятся люди, которые даже не помнят, как жилось в Городе Бездны прежде.
Умом он понимает, что это страшно. Как смогли люди приспособиться к столь катастрофическому перелому их судьбы? Пусть даже и приходилось им делать так снова и снова, почти на всем протяжении истории человечества? В глубине души он странным образом ощущает свое родство с этими выжившими. После чумы ему легче спится, и он не знает, в чем причина. Как будто кризис наглухо отгородил его от прежней жизни, и там, в прошлом, осталось нечто неправильное, нечто опасное, норовившее до него дотянуться.
Однако сейчас ему тревожно, словно разговор с Рифуджио приоткрыл эту дверь – пусть на щелочку, но приоткрыл. И то, что когда-то лишало Графенвельдера сна, подкрадывается к порогу его воображения.
Встретиться предстоит в частных апартаментах, расположенных в конце самого длинного ответвления Полога, близ Эшер-Хайтс. Чума изувечила здание, лишила его способности меняться, и владелец, Эшли Шабрие, с которым несколько лет назад Графенвельдер провернул сделку, вырезал в стенах и перекрытиях отверстия и поставил огромные прозрачные панели. Испещренные жилами, как крылья насекомых, и связанные между собой лентами старого материала, они открывают весьма эффектные виды на окрестности, и все же Графенвельдеру не по себе, пока он едет в паланкине по неотражающему полу над горящими в двух километрах огнями Мульчи. Даже если он переживет падение, вряд ли избежит расправы – ему подобных тамошние обитатели не жалуют.
Вопреки ожиданиям Графенвельдера, Рифуджио не воспользовался паланкином. Он стоит, широко расставив ноги, изрядное брюхо опирается на левитатор, оловянного цвета пояс, состоящий из нескольких десятков миниатюрных трубок с бесшумными турбопропеллерами. Загнутые носы шлепанцев скользят по прозрачному полу. Приближаясь к Графенвельдеру, он почти не двигает ногами.
– Я привез обещанное, – произносит Рифуджио вместо приветствия.
С пухлых пальцев его правой руки свисает шкатулочка цвета малахита.
– Теперь мне можно произнести слово «адапт»? – спрашивает Графенвельдер.
– Ну, раз уж оно прозвучало, полагаю, я должен ответить «да». Вижу, вы еще не избавились от сомнений.
– Для них у меня есть все основания. Я очень давно ищу представителя упомянутого вида – уже и забыл, когда начал.
– Я слышал об этом.
– Порой мне не верилось, что адапты еще остались. А бывало, я сомневался, что они вообще не выдумка.
– И тем не менее поисков вы не прекратили. Ваши сомнения не переросли в уверенность.
Рифуджио приближается вплотную к паланкину. Тот, конечно же, рутинно сканирует его на предмет оружия или шпионских устройств, но ничего такого не обнаруживает. Все же Графенвельдер содрогнулся, когда собеседник вдруг подносит шкатулку к смотровому окну и откидывает крышку.
– Вот что я вам принес, мистер Графенвельдер. Этого хватит, чтобы развеять любые сомнения.
Изнутри шкатулка выстлана пенистым материалом. В аккуратных маленьких отсеках лежат стеклянные пузырьки. Паланкин сканирует содержимое емкостей и убеждается в его биологической природе: похоже, Рифуджио не лжет. Левой рукой тот берет пузырек и протягивает на ладони с таким видом, будто у этой вещицы колдовские свойства. Внутри плещется темно-красная жидкость.
– Возьмите, проанализируйте. Это кровь адапта, с его ДНК.
Несколько мгновений Графенвельдер колеблется, даром что паланкин способен защитить его даже от самого хитрого биологического оружия. Наконец велит машине протянуть манипулятор, и на ее обтянутую мягким ладонь Рифуджио роняет пузырек. Машина втягивает манипулятор в короб анализатора, расположенный чуть ниже переднего окна. Часть образца, преобразованная в пар, пройдет через газовый хроматограф, и спектры его изотопов будут сопоставлены с параметрами крови адапта, уже имеющимися у Графенвельдера. Одновременно ДНК будет амплифицирована, ускоренно секвенирована и перекрестно сверена с наиболее вероятной нуклеотидной последовательностью ДНК адапта. Между анализатором и жилым пространством паланкина нет физической связи, так что вредное воздействие на пассажира исключено. И тем не менее Графенвельдеру хочется, чтобы техника управилась как можно скорее.
