Ладно, пусть будет официально. Проснитесь, капитан Рашт.
Нет, не сопротивляйтесь. Только себе хуже сделаете. Вот так. Я немного ослаблю. Совсем чуточку. Теперь дышать легче? На вашем месте я бы не тратила силы на болтовню. Да, я знаю, что у вас куча вопросов. Но прошу, не совершайте ошибку, не тешьте себя фантазиями, будто болтовня хоть как-то вам поможет.
Нидра? Да, это я. Хорошо, что вы достаточно пришли в себя и смогли вспомнить, как меня зовут. Ленка? Да, Ленка жива. Я займусь Ленкой, я же обещала.
Нашла ли я Тетереву?
Да, я нашла Тетереву. Но выяснилось, что от меня было мало проку. Я с интересом выслушала все, что она сказала. Вам бы тоже понравилось, я так думаю.
Что ж, до этого мы еще дойдем. Как было сказано, вы должны понять, что случится дальше. В некоторой степени это зависит от вас самого. Правда, правда. Я не настолько жестока, чтобы лишить вас полностью власти над вашей собственной участью. Вы хотели прославиться, сделать что-то такое, что поразит другие корабли и другие экипажи. В общем, войти в историю.
Пусть они запомнят Рашта с «Лакримозы», говорили вы.
Дерзайте. Все в ваших руках.
– Я найду Мазамеля, – поклялся капитан Рашт, стискивая пальцы на шее воображаемого врага. – Даже если придется разобрать на кусочки Блистающий Пояс. Даже если придется доставать его со дна глубочайшей на свете пропасти. Я заживо сдеру с него шкуру. Запеку его кости. Сделаю из него носовую фигуру для своего корабля.
Нам с Ленкой хватило ума промолчать. Не было ни малейшего смысла указывать на очевидное: к тому времени, когда мы вернемся на Йеллоустон, наш торговец информацией успеет удрать на световые годы от планеты.
Или сдохнуть.
– Нет, кости запекать не стану. – Капитан Рашт не успокаивался. – Вырву ему позвоночник. Канто вроде нужен был новый шлем для скафандра? Я выточу ему шлем из черепа Мазамеля. Башка у него здоровенная и круглая, обезьяне на шлем как раз сойдет, верно, приятель?
Рашт прервался, чтобы покормить Канто, сунуть кусочек лакомства в его вонючую, пестревшую гнилыми зубами пасть. Обезьяна восседала на его плече мохнатым прыщом.
Честно говоря, сведения Мазамеля оказались не то чтобы совершенно бесполезными. Во всяком случае, корабль был на месте. Кружил по орбите вокруг Хольды. Издалека он и вовсе выглядел практически целым. Лишь когда мы приблизились и сузили собственную орбиту, словно накидывая петлю, стало заметно, в каком плачевном он состоянии. Корпус, заострявшийся иглой, выглядел обшарпанным, повсюду проступали щербины – следы многочисленных столкновений с препятствиями в межзвездном пространстве. То же самое можно было сказать о нашей старушке «Лакримозе», – в конце концов, никакой корабль не в состоянии летать между звездными системами, не платя за это свою цену, – но повреждения находки смотрелись куда хуже. Сквозь дырки в корпусе были видны звезды, то есть эти дырки пронизывали корпус насквозь. Лонжероны двигателя, отходившие от корпуса в самой широкой его части, смахивали на изорванные крылья летучей мыши. Опять-таки издалека казалось, что сам двигатель имеется в наличии. Но нас ввели в заблуждение обломки крепежа. Место двигателя на самом деле пустовало, кто-то уже поживился опасным и таким манящим сокровищем.
– Надо проверить внутри, – предложила Ленка, пытаясь хоть как-то оправдать перелет сюда. – А может, стоит поискать и на поверхности.
– Что искать-то?
– Не знаю. На сканере видны какие-то геомагнитные аномалии в северном полушарии, например. Еще мы получаем обратное металлическое излучение. Вообще бред, конечно. Считается, что на Хольде толком нет магнитосферы. Ядро планеты слишком старое и холодное. Кстати, металл обнаружен приблизительно в той же области, что и аномалии. И концентрация довольно высокая. Может, звездолет или что-то другое.
Рашт поразмыслил и одобрительно заворчал себе под нос:
– Но сначала корабль. Нужно убедиться, что он не выпалит нам в корму, когда мы развернемся. Совмещай орбиты, Нидра, но держи нас на безопасном расстоянии.
– Пятьдесят километров годится? – уточнила я.
Рашт призадумался.
– Нет, остановимся на сотне.
Это нечто большее, чем заложенная от природы осторожность? По правде сказать, я всегда сомневалась насчет вас, все гадала, можно ли верить вашим байкам.
Обычно мы не слишком суеверны. Но почему-то доверяем слухам и историям о призраках. Уверена, за долгие годы вы наслушались немало таких историй. Когда корабли встречаются в космосе ради торговли, истории расходятся дальше, а ты ведь наторговал изрядно. Точнее, до тех пор, пока удача не повернулась к тебе спиной.
Слыхали байку про космическую чуму?
Конечно слыхали.
Непонятно откуда взявшаяся зараза выкашивает экипажи кораблей. Она существует на самом деле, капитан? Что скажете? Если послушать других, никто не знает наверняка, никто не может подтвердить доказательствами.
А другие байки? Про жуткую черную пустоту среди звезд, якобы глотающую корабли? Тоже никакой конкретики.
Ясно только одно: дрейфующие в космосе брошенные командами корабли, которые притягивают грабителей, внушают малоприятные мысли. Нам следовало развернуться прямо там и тогда. Но попробуй мы с Ленкой переубедить вас, получилось бы у нас, как думаете? Вы же со своей обезьяной сюсюкались чаще, чем разговаривали с нами.
Да, с Канто все в порядке. Мы хорошо о нем заботимся. По-вашему, мы что, чудовища какие-нибудь бессердечные?
Ничего подобного, уж поверьте.
Нет, я вас не бросаю. Пока не бросаю. Нужно принести кое-какую добычу с шаттла Тетеревой. Обернусь быстро, вжик – и я тут. Вы узнаете предметы, когда их увидите. Вы же помните поврежденный звездолет, верно?
Нет, не корабль на орбите. Тот оказался пустышкой. Такая же древняя бесполезная хрень, как «Лакримоза». Ни двигателя, ни оборудования, ни команды – даже в криокапсулах никого. Груза нет, одни голые стенки. Его обобрали дочиста.
Нет, я имею в виду ту штуку, которую мы обнаружили внизу, на месте катастрофы.
Хорошо, память к вам вроде возвращается.
Это радует.
– Это шаттл, – сказала Ленка.
– Был шаттл, – поправила я.
Руку на сердце положа, корабль оказался целее, чем все мы ожидали. Центральный отсек сохранился и теперь стоял торчком на поверхности. Его окружали многочисленные обломки, и на их фоне целехонький отсек выглядел чудом из чудес. По всей видимости, шаттл потерпел крушение совсем близко к поверхности, иначе от него не осталось бы ни единого целого фрагмента.
Место катастрофы окружал грязный снег, из которого тут и там били паром гейзеры. Над горизонтом вставало солнце Хольды – 82-я Эридана. Карабкаясь по небосводу, она своим теплом пробуждала гейзеры к жизни. Повсюду валялись камни, виднелись какие-то обширные пятна оттенка ржавчины. Чуть западнее ландшафт круто забирал вверх, формируя покатый холм. Я задержала на нем взгляд, гадая, чем он привлек мое внимание. Должно быть, формой – в ней ощущалось нечто странное, чужеродное, словно этот холм никак не вписывался в здешний пейзаж.
