– Нужно ее вытаскивать, – бросил Рашт. – Иначе никак. Мы вроде стоим на твердой земле. Ленка, бегом в модуль за лебедкой.
– Есть вариант получше, – отозвалась Ленка. – Я видела лебедку в обломках шаттла. На вид она рабочая, кажется. Давайте сначала попробуем ее, а если что, до модуля сбегать недолго.
Обогнув водоем, в котором вынужденно купалась я, она отправилась обратно к месту катастрофы – по той самой дорожке, которую мы трое (четверо) проложили. Поскольку я смотрела из ямы, она быстро скрылась из глаз. Рашт и его обезьяна поглядывали на меня, но капитан, как ни удивительно, продолжительное время помалкивал.
– По-твоему, мы совершаем ошибку, – утвердительно произнес он в конце концов.
– Мне не нравится этот холм и еще больше не нравится тот факт, что Тетерева из него не вышла.
– Мы не знаем точно, что с ней случилось, можем лишь догадываться. Не исключено, что она все-таки вернулась к шаттлу, а потом ее благополучно забрали.
– Почему тогда в журнале ничего об этом не сказано? Почему она не забрала журнал с собой?
– Ответы мы найдем в той пещере, Нидра. Это же наш девиз: приспосабливаться и исследовать. Мазамель подсунул нам откровенную лажу, так что приходится импровизировать.
– Вы получили ровно те сведения, за которые заплатили, – возразила я. – Недаром же другие капитаны стараются не вести дел с Мазамелем.
– Немного поздновато для обвинений, не находишь? Если тебе не по нраву твой нынешний капитан, поищи себе получше – тебя никто не держит. – Я было решила, что разговор окончен, но Рашт прибавил: – Я знаю твое отношение к «Лакримозе», Нидра. Ты презираешь меня, презираешь Ленку и наш корабль. Но теперь-то все иначе, верно? Без корабельной лебедки и без нашей помощи тебе не выбраться.
– А вы без навигатора далеко не улетите.
– Зря ты так уверена. Я взял тебя в навигаторы, а Ленку взял наблюдателем, чтобы отслеживала датчики. Но это вовсе не означает, что я не могу управлять «Лакримозой» самостоятельно, если придется. Вы полезны, но не незаменимы. Вы обе.
– Не сомневайтесь, я поделюсь этим откровением с Ленкой.
– Чего ради? Ее преданность никогда не вызывала у меня ни малейших подозрений. Она слаба эмоционально, отсюда все эти глупые переживания по поводу Тетеревой. Но против меня она не пойдет.
Обезьяна злобно захихикала. Между тем Ленка вернулась.
Лебедка представляла собой агрегат размерами с тяжелую вакуумную винтовку. Ленка несла ее двумя руками. У нас на борту была такая же, поэтому вопросов о том, как включать и как пользоваться, не возникло.
На тросе имелся захват, который выстреливался посредством патрона со сжатым газом. Ленка отсоединила этот захват, а сам трос, гибкий и тонкий, сложила петлей. Немного отмотала трос и бросила петлю в моем направлении. Я крепко ухватилась. Ленка убедилась, что стоит на твердой земле, включила усилители скафандра и принялась меня вытягивать. Трос завибрировал, принимая на себя мой вес. Дело шло медленно, но все-таки я смогла выбраться на окружавшую лужу ледяную корку. Отползла на животе подальше от края и, постучав по льду для надежности, отважилась встать.
– Твой скафандр расползается, – заметил Рашт.
– Переживу. Можно подумать, я нарочно плюхнулась в эту дрянь.
Когда мы возобновили движение в сторону пещеры, выяснилось, что мой скафандр действительно получил тяжелые повреждения. Система жизнеобеспечения не пострадала, так что смерть мне не грозила, но вот двигательная аугментация изрядно сбоила. Сразу вспомнилась лапа противной капитанской обезьяны. Местные микроорганизмы, похоже, проникли в сервоприводы. Идти я могла, но скафандр реагировал с солидной задержкой, не столько помогал двигаться, сколько мешал.
Я даже вспотела, тщетно пытаясь угнаться за остальными. А проклятая обезьяна бодро скакала впереди. Ей-то что – она перемещалась на задних конечностях, с которыми все было в порядке.
– Спасибо, что приволокла лебедку, – поблагодарила я Ленку, тяжело дыша. – Молодец, что вспомнила про шаттл. Проторчи я подольше в той полынье, мне бы и вправду не поздоровилось.
– Я рада, что мы тебя вытащили.
Возможно, во мне взыграла именно благодарность за спасение, но я поклялась себе впредь относиться к Ленке лучше. Она влилась в экипаж раньше меня, но Рашт как будто ценил ее способности ничуть не выше моих. Что бы я ни думала об отсутствии у нее здорового честолюбия, о готовности мириться со своим положением на корабле, мне вдруг стало очевидно, что она заслуживает большего. Может, когда мы отсюда уберемся, я сумею достучаться до нее, втолкую, что для капитана она лишь полезный инструмент, подручное средство, которое вовремя подвернулось. Может, она тогда начнет смотреть на мир хоть немного по-другому. Перед мысленным взором промелькнула картина: мы вдвоем сходим с корабля в следующем порту, оставляем Рашта наедине с его обезьяной… Может, нас примут за сестер, за близняшек, и мы найдем новую работу для нас обеих…
Ближе к холму ледяная корка под ногами стала тверже, и необходимость проявлять повышенную осторожность отпала. Местность мало-помалу шла вверх. По обе стороны от нас тянулись те самые отлогие лавовые гребни, и каждый из них возвышался на десять, а то и на пятнадцать метров над нашей головой.
Впереди маячил зев пещеры, полукруглый, метров десять от земли – ото льда, естественно – в верхней точке. Лед, судя по всему, покрывал и пол пещеры. Склон холма над пещерой круто, почти отвесно лез вверх, но над входом нависал своего рода козырек – гладкая, прозрачная ледяная шапка, тот самый клюв, изображенный на рисунке Тетеревой.
От входа было видно, что пещера изгибается и что ее пол действительно весь во льду.
– По-прежнему никаких следов, – доложила Ленка, когда мы приблизились.
По ледяной бахроме под ледяным же козырьком всякий мог догадаться, что здешний лед то подтаивает, то снова застывает. Некоторые сосульки были такими длинными, что совсем немного не дотягивались до поверхности. Рашт двинулся прямиком сквозь них, сметая бахрому плечами. Ледяные брызги с немелодичным дребезгом летели на пол.
Ленка вдруг воскликнула:
– Есть следы! Она точно здесь проходила.
Ленка не ошиблась. Следы начинались в нескольких метрах от входа, там, куда солнечный свет не проникал вовсе либо попадал крайне редко. Всего пара следов, в направлении вглубь пещеры, обратных не было.
– Вдохновляет, – скептически протянула я.
– Если ты так настроена, можем исключить тебя из доли, когда станем делить добычу, – предложил Рашт.
По-видимому, он успел убедить себя, что мифические американские сокровища существуют в реальности и что нам предстоит в скором времени обогатиться.
Мы снова включили нашлемные фонари, и Рашт, наклонившись, проделал эту операцию со шлемом обезьяны, слишком тупой, чтобы она справилась самостоятельно. Кстати, Канто вел себя возбужденнее обычного. Он крутил хвостом и упирался, так что Рашту пришлось буквально его волочить.
