– Боюсь, немного больше. Включите приемник, послушайте, что передают в новостях.
Наки послушно пробежала пальцами по панели управления катером. Засветился экранчик посреди панели, принимавший телевизионную картинку со спутника. Наки стала переключать каналы. Большинство не работало, вдобавок, по-видимому, вышла из строя официальная сеть Совета, личные сообщения не поступали. Впору заподозрить, что и со спутниками не все в порядке… Наконец ей удалось поймать слабые сигналы от ближайших городов. В этих передачах проскальзывало отчаяние, как будто люди опасались, что их вот-вот заставят умолкнуть.
Вейр устало кивнул – дескать, ничего другого он и не ожидал.
За последние шесть часов «Голос вечера» выпустил с десяток челноков, и на борту каждого обнаружились вооруженные культисты. Челноки атаковали крупнейшие города планеты и поселения на атоллах, требуя безоговорочного повиновения. Три города обрушились в океан, когда их вакуумные баки поразили лучевым оружием. Выживших не было. Прочие города пока держались, но во многих вспыхнули пожары. Экранчик показывал, как люди прыгают в воду, объятые пламенем, летят вниз огненными искрами. Некоторые города предпочли сдаться и теперь находились во власти культистов.
Из этих городов сигналов не поступало.
Вот и настал конец мира… К собственному изумлению, Наки не залилась слезами, не ощутила нутром – так, кажется, говорят? – неизбывную горечь утраты. Нет, в ней зрело отрицание, нежелание мириться со случившимся. Еще утром все было спокойно, неприятности доставлял один-единственный инопланетянин…
– Там, наверху, их десятки тысяч, – прибавил Вейр. – Мы с вами наблюдаем высадку передовых частей.
Рука неожиданно зачесалась ближе к локтю, и Наки потерла это место. Обгорела, что ли, на солнце?
– Моро замешан?
– Капитан Моро – марионетка. В полном смысле слова. Им управляли с орбиты, дистанционно. Культисты перебили ультра и захватили корабль…
– Рафаэль, почему вы не рассказали нам все раньше?
– Я не мог рисковать. Кроме меня, никому из противников культа не удалось пробраться на борт «Голоса вечера». Попытайся я предупредить власти Бирюзы об опасности… Ну, сами прикиньте, каков был бы результат. Скорее всего, мне бы попросту не поверили, а культисты нашли бы способ меня заткнуть, пока я не сорвал их планы. Причем они все равно бы напали на вас. Единственный свой шанс я видел в уничтожении океана: сделать так, чтобы нападение лишилось смысла. Да, культисты крушили бы ваши города, но своей конечной цели – воссоединения со святым мучеником – они бы не добились. – Вейр подался вперед. – Вы понимаете меня, Наки? «Голос вечера» – это лишь первая ласточка. За ним с Хейвена прилетят другие корабли. А ваш океан будет покорно воспроизводить тиранов и деспотов.
– Зачем же они медлили, если настолько превосходят нас в технике?
– Они меня не раскрыли, поэтому решили потратить несколько недель на полевую разведку. Им хотелось узнать как можно больше о Бирюзе и жонглерах, прежде чем приступать к операции. Они жестоки, но неразумными их не назовешь. Для них важно осуществить захват с хирургической точностью.
– Было важно, – поправила Наки. – А теперь?
– Они готовы мириться с тем, что их планы частично нарушились. – Вейр небрежно перекинул колбу с отравой из одной руки в другую, и беззаботность этого движения заставила Наки мысленно поежиться. – Но они не отступят, уверяю вас. Крейн не станет миндальничать. Вы же видели вспышки? Точечные удары, ракеты с антиматерией. Внутреннюю лагуну Рва стерилизовали, чтобы не допустить распространения моего состава. Когда нас с вами засекут, еще одной ракеты точно не пожалеют.
– Их злодеяния не дают вам права губить наш океан.
– Я не ищу оправданий, Наки. Это необходимо сделать.
Тут на горизонте что-то блеснуло, медленно перемещаясь в направлении с востока на запад.
– Челнок, – сказал Вейр. – По наши души.
Наки снова почесала руку. Кожа словно обесцвечивалась и зудела все сильнее.
Около полудня они добрались до следующего узла. Челнок между тем продолжал их искать, его корпус регулярно посверкивал в дымке, что обозначала место схождения океана с небосводом. Порой он приближался, порой отдалялся, но поисков не прекращал, и Наки сознавала, что рано или поздно их обнаружат, что культисты засекут химический или какой другой след в воде, а этот след приведет к жертве. Убежать не убежишь, челнок нагонит за несколько секунд, максимум за минуту, и тогда они с Вейром попросту исчезнут в пламени очищающего огня, унося с собой в небытие все свои знания. Даже если Вейр выпустит в океан токсин, тот не успеет рассеяться достаточно далеко до испепеляющего взрыва.
Так почему он медлит? Из-за Мины, конечно. Наки ведь поименовала одно из множества безликих сознаний, которые он собирался уничтожить. Назвав сестру по имени, она изменила переменную в моральном уравнении, и теперь Вейру предстояло свыкнуться с мыслью, что он убивает не абстрактные сущности, а конкретного человека. Принять эту мысль было непросто.
– Я должен это сделать, – проговорил он. – Продолжая медлить, я предаю доверие тех, кто направил меня сюда, тех, кого последователи Ормазда, возможно, уже запытали до смерти, пока мы с вами болтаем.
Наки покачала головой:
– Если вы отринете сомнения, то станете ничем не лучше культистов.
– Прозвучало так, будто на самом деле вы не против моих действий.
Она замялась, подбирая правдивые слова, сколь бы болезненной ни была правда.
– Возможно, так и есть.
– Даже если мой состав погубит то, что осталось от Мины?
– Я всю жизнь жила в тени сестры. Пусть она погибла, я чувствовала, что она наблюдает за мной, подмечает каждую ошибку, огорчается, когда я позволяю себе делать что-то вопреки ее ожиданиям…
– А вы безжалостны к себе, Наки. И к Мине тоже, между прочим.
– Знаю, – сердито откликнулась Наки. – Хотели откровенности, так получите.
Катер лавировал в извилистой протоке, уводившей вглубь узла. Теперь Наки ощущала себя менее уязвимой: толща органики заслоняла катер от продольного сканирования поверхности – пусть до сих пор челнок, похоже, обследовал только участки прямо под корпусом. Увы, в таком положении имелись свои недостатки: пропала возможность отслеживать перемещения челнока. А вдруг тот уже на подлете?
Наки остановила катер и выпрямилась во весь рост.
– Что стряслось? – спросил Вейр.
– Я приняла решение.
– Разве это не по моей части?
Ее гнев – короткая вспышка, направленная не столько на Вейра, сколько на безнадежность ситуации, – моментально испарился.
– Решение насчет себя, Рафаэль. Мы с вами кое о чем забыли. Есть, может быть, третий вариант, а мы все сводим почему-то к выбору между признанием поражения и гибелью океана.
