– Полагаю, его ничуть не интересует, чем одни люди отличаются от других, Рафаэль. Он попросту избавляется от нас, неважно, культисты мы или благонамеренные граждане. Вряд ли стоит обвинять его в неразборчивости.
– Простите, – пробормотал Вейр.
Колба в его руке хрустнула, ее содержимое просыпалось в воду.
Наки понимала, что сейчас она бессильна, что нет ни единой возможности перехватить кристаллы. Достаточно упустить всего один, и это будет настолько же плохо, как если бы она упустила все.
Черные крупицы скрылись под оливковой поверхностью воды.
Все кончено.
Вейр смотрел на нее с мольбой во взоре.
– Я должен был это сделать, правда! Я не мог поступить иначе, вы же понимаете.
– Да. Но необходимости в этом не было. Океан уже воюет с нами. Крейн проиграла. И Ормазд проиграл.
– Быть может, вы правы, – признал Вейр. – Но в моем положении нельзя полагаться на волю случая. Уж это я крепко усвоил.
– Вы убили целый мир.
Он кивнул:
– Ради этого я и прилетал. Прошу, не судите меня слишком строго.
Наки открыла рундук, в который раньше поместила поврежденную колбу с токсином. Достала ракетницу, откинула предохранитель и прицелилась в Вейра:
– Судить не стану, что вы! Во мне и ненависти нет.
Он хотел что-то сказать, однако Наки перебила:
– Есть кое-что, чего я простить не могу.
Она сидела в одиночестве и смотрела на океан, пока узел не пришел в движение. Органические структуры вокруг нее начали выказывать те же признаки безумных превращений, которые она видела утром во Рву. Из центра узла задул сильный и холодный ветер.
Пора было уплывать.
Наки вывела катер из скопления органики; двигалась настороженно, до сих пор не до конца уверенная, что угроза со стороны культистов пропала, пускай их челнок уничтожен. Наверняка о потере челнока стало известно остальным, и очень скоро другие прилетят проверить эту область, причем намерения у них будут далеко не мирные. Океан, не исключено, попробует прикончить и этих, но теперь культисты ни за что не проявят беспечность…
Она остановила катер приблизительно в километре от внешней кромки узла. Сам узел продолжал корчиться в конвульсиях, подобных тем, которые Наки наблюдала утром. Она мысленно слышала, как воет ветер перемен. Скоро наступит финал. Токсин проникнет в управляющий «центр» узла, превратит всю биомассу в громадное скопление мертвой растительности. Аналогичные смертоносные инструкции разлетятся по протянувшимся под водой щупальцам к другим узлам, не важно, где они находятся. Если отталкиваться от топологии размещения узлов, понадобится всего пятнадцать-двадцать часов на то, чтобы сообщения с вирусом поразили все узлы на планете. То есть через сутки планета станет другой. Жонглеры сгинут, информация, ими хранимая, сотрется без возможности восстановления. Сама Бирюза начнет умирать, ведь океанские микроорганизмы перестанут поддерживать ее кислородную атмосферу.
Прошло пять минут… десять…
Судороги узла внезапно сделались менее бурными. Наки помнила это ложное спокойствие. Оно означало всего-навсего, что узел отказался от попыток исторгнуть токсин обратно, принял логическую неотвратимость гибели, смирился со своей участью. Подобное в ближайшие сутки повторится тысячу раз по всей планете. Наверное, чем меньше узлов будет оставаться в живых, тем слабее станет сопротивление, ибо океан осознает тщетность любых своих усилий. Осознает и покорно примет назначенное.
Еще пять минут…
Узел не умирал. Нет, он менялся, но без прежней одержимости. Никаких признаков формирования огромного кома безжизненной органики.
Что происходит?
Наки выждала четверть часа, после чего повела катер обратно к узлу. Отпихнула по дороге качавшийся на волнах труп Вейра. В уме забрезжила некая мысль, но она боялась ее додумывать. А вдруг Вейр допустил ошибку? Может, токсин сработал, когда океан застали врасплох, но второй раз ничего не вышло?
Может быть.
Наверняка в момент первой атаки между Рвом и узлами в открытом океане шел обмен химическими сигналами по подводным щупальцам. Эти щупальца отмерли позже – либо когда захлопнулись створки морских ворот, либо когда их отторг сам океан; но до разрыва связи все узлы на планете получали информацию о нападении. Могли ли умирающие узлы поделиться с остальными сведениями, которые позволили подобрать способы защиты?
Не исключено.
Когда имеешь дело с жонглерами, ничто нельзя считать само собой разумеющимся.
Наки заглушила мотор у кромки узла. Выпрямилась, скинула с себя одежду – в последний раз, убежденная, что больше одежда ей не потребуется. Оглядела себя, подивилась ярким разводам искристой зелени на теле. В каком-то смысле свидетельства клеточной инвазии приводили в трепет.
А на других они выглядели невыразимо прекрасными.
На горизонте клубился дым. По небу сновали хищные и нервные летательные аппараты. Она свесила ноги за борт, вся подобралась в ожидании мгновения слияния. Страх спрятался, уступил место спокойствию, насыщенному любовью. Она помедлила на пороге единения с чуждым миром, но, как ни удивительно, все сильнее становилось ощущение того, что она возвращается домой. Мина ждала ее там, в глубине. Когда они окажутся вместе, никто и ничто их не остановит.
Наки улыбнулась, широко раскинула руки – и вернулась в океан.
Я еще раз сверила данный мне адрес Томаса Мартинеса, прикрывая листок бумаги от дождя, пока разбиралась в собственных каракулях. Номер, записанный мной, не соответствовал номерам давно устаревших офисных зданий, но зато полностью совпадал с цифрами, указанными на одном из сдаваемых за небольшую плату особнячков, которые располагались на уровне улицы.
В этом районе вертикальные поверхности каньона Тредфолл на высоте шести или семи этажей были изрезаны и застроены разнообразными зданиями, занимавшими также и все свободное пространство внизу котловины. Большую часть стен покрывали строения, громоздившиеся друг на друге и поддерживаемые хаотично расположенными системами стоек и шаткими бамбуковыми мостками. С одной стороны улицы на другую протянулись перекидные мостики со ступеньками и веревочными лесенками, змеящимися в темных расщелинах между домами. Тут и там стремительно рассекали воду гидроциклы, гоня мутные волны коричневатой жидкости по собственным следам. Изредка над головой плавно скользили клешнеобразные воланторы. Воланторы были техникой из внешнего мира, и поэтому не многие жители Окраины Неба могли позволить себе такую роскошь.
М-да, хотя и выглядит неправдоподобно, но это явно то самое место.
Я шагнула с залитой водой улицы на деревянную платформу перед зданием и постучала в стеклянную входную дверь. Струи дождя обильно поливали меня сквозь прорези полосатого навеса над крыльцом. Я откинула волосы с лица, и в этот момент дверь отворилась.
