И все же мы лишились доброй половины команды. Понадобилось шесть часов, чтобы одолеть последних пиратов, и к этому моменту мы потеряли одиннадцать человек убитыми, а еще трое были серьезно ранены. Но и пираты погибли все до одного. Мы не хотели брать пленных.
Зато намеревались взять с «Василиска» все, что нам нужно.
Если мы и ожидали встретить там серьезное сопротивление, то ошиблись. Пугающий масштаб повреждений стал ясен только тогда, когда Ван Несс вел нашу абордажную команду по беспомощно дрейфующему кораблю. Его словно выпотрошили, и внутри не уцелело ни одной несущей конструкции. Для оставшихся на борту быстрая смерть была милосердием. Большинство из тех немногих, кто пережил первый удар, должно быть, вскоре погибло, пока израненный корабль истекал кровью. Мы не обнаружили никаких признаков того, что «Василиск» перевозил замороженных пассажиров, хотя трудно утверждать это с полной уверенностью, поскольку целые отсеки корабля уничтожило взрывом, на их месте осталась лишь цепочка обугленных пещер. Никто из горстки выживших не попытался сдаться или вступить в переговоры. Это облегчило нашу работу. Тех, кто оставался на месте, мы застрелили. Тех, кто убегал, догнали и тоже прикончили.
За единственным исключением.
Едва увидев эту девушку, мы почувствовали в ней что-то особенное. Она не была похожа на ультра и двигалась по-другому. В том, как она ускользнула от света наших фонарей, было нечто кошачье или змеиное, нечто плавное и дикое, нечто изящное и отточенное, не подходящее для пиратского корабля. Мы прекратили огонь, увидев блеск ее глаз и сразу догадавшись, что она не может быть одной из них. Большие глаза с белой каемкой на решительном девичьем лице выражали суровый самоконтроль и непринужденное превосходство. На голове у нее почти не было волос, лоб поднимался к костному гребню с мерцающей разными цветами мягкой тканью по бокам.
Девушка была из сочленителей.
Прошло целых трое суток, прежде чем мы снова ее обнаружили. Ее знание корабля граничило с животной хитростью, словно весь этот изломанный почерневший лабиринт был ее логовом, словно она сама его для себя создала. Но ее возможности с каждым часом уменьшались, по мере того как из поврежденного корабля вытекал воздух. Даже сочленителям нужно дышать, и это значило, что на корабле оставалось все меньше мест, где она могла спрятаться.
Ван Нессу не терпелось отправиться в путь. Он был хорошим человеком, но не отличался богатым воображением и потому не задумывался о том, что может сделать для нас отбившаяся от стаи сочленительница. Я предупредил его, что состояние двигателей «Василиска» нестабильное и что мы не успеем отойти на безопасное расстояние, если погнутый лонжерон не выдержит. Теперь, когда мы забрали с пиратского корабля все, что могло пригодиться для ремонта, Ван Несс не видел смысла оставаться здесь. Однако я уговорил его подождать, пока мы не выследим девушку.
– Это сочленительница, капитан. По своей воле она не оказалась бы на таком корабле. Значит, была пленницей, а мы можем спасти ее и вернуть к своим. Они будут нам благодарны, захотят как-то нас вознаградить.
Ван Несс снисходительно улыбнулся:
– Ты когда-нибудь сталкивался с пауками, малыш?
Он все еще называл меня малышом, хотя я состоял в его команде уже двадцать лет по корабельному времени, а родился еще за двадцать лет до этого.
– Нет, – признался я, – но пауки… сочленители – не такие чудовища, как некоторые стараются их выставить.
– А вот я сталкивался, – сказал Ван Несс. – Я намного старше тебя, малыш. Помню те времена, когда пауки не ладили с остальным человечеством, времена, когда моя жена еще была жива.
Рейфу Ван Нессу нелегко было ворошить прошлое. За все годы, что я его знал, он считаные разы упоминал о своей жене. Она была ботаником, работала по программе терраформирования Марса. Я знаю только то, что ее унесло внезапным паводком в большом кратере, где она тестировала оборудование для демархистов, и сразу после ее гибели Ван Несс покинул Солнечную систему на одном из ранних межзвездных пассажирских кораблей. Это был его первый шаг на долгом пути превращения в ультра.
– Они изменились с тех давних времен, – ответил я. – Мы ведь доверяем им – настолько, что пользуемся их двигателями, правильно?
– Мы доверяем их двигателям, а это совсем не одно и то же. И не будь у них монополии на производство таких вещей, мы бы, возможно, вообще не стали с ними связываться. И потом, кто эта девушка? Что она делала на борту «Василиска»? С чего ты взял, что она не помогала экипажу?
– Сочленители не одобряют пиратства. И если мы хотим получить ответ, у нас есть только одна возможность – поймать девушку и послушать, что она скажет.
В голосе Ван Несса внезапно появился интерес.
– То есть допросить ее?
– Я этого не говорил, капитан. Но мы можем задать ей пару-тройку вопросов.
– Мы играем с огнем. Ты же знаешь, сочленителю достаточно просто о чем-то подумать, чтобы это случилось.
– У нее нет причин вредить нам. Забирая ее с «Василиска», мы просто спасаем ей жизнь.
– А может, она не хочет, чтобы ее спасали? Об этом ты подумал?
– Давайте поделим шкуру медведя, когда его поймаем, капитан.
Он недовольно поморщился той частью лица, которая еще способна была выражать эмоции.
– Даю тебе двенадцать часов, малыш. Это крайний срок. А потом мы сбежим от этих обломков так далеко, как только позволят Бог и законы физики.
Я кивнул, понимая, что большего от Ван Несса ждать бесполезно. Он уже проявил великое терпение, позволив нам так долго откладывать отлет. Учитывая его отношение к сочленителям, я решил не настаивать.
Мы поймали девушку через одиннадцать часов. Пришлось гоняться за ней повсюду, куда она только могла добраться, но мы блокировали пути к отступлению и взрывали немногие отсеки корабля, еще сохранившие герметичность. Я был первым, кто заговорил с ней, когда мы наконец загнали ее в угол.
Я поднял визор шлема, вдыхая спертый воздух, чтобы мы могли нормально разговаривать. Она съежилась в углу, словно зверь, готовый наброситься на тебя или умчаться прочь.
– Перестань бегать от нас, – сказал я, когда она зажмурилась от моего яркого фонаря. – Тебе некуда деться, а если бы и было куда, то мы не хотим тебе зла. Что бы эти люди с тобой ни делали, что бы ни заставляли делать, мы не такие, как они.
– Вы ультра, – прошипела она в ответ. – И это все, что мне нужно знать.
– Да, мы ультра, но мы просто хотим тебе помочь. А наш капитан хочет как можно быстрей уйти от этой мины замедленного действия. Я уговорил его подождать несколько часов, пока мы не найдем тебя. Ты можешь полететь с нами, если пожелаешь. Но если предпочитаешь остаться на этом корабле…
Она обожгла меня взглядом, но ничего не сказала. У нее было девичье лицо, но стальная решимость в оливково-зеленых глазах подсказывала мне, что она старше, чем выглядит.
