– А я с радостью объяснил бы тебе, что у меня не меньше предрассудков, чем у кого угодно. Именно поэтому я и протянул так долго.
– Уверен, что капитан Вулидж считал точно так же.
Это были злые и несправедливые слова – Ван Несс не имел ничего общего с таким чудовищем, как Вулидж, – но я уже не мог остановиться. И едва произнес это, как осознал, что перешел мост, по которому нельзя вернуться обратно, и в этом было больше моей вины, чем Ван Несса.
– Кажется, тебе есть чем заняться, – едва слышно проговорил Ван Несс. – И пока двигатели снова не дадут полную тягу, лучше не попадайся мне на глаза.
Часов через восемь или девять ко мне заглянула Вепс. Увидев ее лицо, я сразу понял, что она принесла дурные новости.
– У нас неприятности, Иниго. Капитан решил, что ты должен это знать.
– А сам он не мог мне сказать?
Вепс расчистила участок стены и вывела на дисплей зеленую пространственную сетку.
– Вот это мы, – ткнула она пальцем в красную точку в самом центре. Потом провела длинным черным ногтем черту до половины расстояния от края. – А здесь есть еще что-то. Оно занырнуло в невидимость по самые гланды, но я все равно засекла его. И что бы это ни было, оно медленно, бесшумно приближается.
Мои мысли тут же переключились на Погоду:
– Это не могут быть сочленители?
– О них я подумала в первую очередь. Но если бы это были сочленители, думаю, я бы их вообще не заметила.
– Тогда с чем же мы столкнулись?
Она постучала ногтем по синему значку, изображавшему новый корабль:
– Еще один рейдер. Может, союзники Вулиджа – а мы знаем, что у него были друзья, – или посторонние, надеявшиеся подобрать наш скелет, после того как Вулидж разделается с нами, а то и стащить у него из-под носа.
– Гиены космоса?
– Не они первые.
– Расстояние?
– Меньше двух световых часов. Даже если они не увеличат скорость сближения, то догонят нас через восемь дней.
– Если только мы не дадим полный ход.
Вепс глубокомысленно кивнула:
– Это может нас спасти. По графику ты должен закончить ремонт через шесть дней, правильно?
– По графику – да, но это не значит, что его можно ускорить. Если чинить на скорую руку, то корабль сломается, как прутик, стоит лишь нагрузить его по-настоящему.
– Но мы так не поступим.
– Да, не поступим.
– Иниго, капитан просто решил, что ты должен знать ситуацию. Но он не собирается на тебя давить или что-то в этом роде.
– Само собой.
– Только вот… мы и в самом деле не хотим задерживаться здесь хоть на секунду дольше, чем необходимо.
Я снял с Погоды ремни и показал, как получить еду и питье из находившегося в каюте раздатчика. Она потягивалась и урчала от удовольствия, сводя и разводя руки и ноги, словно танцовщица, репетирующая сложную программу в крайне замедленном темпе. Когда я вошел, Погода «читала», и выглядело это специфически: лицо неподвижное, только глаза с сумасшедшей скоростью бегают взад-вперед, словно следя за полетом невидимой осы.
– Я пока не могу выпустить тебя из каюты, – сказал я, устраиваясь на откидном табурете возле кровати, на которой сидела, скрестив ноги, Погода. – Но надеюсь, что теперь тебе будет хоть немного терпимей.
– Значит, твой капитан наконец-то понял, что я не собираюсь высасывать его мозги?
– Еще не совсем. Он бы все-таки предпочел, чтобы тебя не было на борту.
– Тогда получается, что ты пошел против его воли.
– Думаю, так и есть.
– Подозреваю, у тебя будут неприятности.
– Он не узнает. – Я вспомнил о неизвестном корабле, подкрадывающемся к нам. – У капитана сейчас голова занята другими вещами. Вряд ли он зайдет к тебе с визитом вежливости просто для того, чтобы приятно провести время.
– Но если все-таки узнает… – Она вскинула подбородок и внимательно посмотрела на меня. – Ты не боишься, что он может с тобой сделать?
– Наверное, должен бояться. Но не выбросит же он меня в открытый космос. Во всяком случае, пока мы не полетим с полной тягой.
– А потом?
– Он сердится. Но, думаю, не убьет меня. На самом деле он неплохой человек.
– Мне послышалось или ты сказал, что его зовут Ван Несс?
– Да, капитан Рейф Ван Несс. – Вид у меня наверняка был удивленный. – Только не говори, что это имя для тебя что-то значит.
– Я слышала его от Вулиджа, только и всего.
– И что о нем говорил Вулидж?
– Ничего хорошего. Но я сомневаюсь, что вашего капитана это расстроит. Должно быть, он здравомыслящий человек. По крайней мере, разрешил взять меня на корабль, хотя и не пригласил пообедать вместе с ним в его каюте.
– Обедать с Ван Нессом – не самое приятное занятие, – ухмыльнулся я. – Лучше насыщаться в одиночестве.
– Он тебе нравится, Иниго?
– У него есть недостатки, но в сравнении с такими негодяями, как Вулидж, он покажется ангелом.
– Но сочленителей он не любит.
– Большинство ультра оставили бы тебя дрейфовать в космосе.
– Возможно. Но я все-таки не могу понять. Если ваш капитан такой же, как большинство ультра, в нем должно быть не меньше машин, чем во мне. По всей вероятности, даже больше.
– Важнее то, как ты используешь машины, – ответил я. – Ультра стараются не увечить свой мозг. Даже если и ставят себе имплантаты, то лишь для возмещения функций, утраченных из-за повреждений или старости. На самом деле их не интересуют никакие улучшения, если ты понимаешь, к чему я клоню. Может быть, именно поэтому их так раздражают сочленители.
Погода сбросила босые ноги с кровати. Ступни у нее были непривычно вытянуты. Она носила тот же обтягивающий костюм с глубоким прямоугольным вырезом на груди, в котором мы видели ее, когда высадились на пиратский корабль. Грудь у нее была маленькая. Девушка казалась костлявой, без единого лишнего грамма мышечной массы, но при этом шириной плеч походила на пловчиху. Хотя сама Погода получила достаточно синяков и шрамов, на ее костюме не было никаких повреждений. Видимо, он был самочинящийся или даже самочистящийся.
– Ты говоришь об ультра так, будто сам не ультра, – сказала она.
– Просто старая привычка вылезла наружу. Хотя иногда мне кажется, что я не одной породы с Ван Нессом.
– Должно быть, твои имплантаты хорошо защищены. Я их совсем не чувствую.
– Это потому, что у меня их нет.
– Брезгуешь? Или просто слишком молод и удачлив, чтобы нуждаться в них?
– Брезгливость тут ни при чем. И я не настолько молод, как тебе кажется. К тому же не могу назвать себя слишком удачливым.
