– Да, ваши враги повсюду, – изрек Форкерей между двумя булькающими затяжками. – Но лично я не испытываю к вам ненависти за ваши преступления и могу гарантировать, что моя команда встретит вас радушно.
– Большое спасибо. – Тринтиньян пожал руку капитану, соприкоснувшись пальцами ровно настолько, чтобы соблюсти приличия. – Но почему меня должно интересовать отношение вашей команды?
– Не берите в голову, – вмешалась в разговор одна из двух женщин за столом. – Кто-нибудь объяснит мне, кто этот тип и почему все его ненавидят?
– Позвольте представить Хирц, – проговорил Чайлд, указав на эту женщину. Невысокого роста, она, пожалуй, сошла бы за ребенка, но все портило лицо – лицо взрослой женщины. Скромный черный комбинезон плотно облегал тело и подчеркивал миниатюрность ее сложения. – Она… э-э… Ну, пусть будет наемница.
– Я предпочитаю считать себя экспертом по поиску информации. Мой главный навык – проникновение в высшие корпоративные эшелоны Блистающего Пояса, в том числе физический шпионаж. В основном я занимаюсь тем, что принято называть хакерством. Не стану скрывать, я чертовски хороша в своем деле. – Хирц прервалась, чтобы глотнуть вина. – Этого хватит. Кто вон тот серебряноголовый тип и что имел в виду Форкерей, когда говорил о преступлениях?
– Хотите сказать, вам и вправду неизвестна репутация Тринтиньяна?
– Слушай, парень, я вырвалась сюда в промежутке между заданиями. Мне некогда вызнавать всю ту ерунду, что происходит в Городе Бездны. Выкладывай.
Я пожал плечами и, искоса поглядывая на доктора, рассказал Хирц то, что сам знал о Тринтиньяне. Коротко описал, как он начинал – кибернетиком-экспериментатором, как слава неустрашимого новатора постепенно привлекла к нему внимание Кэлвина Силвеста.
Кэлвин включил Тринтиньяна в свою исследовательскую группу, но сотрудничество не сложилось. Стремление Тринтиньяна найти предельную степень взаимопроникновения живой и машинной плоти переросло в одержимость, некоторые поговаривали об извращенной страсти, о перверсии. После скандала, вызванного опытами над погруженными в бессознательное состояние объектами, Тринтиньяну пришлось уйти и продолжать работу в одиночестве – его методы оказались экстремальными даже для Силвеста.
В общем, Тринтиньян рухнул из эмпиреев на грешную землю и продолжал свои издевательские эксперименты с единственным подопытным, который был ему доступен.
Экспериментировал над собой.
– Итак, – встряла в беседу последняя гостья, – посмотрим, кто у нас имеется. Одержимый извращенец-кибернетик со склонностью к рискованным модификациям организма. Специалист по проникновениям, привыкший вторгаться в хорошо защищенные и опасные среды. Владелец звездолета с командой на борту.
Она повернулась к Чайлду, а я, пользуясь моментом, залюбовался ее красивым, смутно знакомым профилем. Длинные волосы отливали чернотой межзвездного пространства, их удерживала надо лбом большая яркая заколка, мерцавшая созвездиями драгоценных камней. Кто она такая? Я был уверен, что мы встречались раньше, однажды или дважды. Возможно, проходили мимо друг друга в Монументе Восьмидесяти, навещая мертвецов.
– А также Чайлд, – продолжала женщина. – Человек, прежде известный любовью к сложным комбинациям, но давно признанный мертвым. – Ее пронзительный взор устремился на меня. – И ты.
– Думаю, мы знакомы… – Ее имя вертелось у меня на кончике языка.
– Конечно знакомы. – В ее взгляде внезапно проскользнуло презрение. – Я Селестина. Мы с тобой, вообще-то, были женаты.
Все это время Чайлд знал, что она будет на встрече!
– Не против, если я спрошу, что все это значит? – Я приложил все усилия к тому, чтобы мой голос звучал ровно и рассудительно, чтобы никто не догадался, как сильно мне хочется закатить полноценный скандал в приличном обществе.
Селестина отдернула ладонь сразу после рукопожатия.
– Меня пригласил Роланд. Как и тебя, Ричард. Он все отпускал намеки на какую-то загадочную находку.
– Но ты же…
– Твоя бывшая жена? – Она кивнула. – Как много ты помнишь, Ричард? До меня доносились всякие диковинные слухи. Вроде того, что ты стер меня из своей долговременной памяти.
– Не стер, а переместил подальше. Есть же разница.
Она понимающе кивнула:
– Я так и подумала.
Я оглядел прочих гостей – все они пялились на нас. Даже Форкерей отставил трубку, удерживая ее в дюйме от рта. Все ждали от меня каких-то слов.
– Зачем конкретно ты здесь, Селестина?
– Ты ничего не помнишь?
– Что я должен помнить?
– Чем я занималась, Ричард, когда мы были женаты.
– Если честно, то не помню.
Чайлд прокашлялся.
– Ричард, твоя жена увлекалась инопланетянами не меньше твоего. Она входит в число ведущих городских специалистов по жонглерам образами, хотя чрезмерная скромность мешает ей в этом признаться. – Он помолчал, явно дожидаясь разрешения Селестины продолжить. – Она побывала у них еще до вашей встречи, потратила несколько лет своей жизни на изучение ситуации на Морской Пене. Ты же плавала с жонглерами, Селестина, так?
– Раз или два.
– И позволила им изменить твое сознание, превратить нейронные цепочки мозга в нечто чужеродное, пусть и временно.
– Ничего особенного, – сказала она.
– Ну да, если это случилось с кем-то вроде тебя. Но для человека наподобие Ричарда – для того, кто привык собирать все крупицы знаний об инопланетянах, – это никак не рядовое событие. – Чайлд повернулся ко мне. – Верно?
– Не буду скрывать, я старался добиться контакта с жонглерами. – Не было смысла отрицать очевидное. – Но выяснилось, что это попросту невозможно. Моя семья не располагала нужными ресурсами, чтобы отправить меня в миры жонглеров, а организации, обычно финансирующие такие поездки, – тот же Дом Силвестов, например, – от нас отвернулись.
– Короче, Селестине чертовски повезло, верно?
– Думаю, с этим любой согласится, – ответил я. – Строить теории по поводу инопланетного мышления – одно, а впитывать его, быть им поглощенным, познать изнутри, как познает любовник… – Я оборвал себя. – Погодите-ка. Селестина, разве ты не должна быть на Ресургеме? Экспедиция вряд ли успела бы вернуться так быстро.
Она окинула меня взглядом с головы до ног, ни дать ни взять хищник, прежде чем проронить:
– Я никуда не улетала.
Чайлд перегнулся через стол и наполнил мой бокал.
– Ее отвергли в последнюю минуту, Ричард. У Силвеста зуб на всех, кто посещал миры жонглеров. Он вдруг вообразил, что все эти люди эмоционально нестабильны, что им нельзя доверять.
Я вопросительно посмотрел на Селестину:
– Значит, все это время?..
– Я была тут, в Городе Бездны. Не строй из себя обиженного, Ричард. Еще до того, как я узнала, что мне отказали, ты решил вычеркнуть меня из своего прошлого. Для нас обоих так было лучше.
