Бадим поводил головой из стороны в сторону, не соглашаясь.
– Что?! – вскричала Мэри. – Ты же знаешь, что это правда. Вред нанесен колоссальный!
– И все же… – вздохнул Бадим. – Как сравнить нынешний вред с прежним? И насколько он уменьшился благодаря принятым мерам? Вот что никогда не ясно.
– Что такого успел сделать твой тайный отдел? – внезапно испугавшись, спросила Мэри.
– Это секрет. – Заметив выражение на ее лице, Бадим смягчился. – Ну, у некоторых угольных электростанций возникли проблемы. Им пришлось выйти из сети, толпа инвесторов заметила и сделала вывод: хорошими инвестициями здесь не пахнет. Можно сказать, удалось.
– Удалось что?
– Электростанции так и не открылись, а солнечная энергия получила новую инъекцию капитала. Когда начали случаться подобные вещи, строительство электростанций на угле по всему миру сократилось на восемьдесят процентов.
– Еще и потому, что индийцы перешли на солнечную энергию?
– Да.
– Кто-нибудь пострадал или был убит?
– Разве только случайно.
– Кого-нибудь терроризировали?
– Ты имеешь в виду, запугивали, чтобы не жгли углеводороды?
– Да.
– Если такое провернуть, было бы неплохо, а?
– Да, но как?
– Ну, ты ведь знаешь: самые большие страхи – финансового плана.
– Самый большой ужас, когда тебя, на хер, похищают!
– Согласен. Угроза насилия. Хотя, если человека отрезать от денег, он точно испугается.
– Твою мать! Ты что, играешь в бога?
– Что-что?
– Играешь в бога. Устраиваешь людям события, которые они считают реальными, и смотришь, как они выкрутятся.
– Возможно. Но не для того, чтобы посмотреть, как они будут выкручиваться. А для того, чтобы заставить их поменять свое отношение.
– То есть терроризируешь!
– Терроризм означает убийство невинных для запугивания других невинных, чтобы те выполнили требования террористов. Именно такой смысл сегодня вкладывают в терроризм, не так ли? Все равно что махать руками с завязанными глазами.
– Пожалуй. Но ведь вы пугаете людей, применяете устрашение.
– Если бы. Я бы не против. Возможно, это принесло бы пользу. Ты сама намекала.
Мэри кивнула. Она опять вспомнила молодого человека, похитившего ее накануне вечером. Уж он напугал, так напугал. Причем с определенной целью – завладеть ее вниманием. Пленницу пришлось даже успокаивать, прежде чем завязать разговор и выложить то, что у него наболело на душе. Незнакомец хотел, чтобы она внимательно выслушала и хорошенько запомнила его слова. Млекопитающее навсегда запоминает сильный испуг, а люди – те же млекопитающие. Мэри точно его не забудет.
– Ко мне применили такой же прием. Похититель хотел, чтобы я испугалась.
Бадим перехватил взгляд Мэри, но промолчал, позволяя ей разобраться с мыслями.
Мэри вспомнила сцену. Желудок грозил превратиться в черную дыру.
– Ну, хорошо, – наконец произнесла она. – Я не хочу пребывать в неведении. Если понадобится, буду врать или приму удар на себя. Но я должна быть в курсе.
– Ты серьезно?
– Серьезно. Пообещай, что будешь меня информировать. Обещаешь?
Бадим надолго замолчал. Он сначала смотрел на город, потом уперся взглядом в землю.
– Ладно. Я буду сообщать тебе то, что тебе следует знать.
– Все сообщай!
– Нет.
– Да!
– Нет. – Бадим взглянул Мэри в глаза. – Все не могу. Потому что кое-кого действительно не мешало бы ликвидировать.
Мэри вперила в секретаря гневный взгляд. Съеденный сэндвич застрял в желудке, как мусор в компакторе. Проще вызвать у себя рвоту и вернуть его назад.
Наконец она выговорила:
– Может, я смогу тебе помочь получше нацелить эту программу. Сегодня я не так наивна, как еще вчера.
– Мне очень жаль это слышать.
– Не надо меня жалеть. Некоторые вещи мне следовало знать с самого начала.
– Пожалуй.
Мэри задумалась.
– Твою мать!
– Сочувствую.
– Но… Нет, надо что-то делать. Того, что мы делали раньше, мало.
– Я тоже так думаю.
– Потому как на сегодняшний день мы терпим поражение.
– Мы на войне. С этим я не спорю.
28
В иудейской мистической традиции существуют тайные праведники – цадики, которые предохраняют мир от распада. По некоторым толкованиям, их всего тридцать шесть, и поэтому их называют «ламед-вав цадиким», тридцать шесть праведников. Иногда это предание связывают с историей Содома и Гоморры и обещанием Бога пощадить эти два города, если в них найдется хотя бы пятьдесят праведников (или десять, или, на худой конец, один). Другие предания связывают идею с Талмудом и его частыми упоминаниями тайных лиц, незаметно творящих добро. Скрытость цадиков очень важна, это обычные люди, которые появляются и начинают действовать, когда встает вопрос о спасении их народа, а выполнив свою задачу, сразу уходят в тень. Подчеркивая, что число цадиков – тридцать шесть – остается неизменным, предания говорят, что цадики рассеяны по всей иудейской диаспоре на Земле и не знакомы друг с другом. Они даже сами не знают, что входят в число тридцати шести избранных, ибо всегда служат образцом смирения – «анавы». Поэтому, если кто-то объявит себя принадлежащим к «ламед-вав», то совершенно точно им не является. «Ламед-вав» слишком скромны, чтобы самим верить в то, что они какие-то особенные. И все-таки это не мешает им проявлять себя, когда того требует момент. Они живут обычной жизнью, но когда наступает критический момент, действуют.
Если кроме них и есть какие-то другие тайные деятели, влияющие на историю человечества, мы о них ничего не знаем. Они редко попадаются на глаза. Если вообще существуют. Может быть, они всего лишь легенда, которую люди рассказывают друг другу в надежде найти какой-то смысл, объяснение и так далее. Да только события этим не объяснишь. Истории о тайных деятелях и есть тайное действие.
29
Мы разбили лагерь на леднике Туэйтса, в ста километрах от побережья Антарктиды. Туэйтс – один из наиболее быстро движущихся массивных ледников, к тому же проход его к океану довольно узок. В Антарктиде и Гренландии имеются около пятидесяти ледников, которые за следующие несколько десятилетий сбросят девяносто процентов льда в море, и среди них ледник Туэйтса выглядел наиболее подходящим объектом для эксперимента. Сюда мы и приехали.
Наше становище мало чем отличалось от типичного антарктического полевого лагеря большого размера. Сначала оборудовали посадочную полосу, готовую принять «С-130». Для этого пришлось проверить полосу льда длиной в две мили на предмет скрытых трещин. Трещины в ледовом поле взрывали и ровняли бульдозером. Когда смогли садиться «С-130», самолеты доставили несколько домиков «Джеймсуэй». Мы собрали из них камбуз и помещения общего пользования. «Джеймсуэй» в принципе тот же «Квонсет» времен Второй мировой войны, только с термоизоляцией, – половинка цилиндра с полом, очень простая конструкция, легкая в сборке и довольно энергосберегающая. Наши домики в основном запитывались и обогревались солнечными панелями. Лагерь был летний, солнце постоянно висело в небе. Снаружи поставили несколько палаток для тех, кто не любит спать в домиках – таких, как я, – и парочку юрт, как у русских. В итоге получился небольшой кочевой поселок веселенькой расцветки – желтое, оранжевое, хаки, красное на белом фоне.
