— У меня только что украли сумочку. Перед «Холланд и Баррет», — плачет Элизабет.
«Так вот почему она не взяла с собой сумочки», — думает Джойс. Ее эта мысль донимала еще в автобусе. Джойс обнимает подругу за плечи.
— Это ужас что такое!
— Позвольте, я вызову кого-нибудь принять у вас заявление, и мы посмотрим, что тут можно сделать.
Дежурный сержант нажимает кнопку слева от себя, и через несколько секунд в следующую бронированную дверь входит молодой констебль.
— Марк, у этой дамы сейчас на Квинс-роуд украли сумочку. Ты примешь заявление. А я приготовлю по чашечке на всех.
— Конечно, мадам, пройдемте, пожалуйста.
Элизабет наотрез отказывается двигаться с места. Она мотает головой, щеки уже мокры от слез.
— Я хотела бы говорить с женщиной.
— Ручаюсь, Марк вам поможет, — заверяет дежурный сержант.
— Пожалуйста, — всхлипывает Элизабет.
Джойс спешит на выручку.
— Моя подруга — монахиня, сержант.
— Монахиня? — переспрашивает дежурный.
— Да, монахиня, — кивает Джойс. — Вам, я думаю, не надо объяснять, что из этого следует.
Дежурный сержант представляет, какое множество неприятностей сулит ему продолжение этого разговора, и выбирает легкий путь.
— Прошу вас немного подождать, мадам, я кого-нибудь подыщу.
Он вместе с Марком уходит за бронированную дверь, и на минуту Элизабет с Джойс остаются вдвоем. Элизабет, бросив лить слезы, косится на Джойс.
— Монахиня? Отличный ход.
— Мне некогда было толком подумать, — говорит Джойс.
— Я собиралась, если прижмут, сказать, что кто-то меня трогал, — говорит Элизабет. — Знаешь, они теперь этого как огня боятся. Но монахиня… это гораздо забавнее.
— Зачем вам женщина-полицейский? — У Джойс множество вопросов, но этот — первый в очереди. — И очень правильно, что вы не сказали: «женщина-констебль». Я вами горжусь.
— Спасибо, Джойс. Я просто подумала, раз уж автобус все равно идет в Файрхэвен, надо бы заскочить повидать констебля де Фрейтас.
Джойс медленно кивает. В мире Элизабет такие вещи выглядят абсолютно разумно.
— А если сейчас не ее дежурство? Или ее, но здесь служат и другие женщины?
— Неужели я повела бы вас сюда, не проверив заранее, Джойс?
— Как же вы проверили?..
Бронированная дверь открывается, входит Донна де Фрейтас.
— Итак, леди, чем я могу вам… — Тут она их узнаёт. Переводит взгляд с Элизабет на Джойс и обратно: — …вам помочь?
Глава 17
Старшему инспектору Крису Хадсону вручили дело по Тони Каррану — толстенное, папка ложится на стол с приятным тяжелым хлопком. Вот как сейчас.
Крис пьет диетическую колу. Иногда он беспокоится, как бы не пристраститься. Он однажды видел заголовок статьи о диетической коле — такой пугающий, что самой статьи предпочел не читать.
Он открывает папку. Большая часть столкновений Тони Каррана с кентской полицией имела место еще до Криса. Лет с двадцати — обвинения в нанесении побоев, мелкие приговоры за наркотики, опасное вождение, содержание опасной собаки, незаконное владение оружием. Нарушение налогового законодательства, публичное мочеиспускание.
Все это складывается в долгую историю. Крис вскрывает упаковку сомнительного сэндвича с парковки. И читает распечатки множества допросов, снятых с Тони Каррана за долгие годы; последний — после стрельбы в пабе «Блэкбридж», при которой погиб молодой распространитель наркотиков. Один свидетель показал, что смертельный выстрел сделал Тони Карран, и полиция вызвала того на допрос.
В те годы все вращалось вокруг Тони Каррана. Любого спроси, каждый скажет. Тони заправлял в Файрхэвене наркоторговлей и еще много чем. Большие деньги делал.
Крис читает угнетающе знакомый поток «без комментариев» в допросе по «Блэкбриджу». Читает, что свидетель — местный таксист — вскоре пропал. Застращали, а то и что похуже. Тони Карран, местный строитель, ушел безнаказанным.
Так, что там было? Одно убийство? Два? Убитый в «Блэкбридже» наркоторговец и, может быть, несчастный таксист, оказавшийся свидетелем?
После двухтысячного — ничего. Штраф за превышение скорости в 2009-м оплачен в срок.
Крис рассматривает фото, оставленное убийцей рядом с телом. Трое мужчин. Тони Карран, ныне покойный. Его обнимает за плечи другой местный дилер тех времен, Бобби Таннер. Наемная сила. Настоящее местонахождение неизвестно, но его скоро выследят. И третий, его местонахождение очень даже известно. Бывший боксер Джейсон Ричи. Крис представляет, сколько заплатили бы за этот снимок газеты. Он слышал, есть полицейские, которые на такое идут. С точки зрения Криса, подлее не бывает. Он рассматривает улыбки, банкноты и пиво. Пожалуй, это где-то в районе двухтысячного, когда в «Блэкбридже» застрелили того мальчишку. Забавно: двухтысячный год — уже древняя история.
Изучая фото, Крис сдирает обертку с шоколадки «Твикс». Через месяц у него ежегодный медосмотр, и Крис каждый понедельник уговаривает себя, что на этой неделе он наконец приведет себя в форму, сбросит лишний стоун или около того. Тот стоун, от которого в ногах судороги. Тот стоун, который отбивает охоту покупать новую одежду — а вдруг еще похудею? — и не позволяет пригласить девушку на свидание, потому что кому он такой нужен. Тот стоун, который стоит между ним и миром. Если не кривить душой — два стоуна.
По понедельникам обычно все хорошо. В понедельник Крис не пользуется лифтом. В понедельник Крис приносит на службу домашний обед. В понедельник он качает пресс в постели. Но во вторник или, если повезет, в среду мир подкрадывается со спины. Лестницы наводят на Криса ужас, и он теряет веру в свой проект. Крис сознаёт, что проект этот — он сам, и оттого увязает еще глубже. Отсюда мучное и чипсы, сэндвичи с заправки, выпивка наспех после работы, купленный навынос готовый ужин, шоколадка по дороге домой. Наесться до оцепенения, устыдиться, повторить сначала.
Но впереди всегда маячит понедельник, и один из них принесет спасение. Стоун будет сброшен, за ним другой стоун, притаившийся в засаде. Медосмотр будет Крису нипочем, он станет атлетом, каким чувствует себя в душе. Пошлет смайлик с оттопыренным большим пальцем той новой девушке, с которой флиртует онлайн.
Прикончив «Твикс», он ищет взглядом чипсы.
Крис Хадсон догадывается, что та стрельба в «Блэкбридже» стала для Тони гласом с небес. Похоже на то. Примерно в это время Тони начал сотрудничать с местным застройщиком Яном Вентамом и, возможно, решил, что по закону жить проще. В деле крутились хорошие деньги, пусть само дело и было для него непривычно. Тони, как видно, смекнул, что нельзя до бесконечности испытывать судьбу.
