— Только не те, кто с эндопротезами, — соглашается Рон.
— Одни только эндопротезы позволяют вычеркнуть восьмерых, — подтверждает Ибрагим. — Кресла-каталки здесь тоже наши помощники, как и катаракты. И еще многие, как Стефан, — ты, надеюсь, согласишься со мной, Элизабет, — в то утро никак не могли оказаться рядом с Вентамом. Их исключаем из списка. Выпадают и три дамы, прикованные к воротам чуть не до обеда, когда кто-то догадался вызвать пожарную команду. И вот что у нас получается.
Ибрагим показывает верхнюю дощечку перекидной доски со списком.
— Тридцать имен. Считая нас. И один из них убийца. Замечу еще только, что по алфавитному порядку фамилий я первый в списке.
— Хорошо поработали, Ибрагим, — хвалит Джойс.
— Итак, список есть, — заключает Элизабет. — А теперь, пожалуй, пришла пора подумать.
— Мне кажется, общими усилиями мы могли бы еще немного сократить список, — говорит Ибрагим.
— Кому нужна была его смерть? — вопрошает Рон. — Кому выгодно? Один ли человек убил Каррана и Вентама?
— Забавно, да? — подает голос Джойс, отряхивая блузку от крошек. — Что мы знаем убийцу. То есть мы не знаем, кто он, но наверняка с ним знакомы.
— Блестяще, — соглашается Рон. Он подумывает о третьем крендельке, хоть и знает, что даром ему это не пройдет.
— Ну, давайте уже приступим, — говорит Ибрагим. — В двенадцать здесь разговорный французский.
Глава 57
— Из чего следует, — продолжает Крис Хадсон, — что фентанил был введен одним из присутствовавших там в то утро. Итак, с убийцей мы, так или иначе, уже знакомы. Сегодня составим полный список всех, кто там был, — это непросто, но чем скорее справимся, тем скорее возьмем убийцу. И как знать, может быть, еще и убийцу Тони Каррана. Если только Каррана убил не Вентам, за что и получил свое.
Донна украдкой бросает взгляд в окно комнаты для совещаний. Марк, ее коллега по патрулю, надевает велосипедный шлем, в полной мере завершающий его угрюмый облик. Донна делает глоточек чаю — чай для группы расследования убийств! — и перебирает подозреваемых. Она размышляет об отце Мэттью Макки. В самом деле, что о нем известно? Потом она задумывается о Клубе убийств по четвергам. Вся четверка была там. Все в тот или иной момент вплотную подступали к Вентаму. Каждого из них она в своем роде может представить убийцей. По крайней мере, гипотетически. А на деле? В такое ей не верится. И всё же они определенно что-то видели. Пожалуй, надо бы их навестить.
— А пока, — Крис открывает другую папку, — у меня для вас еще одна забава. Ян Вентам не пользовался популярностью. У него были сложные и обширные деловые связи. В его телефоне обнаружился список дел, которые наверняка представлялись ему весьма утомительными. Предупредите своих близких, что в ближайшее время они вас не увидят.
Близких… Донна вспоминает своего бывшего, Карла, и тут соображает, что не думала о нем добрых сорок восемь часов — новый рекорд. Впрочем, она понимает, что скоро станет забывать о нем на девяносто шесть часов, потом на неделю, и не успеешь оглянуться, Карл покажется персонажем из давно прочитанной книжки. Зачем же она, в самом деле, сбежала из Лондона? Вот раскроют эти убийства, ей придется вернуться к патрулированию, и что тогда?
— И последнее: не забывайте о деле Тони Каррана. Нельзя исключить, что тут есть связь. Мы еще не получили информации с дорожных камер. Особенно меня интересует, появлялась ли в тот день на дороге машина Яна Вентама. Я хочу знать, где Бобби Таннер, и должен выяснить, кто сделал тот снимок. И еще разберитесь с нераспознанным абонентом, звонившим Каррану.
Его слова напоминают Донне о догадке, которую предстоит проверить.
Глава 58
Элизабет снова в «Ивах», сидит в низком кресле в комнате Пенни. И описывает ей представление.
— Прямо все там собрались, Пенни. Ты была бы в своей стихии: взмахнула бы дубинкой и арестовала всех подряд, не сомневаюсь.
Элизабет бросает взгляд на Джона — в том же кресле, где он сидит всегда, когда не спит.
— Ты, наверное, уже рассказал Пенни все подробности, Джон?
Он кивает.
— Может, немного приукрасил свои подвиги, но в остальном да, стихами и прозой.
Удовлетворенно кивнув, Элизабет достает из сумочки блокнот и шариковую ручку. Постукивает ручкой по странице, как дирижер, призывающий ко вниманию свой оркестр, и начинает:
— Итак, что у нас есть, Пенни. Тони Каррану неизвестное лицо или лица проломили голову. Кстати сказать, мне никогда не надоест произносить «ушибленная рана». Вы в полиции, наверное, часто это повторяли, счастливчики. А вот Ян Вентам умирает в считаные секунды после инъекции большой дозы фентанила. Знаешь, что такое фентанил, Джон?
— Конечно, — кивает Джон. — Постоянно применяли. В основном как обезболивающее.
Джон — ветеринар. Элизабет не забыла, как Джон с Роном выходили того лиса. Поправившись, он снова принялся душить кур Элейн Маккасланд. Доказательств не было, но не было и других подозреваемых. Рону за это сильно досталось в свое время, он был ужасно доволен.
— Насколько просто было бы его достать? — спрашивает Элизабет.
— Тем, кто здесь живет? — уточняет Джон. — Ну, не просто, но возможно. В аптеках должен быть. Можно, надо полагать, ограбить аптеку, но на это нужна большая решимость и огромная удача. Или можно купить через интернет.
— Господи, — удивляется Элизабет. — Так-таки можно?
— В темной сети. Я читал об этом в «Ланцете». Там чего только не купишь. Хоть ракетную установку, если очень постараться.
Элизабет кивает.
— А как входят в эту темную сеть?
Джон пожимает плечами.
— Что до меня, первым делом пришлось бы купить компьютер. Может, от этого и отталкиваться?
— М-м, — кивает Элизабет. — Пожалуй, стоит уточнить, у кого есть компьютер.
— Никогда не знаешь, — соглашается Джон. — Это определенно сузит круг.
Элизабет снова обращается к Пенни. Как несправедливо, что она тут лежит!
— Одному разбили голову, Пенни. Другого отравили. Только кто это сделал? Если Вентам был действительно убит, его убил кто-то, кто был там в то утро. Я или Джон. Или Рон, или Ибрагим… Или… как знать? У Ибрагима для начала получился список из тридцати имен.
Элизабет снова смотрит на подругу. Ей хочется выйти отсюда вместе с ней, под ручку. Распить на двоих бутылку белого, послушать ее матросские словечки в адрес какого-нибудь разгильдяя, а потом, шатаясь, идти домой, пьяной и счастливой. Только этого никогда больше не будет.
— Мне всегда казалось странным, что Ибрагим не заходит тебя навестить, Пенни.
— А он заходит, — говорит Джон.
