— И вот мы все здесь, — говорит Элизабет.
— И вот мы здесь. Я убедил Пенни, что это прекрасное место для пожилых людей, и в этом я не ошибся. Мне просто хотелось держать кладбище под присмотром. Не ожидал, что кто-то захочет снести могилы, но в наши дни никогда не знаешь, и мне хотелось быть рядом на случай, если обернется к худшему.
— Как оно и обернулось, Джон, — говорит Джойс.
— Выкопать тело я не мог: стар и слаб. И не мог допустить, чтобы, раскапывая кладбище, нашли тело. В то утро я запаниковал, и в суматохе, пока все вы держали Вентама, ввел иглу ему в руку, и через несколько секунд он умер. Что непростительно во всех отношениях. Непростительно. С той минуты я ждал вас и готовился ответить за то, что сделал.
— Каким это чудом у тебя под рукой оказался шприц с фентанилом, Джон? — спрашивает Элизабет.
Джон улыбается.
— Я давно его приготовил. На случай, если понадобится. Если Пенни захотят увезти.
Джон ясным взглядом смотрит на Элизабет.
— Все же я рад, что это вы, Элизабет, а не полиция.
— Я тоже рада, Джон, — говорит Элизабет. — И спасибо, что поделился. Ты понимаешь, что нам придется рассказать полицейским?
— Понимаю.
— Хотя необязательно сию секунду. Пока здесь только мы, можно уточнить две вещи?
— Конечно. Это было давно, но я постараюсь помочь.
— Мне кажется, мы с тобой согласны, Джон, что Пенни, вероятно, не слышит, что происходит в этой комнате. Какие бы глупости мы ей ни говорили, на самом деле мы просто обманываем себя?
Джон кивает.
— Но, думаю, мы согласны и в том, что, может быть, она слышит? Есть такая вероятность? Что она все это слышит?
— Есть, — признаёт Джон.
— В таком случае, Джон, может, она и сейчас нас слышит.
— Может быть.
— Даже если это лишь крошечный шанс, Джон. Самый малый шанс, что Пенни слышала твой рассказ. Зачем ты с ней так, Джон? Зачем заставил через это пройти?
— Ну, я…
— Ты бы не стал, Джон, правда. Это было бы жестоко, — говорит Элизабет.
Ибрагим подается вперед.
— Джон, вы сказали, что убийство Яна Вентама непростительно. И я вполне верю, что вы так думаете. Вам бы такое в голову не пришло. И вы хотите, чтобы мы поверили, будто вы пошли на это только ради спасения собственной шкуры? Боюсь, в это невозможно поверить. Вы совершили поступок, который считаете непростительным. И боюсь, я вижу для такого только одну причину.
— Любовь, Джон, — говорит Джойс. — Только любовь.
Джон смотрит на всех четверых. Никто не отводит глаз.
— Я сегодня с утра попросила Ибрагима посмотреть одно из старых дел Пенни, — говорит Элизабет. — Ибрагим?
Тот достает из магазинного пакета тонкую папку и отдает ее Элизабет. Она раскрывает папку у себя на коленях.
— Перейдем к правде?
Глава 109
Крис один. Перед ним остатки карри навынос. Майкл ван Гервен, обставив Питера Райта на шесть бросков, досрочно закончил партию дартс. Так что смотреть теперь нечего и не с чем. Крис подумывает пойти в круглосуточное кафе на стоянке, купить чипсов. Просто чтобы снять напряжение.
У него вибрирует телефон. Хоть что-то. Пишет Донна.
«Я бы посмотрела повтор “Славной родословной” с Джейсоном Ричи. Не хочешь?»
Крис смотрит на часы: скоро десять. Почему бы и нет? Еще одно сообщение.
«И надень, пожалуйста, темно-синюю рубашку. Ту, что с пуговицами».
Крис успел привыкнуть к Донне и послушно исполняет приказ. Он, как всегда, одевается не глядя в зеркало, потому что кому охота на такое глядеть. И отвечает:
«Есть, мэм, ради Джейсона Ричи на все готов. Выхожу».
Как видно, свидание Донны большого успеха не имело.
Глава 110
— Она хранит их в чулане, Джон, — говорит Элизабет, показывая бумажную папку. — Не знаю, заглядывал ты туда когда-нибудь? Там все ее старые дела. Их не положено хранить, но ты же знаешь Пенни. Она все копировала на всякий случай.
— На случай, если копии помогут много лет спустя найти убийцу, — добавляет Джойс.
— Одним словом, Джон, когда Карен Плейфейр тебя узнала, это навело меня на мысли, и осталось только проверить кое-что по одному из тех дел.
— Хотите воды, Джон? — спрашивает Джойс.
Джон качает головой. Он не сводит глаз с углубившейся в чтение Элизабет.
— Дело было в Рэе в 1973-м. Пенни, должно быть, только начинала службу. Я не помню Пенни молодой, но ты должен ясно помнить. Может быть, как вчера. Дело девушки по имени Энни Мадли. Помнишь Энни Мадли, Пенни?
Элизабет оборачивается к лежащей подруге. Слышит? Не слышит?
— Зарезана грабителем и истекла кровью на руках у своего парня. Приехал наряд полиции, в том числе Пенни, это есть в деле. Нашли на полу осколки выбитого взломщиком стекла, но ничего похищено не было. Грабитель наткнулся на Энни Мадли, запаниковал, схватил кухонный нож, ударил ее и сбежал. Это согласно официальному отчету, почитай, если хочешь. Дело закрыто. Но Рон первым учуял запашок, и запашок ему совсем не понравился.
— Дело воняет, Джонни, — говорит Рон. — Грабеж среди бела дня в шумном квартале? Когда все дома? Еще можно вломиться в дом в воскресенье утром, когда все в церкви, но днем в воскресенье… так не делается.
Элизабет смотрит на подругу.
— Ты, наверное, тоже так рассуждала, Пенни. Наверняка поняла, что это любовник ударил ее ножом, дождался, пока истечет кровью, и потом уж вызвал полицию.
Она смачивает Пенни пересохшие губы.
— Мы занялись этим делом больше месяца назад, Джон. Клуб убийств по четвергам. Без Пенни, но мы продолжали собираться. Я удивилась, что это дело не попало к нам раньше, что Пенни его не подняла. Мы стали искать, Джон, не ошиблась ли тогда полиция. Я прочитала описание ножевой раны, мне оно показалось подозрительным, и я спросила Джойс. Собственно, я тогда первый раз к вам обратилась, да, Джойс?
— Да, — вспоминает Джойс.
— Я описала ей рану и спросила, сколько жертва должна была умирать, и Джойс сказала, что около сорока пяти минут, а это вовсе не совпадало с рассказом того парня. Он будто бы спугнул взломщика — которого никто не видел, Джон, — бросился обратно в кухню, подхватил Энни и тут же позвонил в полицию. Я еще спросила Джойс, мог ли человек, обученный оказывать первую помощь, ее спасти, и что вы мне ответили, Джойс?
— Я была уверена, что легко спас бы. Вы тоже поняли бы, Джон, при вашей профессии.
