— Император Рудольф II ко мне благосклонно относится, грех этим не воспользоваться. А денег всегда не хватает. Ламия помогла мне подняться с самого дна и стать тем, кем я есть, — сэром Эдвардом Келли! С того времени и судьба благосклонна ко мне. А я не позабыл тебя, моего брата, и нашу сестру.
— Могу ли я подержать этот удивительный кристалл в руках? — попросил Томас.
Келли замер в нерешительности, затем все же протянул его брату.
— Возьми, только будь осторожен. Несмотря на свой внушительный вид, он очень хрупкий. Благодаря ему я могу общаться с Ламией, ее мир кардинально отличается от нашего.
— Кристалл очень холодный, несмотря на жаркий день! — испуганно произнес Томас, осторожно ощупывая его.
Его охватила неприятная дрожь, словно он притронулся к мертвецу. Превозмогая страх, Томас подошел к окну, чтобы лучше разглядеть кристалл. Он не был непроницаемым, казалось, что он окутан черным дымом, не дающим увидеть, что скрыто у него внутри.
— Этот камень называют морион за его мрачный черный цвет
[22]. У него есть братья — кернгорн, или раухкварц
[23], и цитрин, отличающиеся от него цветом. Это самый магический, колдовской камень, его считают ключом к воротам в потусторонний мир, он позволяет общаться с духами. Предполагаю, что он принадлежал жрецам племен англов, которых называли друидами. Это были очень сильные колдуны.
Помолчав, Келли продолжил рассказ.
— Через год я снова побывал в тех местах, но уже в карете, в приличном платье. Я имел достаточно денег, чтобы заплатить за ночлег и хорошую еду. На месте корчмы я увидел лишь давнее пожарище. От людей узнал, что на корчмаря напали разбойники, вырезали всю его семью, а корчму сожгли. С потерей кристалла судьба от него отвернулась.
— Эдвард, я боюсь за тебя! — встревожился Томас. — Это колдовской кристалл, и тебе являлся демон, суккуб.
В дверь постучали, вошел лакей и сообщил, что сэра рыцаря Келли желает увидеть пан Иржи Гунклер. Услышав это имя, Келли недовольно скривился, но приказал лакею провести гостя в гостиную и вышел встретить его.
Оставшись один, Томас подошел к шкафу и остановился в нерешительности. Желание оказалось сильнее благоразумия, и он, выдвинув ящик, достал мешочек. Черный кристалл удобно лег в руку и стал играть различными оттенками, словно пытаясь наладить с ним диалог. Томас ощутил прилив необычного, праздничного чувства, внутри него зазвучала незнакомая, очень красивая мелодия. Магия кристалла не пугала Томаса, а притягивала к себе, как магнит. Холод кристалла показался приятным и успокаивающим. Томас всматривался в кристалл, и ему показалось, что он смотрит в неведомую даль, скрывающую его будущее, ничего общего не имеющее с его нынешней жизнью. Внутри него продолжала звучать музыка, он испытывал гамму необычайных ощущений, наполнявших его восторгом и блаженством. «Ламия, Ламия, Ламия…» — одно это слово, многократно произносимое с различными интонациями, звучало, как чудесное стихотворение.
— Пан Томас, где Эдвард? Что вы здесь делаете?! — как гром, неожиданно раздался женский голос, заставив Томаса испуганно вздрогнуть и уронить кристалл.
Тот вначале ударился о мраморный подоконник, а потом полетел на пол. Сердце у Томаса чуть не остановилось. Он проследил траекторию как бы замедленного падения камня, замер, ожидая, что кристалл разлетится на части, как предупреждал Эдвард. Этого не произошло, он облегченно вздохнул и лишь затем взглянул на Йоганну, жену Эдварда.
— К Эдварду пришел гость, он велел мне его дождаться. — Томас овладел собой и, наклонившись, поднял черный кристалл.
Его сердце в ужасе сжалось — он увидел едва заметную трещину, толщиной не больше человеческого волоса! Как отреагирует на это магический кристалл? Предчувствие надвигающей ужасной беды овладело Томасом.
4. Прага. Нове Место. 1591 год
— Эдвард, ты погубишь себя и нас! — Томас схватил брата за руку, пытаясь его удержать. Они находились возле двери в дом Фауста.
— Этот дуболом оскорбил меня прилюдно! Он посмел усомниться в моем дворянском происхождении! Я вызвал его на поединок! — Келли пытался вырваться, но Томас держал его крепко. — Пока его кровь не окропит землю, я не успокоюсь! Я ему покажу, кто простолюдин! Он затронул мою рыцарскую честь и должен за это поплатиться!
«Из-за такой чепухи ты намерен рисковать своей и нашей жизнью?!» — Томас хотел напомнить брату об их настоящем, отнюдь не рыцарском происхождении, но, взглянув на его искаженное яростью лицо, передумал. Чтобы не подвести Эдварда, по приезде в Прагу сам он назвался ирландским рыцарем.
— Эдвард, это путь в никуда. Ты убьешь пана Волчека из Здара, а император убьет тебя. Рудольф II издал указ, согласно которому каждый, вне зависимости от происхождения, кто прольет кровь на дуэли, будет без суда повешен. Вспомни пана Гловачека из Подебрад! Несмотря на дворянское звание, его повесили на Конской площади. А у тебя кругом враги, завистники, они только и ждут удобного случая, чтобы наброситься на тебя. Руководитель императорского двора, граф Пауль Траутсон, советник императора, всесильный камергер Вольфганг Румф, давно точат на тебя зуб, даже камердинер Ланг и тот против тебя. Тебе хочется болтаться на веревке на потеху врагам?!
— Я им не по зубам! Так было, так и будет! — выкрикнул Келли. — Император меня любит — он меня простит! Безумства императора прекратились, он пьет мои лекарства, и они не дают ему стареть. Императорский бастард, Юлиус, поражен той же душевной болезнью — кто, кроме меня, сможет укротить ее?
— Одумайся, Эдвард! — не сдавался Томас. — Ночами меня мучают кошмары, я просыпаюсь с ощущением надвигающейся беды. Это небеса дают нам знак!
— Ты отказываешься быть моим секундантом, Томас? — злобно произнес Келли. — После всего, что я для тебя сделал?!
— Я не отказываюсь, Эдвард, лишь взываю к твоему разуму. Эта дуэль разрушит все, что ты создавал годами. Подумай о своей семье, что с ними будет?
— Ты трясешься от страха, боишься гнева императора!
— Эдди, прошу тебя! Одумайся! — Томас вцепился мертвой хваткой в брата, будто хотел силой удержать его от безумного поступка. — Да, я боюсь: за тебя, твою семью, за свою семью!
— Прочь, негодяй! Я знаю, что делаю! — прокричал Келли таким страшным голосом, что Томас невольно отпрянул. — Пусть будет так! Обойдусь и без секунданта!
Келли вскочил на лошадь, которую держал под уздцы конюх, и, не оглядываясь, помчался во весь опор по улице.
Славное время рыцарских поединков, когда мечом и копьем, с позволения сюзерена и на глазах многочисленных зрителей, по строгим правилам вершился суд Божий, канул в прошлое. На смену пришло незамедлительное выяснение отношений за нанесенное оскорбление, с использованием того оружия, которое дворяне имели при себе. Кодекс подобных поединков, duellum
[24], был весьма расплывчатым и трактовался неоднозначно. Из-за того, что тысячи дворян, молодых и не очень, ежегодно погибали на дуэлях, а не в сражениях во время бесконечных войн, монархи европейских стран всяческими мерами их запрещали. Дуэли стали проводиться в безлюдных, отдаленных местах, где дуэлянтам никто не мог помешать. Им больше соответствовало название, данное на родине этих поединков, Италии, — «bataille àla mazza» или «bataille en bestes brutes»
[25].
