«Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось», — вздохнул Виктор, вспоминая удар лысого. Он хорошо запомнил движение. На самом деле удара видно не было — только рукав мешковатого балахона слегка колыхнулся.
«Хрен ты, малец, такое поймаешь», — подумал Виктор, опасаясь признаться самому себе, что и он сам вряд ли заблокирует подобное движение. Да и как блокировать то, чего не видно?
Пацаны поменялись. Теперь старший норовил половчее съездить младшему по уху. Защищаться у того получалось неважно, и, поймав пару увесистых оплеух, младший окрысился и бросился на старшего с кулаками. Началась возня. Виктор вздохнул и отвернулся.
Он припомнил одну из историй, услышанных давно и уже не упомнить от кого — не иначе, от каратэшного сэнсея. Мол, в древности кандидат в ученики неделями околачивался около ворот школы, демонстрируя серьезность своих намерений. Похоже, здесь то же самое.
Недель у Виктора не было. И сейчас он отчаянно пытался сообразить, что ему делать дальше.
Встать рядом с пацанами у ворот в очередь за трендюлями от лысого? Так процентов девяносто, что он их огребет, — лысый, похоже, даст сто очков вперед любому чемпиону по боям без правил.
Ждать своих десяти процентов удачи, поселиться у этих ворот, надеясь, что рано или поздно настанет день, когда ему удастся заблокировать эту невидимую молнию, вылетающую из рукава? Так он может и не настать никогда. Для того чтоб уверенно отражать такой удар, нужно тренироваться днем и ночью и больше ничем другим не заниматься. И с кем тренироваться? С этой мелюзгой? А питаться чем? Олени тут определенно не водятся…
Возня за спиной прекратилась. Виктор обернулся.
Старший озабоченно смотрел на наручные часы и что-то втолковывал младшему. Младший вполне понятным жестом развел руки в сторону. Мол, ничего не попишешь. Старший с отчаянием в глазах посмотрел на ворота, потом махнул рукой, повернулся и зашагал по тропинке, ведущей вниз с горы. Младший последовал за ним.
— Понятно, — сказал Виктор. — Неприемный день. Называется, приходите завтра.
Кому-то, видимо, можно было и завтра. И послезавтра. И через месяц, и через год.
Виктору надо было сегодня. Потому что завтра для него могло уже и не наступить.
Он точно помнил, сколько дров осталось под навесом. И даже если б их там лежало в десять раз больше, развести костер все равно было нечем.
Виктор поднял голову.
Бледно-серое небо резко перечеркнул темно-серый верхний край серой стены. Высоко больно, не допрыгнуть. А что, если?..
Он снял со спины сумку, расстегнул молнию, развернул ткань…
Два меча. В ножнах. К ножнам привязаны длинные шнуры, видимо выполняющие функции портупеи. И гарды — у черного, того, что покороче, — массивная, квадратная; у того, что подлиннее и покрасившее, — более маленькая, круглая и элегантная.
Виктор вновь поднял голову, прикинул высоту препятствия и принялся разматывать хитрые узлы, в которые были свернуты шнуры.
Покончив с этим непростым делом, он забросил пустую сумку через забор, после чего свободный конец шнура черного меча завязал узлом на левом запястье. К правому запястью он точно так же привязал конец шнура катаны, взял меч в правую руку вместе с ножнами и метнул его вверх на манер копья.
Перелетев через стену, катана за что-то зацепилась. Виктор подергал шнур. Вроде более-менее нормально, но подстраховаться все же не помешает.
Он с силой ткнул ножнами черного меча в утрамбованную землю около стены, покрутил их туда-сюда, углубляя получившуюся выемку, после чего прислонил рукоять ниндзя-то к стене.
— Ну, ни пуха ни пера, Виктор Лексеич, — пробормотал он себе под нос, осторожно ставя носок ботинка на гарду черного меча, словно на ступеньку. После чего резко выдохнул, оттолкнулся ногой и, быстро перебирая руками натянутый шнур катаны, практически взлетел на стену.
Он и сам не ожидал столь эффектного результата. Как-никак, до этого штурмовать японские каменные заборы ему не приходилось. Подсознательно он был готов к тому, что сейчас сверзится с почти трехметровой высоты, — ан нет. Штурм получился с первого раза.
Сверху стена была плоской. Ее ширина не превышала полуметра. По всей длине стены с ее внутренней стороны между камней были вбиты металлические пруты, на которых лежали несколько рядов колючей проволоки.
А за стеной была скала.
Каменный наконечник горы острым шпилем вонзался в небо. Его вершина терялась в низких облаках. С голых серых склонов стекали многочисленные водопады, преломляющиеся на каменных выступах, напоминающих ступеньки. Внизу, у подножия скалы, водопады собирались в большое озеро, на берегу которого стоял длинный одноэтажный дом, за которым виднелись несколько построек в том же стиле, но поскромнее размерами.
Дом был сработан из того же потемневшего от времени дерева, что и ворота. Венчала строение прямоугольная крыша, немного смахивающая на крышку гроба. Ни окон, ни внятных дверей в стенах дома не наблюдалось — одни вертикальные реечки. На коньке крыши с обоих сторон изогнулась какая-то тварь — какая именно, отсюда не разглядишь. В общем, глянешь на такую избу, и сразу ясно — не в орловскую губернию на блины тебя занесло, а намного восточнее.
А вокруг избы расстилалось широкое ухоженное поле. Ровное как стол, сразу видать, только снег почистили. Вон сильно загорелый пацан до сих пор с лопатой ковыряется, снег в яму сваливает.
От вида поля и пацана с шанцевым инструментом у Виктора смутно заныло под ложечкой. Уж больно то поле напоминало армейский плац, а пацан — великовозрастного «духа со стажем»
[17]
.
На плацу там и сям были натыканы деревянные манекены, бревна, макивары и всякие другие приспособления, предназначенные для тренировок в зубодробительном искусстве. Двое парней остервенело использовали их по назначению — один колотил руками и ногами по деревянному подобию человека, другой занимался тем же самым с бревном, обмотанным веревкой и подвешенным к точной копии средневековой виселицы.
Поле было здоровенным, не меньше футбольного. По его краям росли такие же ухоженные деревья, за которыми угадывались крыши еще каких-то строений. Всю эту территорию полукругом и охватывала каменная стена, один конец которой терялся в чаще вечнозеленых деревьев, а второй скрывался за скалой.
— Понятно, — сказал Виктор, подтягивая к себе за шнур черный меч. — Японский ниндзячий полк срочной службы.
Катана застряла между мотком колючей проволоки и стальным штырем. Виктор подергал за шнур — бесполезно. Надо распутывать и заодно как-то перебираться через колючую проволоку — не век же сидеть на заборе в позе горного орла, обозревающего окрестности.
