Её друг сказал, что Нова – это значит «Новая».
Нет, это не ветер, – поняла Бонита. Это крылья. Темные сверкающие крылья за спиной её маленькой Паломы. Знает ли девочка о них? Чувствует? Или даже не догадывается? А были ли они раньше? Бонита не могла вспомнить, как ни старалась. Наверное, амулет лоа, который передал ей светловолосый воин, Павел, пробудил в девочке… что? Бонита не знала. И не представляла, как начать разговор.
Они застыли, глядя друг на друга, потом на лице Паломы медленно проступила улыбка, девочка в несколько стремительных шагов преодолела разделяющее их пространство и знакомым движением, гибким и мягким, опустилась у ног Бониты, прижавшись лбом к её опущенной руке.
И всё остальное стало неважно.
А потом она сварила кофе – не свой, а тот, что принесла в подарок Палома, и разливала по чашкам, и слушала, слушала, слушала… Кофе был странный – слишком крепкий и слишком насыщенный, на вкус Бониты. А ещё Палома выставила на стол какие-то невиданные сладости. Часть она оставила для лоа, остальное было подарком. Но куда невероятнее, чем кофе и угощение, был рассказ Паломы. О том, как на планете со странным названием Тирана она встретила свою любовь и своего врага. Как заполучила силу. Как нашла родню – и по отцу, и по матери. Настоящей матери. Как обрела дом.
Всё это на время сбило Бониту с толку. Она-то всю жизнь считала, что Палома – дочь Кармелиты и лоа, папы Легбы, судя по всему. Что же, она ошиблась? И Палома – не избранная? Как же так? Но Бонита быстро поправила себя: избранная. Просто не для Колони-17… Не для Новы. Для мира. Если верить Паломе – а она говорила правду, Бонита ни на миг не усомнилась в рассказе девочки, – её настоящим отцом был лоа семьи Предков, великий воин из прошлого. И если подумать, чудес здесь намного больше, чем рождение Кармелитой дочери от Легбы. Чудом была встреча родителей Паломы, чудом – то, что девочка осталась на планете и что её нашли… Что она, Бонита, удостоилась чести прикоснуться к этому. К чему-то огромному, намного выше понимания даже Верховной мамбо целой планеты.
– Теперь я вижу, – Бонита медленно допила остывший кофе и взялась варить новый. Просить об этом Палому было бесполезно: готовить девочка не умела и не любила. Совсем. Дай ей волю, она питалась бы одним соевым молоком и тортильяс. Это была единственная выпечка, которая давалась Паломе. – И как ты стала мамбо, и почему я была уверена, что ты не вернёшься. Ты так изменилась…
– А я мамбо? – странно, в голосе Паломы звучали не радость или гордость, а облегчение. – Правда? Просто я так себя называла, но чувствовала самозванкой…
– Нет, всё правильно. Ты – мамбо. Обряды, праздник, официальное объявление, жертвоприношение в храме – это всё важно, но без этого можно обойтись. Главное другое… Ты помнишь, что я рассказывала о трёх испытаниях?
– Э-э-э… – Палома потянула пальцы ко рту – грызть ногти, но остановилась. Бонита долго боролась с этой её привычкой. Вообще чем дальше, тем больше Палома становилась прежней. Взгляд, улыбка, жесты… Прежней, но не совсем. – Испытания страхом, гордыней и силой, да? Но я же не…
Девочка осеклась и замерла, приоткрыв рот. Бонита улыбнулась: похоже, маленькая Палома только сейчас поняла, что с ней случилось.
– То есть я… прошла эти испытания? Когда мы сражались с той тварью, с Оком?
– Именно. Я очень боялась, Голубка, что не сможешь одолеть страх. Он жил в тебе, глубоко и надёжно, спасибо твоему человеческому отцу…
– Отчиму, – качнула головой Палома. – Мой отец, настоящий отец – великий воин-лоа. Я же рассказывала.
– Да. И это объясняет… многое. Сейчас в тебе почти не осталось этого дурного страха. А два других испытания… Ты прошла их, даже не заметив. И это хорошо. Но и плохо.
Щёлкнул отключившийся кофейник, и Бонита медленно разлила кофе по чашкам. Палома сказала, что это полностью натуральный и какой-то очень редкий – девочка использовала слово «элитный» – сорт. Бонита никак не могла понять, нравится ей вкус или нет, но кофе по-настоящему бодрил.
– Плохо… Потому что… Потому что я не научилась справляться с ними, да? Но ведь та тварь. Око, пыталась соблазнить меня силой, тем, что я избранная… Или это не считается?
– Считается. Но гордыня – самый коварный враг. Она умеет очень хорошо прятаться. Скажи, когда ты думаешь: «Я достаточно скромная, чтобы гордыня не одолела меня», что говорит в тебе?
Палома задумалась, кивнула:
– Я поняла, матушка. Придётся всё время следить за собой… Ещё и в этом. Как же это сложно, jolín!
– Не сквернословь! Или тебе давно не мыли тебе рот с мылом, девчонка? – Бонита насупила брови. – Думаешь, раз ты стала мамбо, меня это остановит?
– Нет, матушка, – похоже, на миг Палома действительно испугалась. В своё время Бонита намучилась, отучая девочку от дурного: грязно ругаться, грызть ногти, при малейшем испуге залезать в какую-нибудь тесную нору… Чаще она действовала лаской, но иногда приходилось прибегать к жёстким мерам. – Я больше не буду, честное слово! Ну, ближайший час, по крайней мере… А третье испытание? Испытание силой?
– Оно, а не страх, будет главным для тебя. Ты стала очень могущественной, и, боюсь, это только начало. И… – Бонита задумалась. То, что она собиралась сказать девочке, нельзя открывать тем, кто не прошёл все ступени посвящения. Но есть ли у неё выбор?
Бонита вспомнила прежнюю мамбо, старую Нинон, чьей оунси в своё время была она сама. Когда матушка Нинон рассказывала об испытании силой, Бонита удивилась, зачем так торжественно говорить о таких простых вещах? А потом поняла: это кажется ей простым потому, что она уже доросла до понимания. А готова ли Палома? Бонита не была уверена. С одной стороны, девочка столкнулась с испытаниями, которые вынесет не каждая опытная мамбо. С другой… Достаточно ли в ней мудрости? А с третьей… Если Бонита не расскажет сейчас, кто расскажет девочке потом?
Она помолчала, подбирая слова.
– Ты стала очень сильной. Очень… Лоа помогают тебе, твоей силе. Это хорошо, хорошо и плохо. Чем сильнее человек – по настоящему сильнее, своей, а не чужой силой, – тем он лучше, тем добрее… А потом его доброта начинает душить окружающих. Ведь сильный и добрый знает, как надо. Как лучше, как правильнее.
К удивлению Бониты, Палома кивнула:
– Я понимаю… кажется.
– Понимаешь?
– Да. Я видела. Терра… Она сильная и добрая, и она всё делает правильно. Как она считает. Но Тирана… Тирана – она свободная. И… – Инге явно что-то вспомнила, плохое, судя по тому, как потемнел взгляд. – Они едва не начали воевать. А добро… Навязанное добро – не добро, да?
Бонита кивнула. Палома действительно понимала. Или только думала, что понимает?
– Да. Каждый должен пройти свой путь. Лоа помогают нам, но не ведут за руку, потому что они не просто сильные, они мудрые. Дети должны набивать шишки, вставать и падать, чтобы научиться ходить.
