На поверхностный взгляд, Гордиевский и Эймс поступали сходным образом. Оба предавали свои страны и организации, в которых служили, и использовали собственный профессиональный опыт для выявления шпионов, работавших на противника. Оба нарушили клятву, какую давали, вступая на поприще разведки, и оба внешне вели одну жизнь, а тайно — совсем другую. Но на этом сходство заканчивается. Эймс шпионил ради денег; Гордиевским двигали идейные соображения. Жертв Эймса КГБ находил и в большинстве случаев ликвидировал; за людьми, на которых указывал Гордиевский, долго наблюдали, затем их задерживали, судили в соответствии с законом, заключали в тюрьму и в конце концов освобождали, возвращая в общество. Гордиевский рисковал жизнью ради идеи; Эймс просто хотел машину побольше. Эймс решил послужить жестокому тоталитарному режиму, которому в глубине души не сочувствовал, чужой стране, где никогда не собирался жить сам; Гордиевский ощутил вкус демократической свободы, счел своей миссией защиту и поддержку этого образа жизни и культуры и наконец перебрался жить на Запад, понеся тяжелые личные потери. В конце концов, различие между этими двумя людьми пролегает в области нравственных оценок: Гордиевский встал на сторону добра, а Эймс думал лишь о собственной шкуре.
Поначалу в ЦРУ объясняли провал столь многих своих советских агентов не появлением внутреннего шпиона, а разными другими причинами — в том числе прослушкой в главном штабе ЦРУ или взломанным шифром. Из-за застарелой травмы, вызванной охотами на кротов Энглтона в 1960-х и 1970-х годах, сразу задумываться о возможном предательстве внутри ЦРУ никому не хотелось, эта рана еще саднила. Но в конце концов стало ясно, что подобную убыль агентов можно объяснить только им, и в 1993 году не по средствам роскошная жизнь Эймса наконец-то привлекла внимание. За ним начали наблюдение, его перемещения отслеживали, в его личных вещах рылись в поисках улик. 21 февраля 1994 года Рика и Росарио Эймсов арестовало ФБР. «Вы совершаете большую ошибку! — заявил Эймс. — Вы не того схватили!» Через два месяца его признали виновным в шпионаже и приговорили к пожизненному заключению. Росарио в результате досудебной сделки о признании вины получила пять лет за уклонение от уплаты налогов и соучастие в шпионаже. В суде Эймс признал, что скомпрометировал «практически всех советских агентов ЦРУ и других американских и иностранных спецслужб», о которых что-либо знал, и передал Советскому Союзу, а позже России «огромное количество сведений, касавшихся внешней политики, обороны и национальной безопасности США». Рик Эймс, он же заключенный 40087-083, в настоящее время продолжает отбывать наказание в федеральном исправительном учреждении в городе Терр-От, в штате Индиана.
Гордиевский был изумлен, когда узнал, что его пытался уничтожить тот самый человек, который показался ему образцовым американским патриотом. «Эймс разрушил мою карьеру, подпортил мне жизнь, — писал он, — но все-таки не убил меня».
В 1997 году американский тележурналист Тед Коппель взял интервью у Эймса в тюрьме
[93]. Ранее Коппель проинтервьюировал в Лондоне Гордиевского и теперь привез с собой видеозапись того интервью, чтобы показать Эймсу и увидеть его реакцию. Преданный человек напрямую обращался к предавшему его. «Олдрич Эймс — предатель, — говорил Гордиевский, а Эймс, одетый в тюремную робу, напряженно всматривался в экран. — Он работал только ради денег. Он был просто жадным мерзавцем. Его будет мучить совесть до конца его дней. Можете передать ему: „Мистер Гордиевский почти простил вас!“»
Когда запись закончилась, Коппель спросил у Эймса: «Вы верите, что он почти простил вас?» — «Пожалуй, да, — ответил Эймс. — Пожалуй, все, что он сказал, очень сильно меня задевает. Я говорил однажды, что люди, которых я выдавал, сделали тот же выбор, что и я, и рисковали в той же мере. Любой разумный человек, который услышит эти мои слова, скажет: „Какая наглость!“ Но ничего наглого в моих словах нет». Пытаясь вот так морально уравнять собственные поступки и действия другого шпиона, Эймс оправдывал самого себя, почти красовался. И все же вид Гордиевского и его послание вынудили Эймса произнести слова, в которых слышалось нечто близкое к сожалению: «Я ощущаю стыд и некоторое раскаяние, и эти чувства навсегда останутся чем-то глубоко личным».
Олег Гордиевский по-прежнему живет под вымышленным именем в отдельном доме на неприметной улице в английском пригороде, где он поселился вскоре после побега из СССР. Дом его почти совершенно непримечателен, и лишь особенно высокая живая изгородь вокруг него и предательское жужжанье невидимой электрической растяжки, раздающееся при вашем приближении, говорят о том, что этот дом все же чем-то отличается от соседних. Приговор к смертной казни до сих пор не отменен, и в МИ-6 продолжают оберегать своего самого ценного шпиона эпохи холодной войны. Гнев КГБ перешел по праву наследства к ФСБ. В 2015 году Сергей Иванов, тогдашний руководитель администрации президента Владимира Путина, обвинил Гордиевского в том, что тот погубил его карьеру в КГБ: «Не скажу, будто его позорное предательство и переход на сторону британской разведки поломали мне жизнь, но определенные проблемы на службе возникли, факт. Грубо говоря, Гордиевский меня заложил»
[94]. 4 марта 2018 года бывший офицер ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия были отравлены подосланными агентами при помощи разработанного в России нервно-паралитического вещества. Как и Гордиевский, Скрипаль шпионил на МИ-6, но его схватили в России, судили, посадили в тюрьму, а в 2010 году выпустили при очередном обмене пойманными шпионами. Андрей Луговой — бывший сотрудник службы государственной охраны, в 2006 году обвиненный в убийстве перебежчика Александра Литвиненко, — дал любопытный ответ на вопрос о том, не российские ли спецслужбы отравили Скрипаля: «Если бы нам нужно было кого-то убить, это был бы Гордиевский. Его тайно вывезли из страны, а здесь заочно приговорили к смертной казни»
[95]. Путин и его люди ничего не забыли. После отравления Скрипалей меры безопасности по отношению к Гордиевскому были усилены. Его дом находится под круглосуточным наблюдением.
Сейчас Гордиевский редко выходит из дома, но друзья и бывшие коллеги из МИ-5 и МИ-6 часто навещают его. Периодически к нему приводят разведчиков-новобранцев, чтобы они могли увидеть живую легенду спецслужб. Он до сих пор считается потенциальной мишенью возмездия. Он читает, пишет, слушает классическую музыку, внимательно следит за политическими событиями, особенно в своей родной стране. Он больше никогда не бывал в России с того самого дня, когда пересек советско-финскую границу в 1985 году, и говорит, что не хочет этого делать: «Теперь я британец». Он никогда больше не видел свою мать. Ольга Гордиевская умерла в 1989 году в возрасте восьмидесяти двух лет. Она до конца жизни была уверена в невиновности сына. «Он не двойной агент, а тройной, он продолжает работать на КГБ». У Гордиевского так и не появилось возможности сказать ей правду. «Жаль, что ей так и не довелось узнать от меня о том, как все обстояло на самом деле».
