За несколько месяцев до описываемых событий глава отдела МИ-6, занимавшегося странами советского содружества, побывал в Финляндии и встретился с Сеппо Тиитиненом, главой финской службы безопасности и разведки (известной как СУПО). Гость из МИ-6 задал отвлеченный вопрос: «Если бы нам понадобилось переправить одного перебежчика через Финляндию, вы, наверное, предпочли бы, чтобы вас не вмешивали в эту историю?» Тиитинен ответил: «Совершенно верно. Лучше расскажите нам потом, как все прошло».
Финны ничего не хотели знать заранее, и если бы Гордиевского задержали финские власти, то, можно почти не сомневаться, его бы вернули в СССР. Если бы этого не произошло, а в СССР узнали, что он в Финляндии, на финнов оказали бы очень жесткое давление и заставили бы схватить беглеца. А если бы они проявили упрямство, КГБ запросто мог бы распорядиться об отправке в Финляндию специального подразделения для поимки шпиона. Известно было, что советские агенты ведут наблюдение за финскими аэропортами, поэтому о простом вылете из Хельсинки для Гордиевского и его семьи даже речи не шло.
Было задумано, что беглецов на двух автомобилях перевезут на крайний север Финляндии, за 1300 километров. Одну машину будут попеременно вести Вероника и Саймон, а другую — двое сотрудников датской разведки: Йенс Эриксен (он же Астерикс, работавший вместе с Ричардом Бромхедом десятью годами раньше) и его напарник Бьёрн Ларсен. К юго-востоку от Тромсё, в пограничном пункте Каригасниеми, они въедут в Норвегию — и на территорию НАТО. Вначале команда заспорила, не задействовать ли для вывоза Гордиевского военно-транспортный самолет C-130 Hercules, но в итоге решено было воспользоваться регулярным рейсом из Норвегии, чтобы не привлекать лишнего внимания. Из Хаммерфеста, самого северного города Европы, расположенного за Полярным кругом, беглецам предстояло вылететь в Осло, а там сделать пересадку на коммерческий рейс до Лондона. Датчане с самого начала были посвящены в план побега, и двоим сотрудникам ПЕТ предстояло вести вторую машину, привлеченную к операции, и сопровождать эксфильтрационную команду до самого Хаммерфеста. «Отчасти это была просто любезность с их стороны, но еще нам могло понадобиться датское прикрытие, чтобы попасть в Норвегию. Так сказать, местная скандинавская помощь на случай, если мы наскочим на какую-нибудь корягу».
Вероника Прайс достала коробку из-под обуви с пометкой «Пимлико», где хранились четыре фальшивых паспорта для Гордиевского и его семьи — на имя Ханссенов. Она уложила в багаж средство от комаров, чистую одежду и набор для бритья. Гордиевскому ведь наверняка понадобится побриться. Она понадеялась, что московская команда не забудет прихватить запасные шины в хорошем состоянии — на случай проколов. Этот пункт тоже был учтен в плане побега.
В течение почти двух месяцев команда Ноктона (теперь переименованная в «Пимлико») ждала в мрачном бездействии, изводясь от тревоги. Теперь же всех накрыла волна возбуждения, они внезапно лихорадочно засуетились.
«Все переменилось буквально в одну минуту, — вспоминал Браун. — Это было фантастическое чувство. Мы ведь готовились к этому годами, тренировались. И вот теперь мы все думали: господи, да ведь все это придется проделать уже по-настоящему… А получится ли?»
В британском посольстве в Москве сотрудники службы МИ-6 собрались в «комнате для безопасных разговоров», чтобы отрепетировать любительскую театральную постановку.
Для поездки в Финляндию двух дипломатических машин требовалось придумать какую-нибудь историю, в которую бы в КГБ поверили. Дело осложнялось еще и тем, что в четверг в Москву должен был приехать новый британский посол, сэр Брайан Картледж, и вечером следующего дня в посольстве намечался прием с коктейлями в его честь. Двум автомобилям необходимо было оказаться на условленном месте неподалеку от финской границы ровно в половине третьего в субботу, но если Аскота и Джи — двух высокопоставленных дипломатов при британском после — не окажется на приеме в честь приезда Картледжа, КГБ немедленно что-то заподозрит. Для отсутствия им необходим был какой-то правдоподобный предлог. Перед возвращением домой Джи передал жене записку на клочке туалетной бумаги: «Тебе придется заболеть».
Действие должно было разворачиваться так: у Рейчел Джи внезапно появится резкая боль в спине. Хотя женщина она была довольно крепкая и здоровая, в прошлом у нее была астма и другие заболевания, о чем всеслышащий КГБ наверняка знал. Они с мужем решат поехать в Хельсинки к врачу-специалисту. Каролина Аскот, ее близкая подруга, вызовется сопровождать их и прихватит мужа, чтобы «заодно развеяться на выходных». Две супружеские пары договорятся поехать на двух машинах и вместе пройтись по магазинам в столице Финляндии. Аскоты решат взять с собой пятнадцатимесячную дочь Флоренс, а двух других детей оставить в Москве с няней. «Мы подумали, что, если возьмем малышку, у нас будет более надежное прикрытие». В пятницу они собирались ненадолго заглянуть на прием в честь нового посла, а после этого сразу пуститься в путь, доехать прямо до Ленинграда и затем пересечь советско-финскую границу, чтобы попасть на прием к врачу в Хельсинки в субботу, ближе к вечеру.
Спектакль с участием всех четверых «актеров» начался в тот же день. У себя в квартире Рейчел Джи принялась жаловаться — так, чтобы было слышно в скрытые микрофоны кагэбэшных «жучков», — на пронзительную боль в пояснице. с каждым разом стоны и жалобы становились все громче. «Я постаралась как следует», — говорила она. К Джи зашла Каролина Аскот и предложила помощь. «Я стонала изо всех сил, а Каролина ахала и охала», — вспоминала Рейчел. Она так искусно притворялась больной, что ее свекровь, как раз гостившая тогда у них дома, не на шутку встревожилась. Артуру Джи пришлось выйти с матерью на прогулку, где их не могли бы подслушивать через микрофоны, и объяснить ей, что у Рейчел в действительности ничего не болит. «Рейчел оказалась прекрасной актрисой», — говорил Аскот. Артур позвонил своему приятелю-врачу в Финляндии — по телефону, который прослушивался, — чтобы посоветоваться. Еще он позвонил в несколько авиакомпаний, поинтересовался ближайшими рейсами, но потом сказал, что лететь самолетом слишком дорого. «Может, нам поехать вместе с вами?» — предложила Каролина, когда Рейчел сказала ей, что поедет в Финляндию на машине. Теперь местом действия была уже квартира Аскотов. Когда Каролина сообщила мужу, что они поедут ночью на машине в Финляндию, да еще с маленькой дочерью, чтобы отвезти бедняжку Рейчел к врачу и заодно походить по хельсинкским магазинам, Аскот разыграл крайнее недовольство: «О боже! Этого еще не хватало! Зачем нам туда тащиться? Тут как раз новый посол приезжает, и вообще, у меня работы навалом…» Но в конце концов он, конечно же, согласился.
Где-то в российских архивах наверняка хранятся расшифровки тех подслушанных разговоров, из которых можно было бы составить маленькую странную мелодраму, срежиссированную МИ-6 исключительно для КГБ.
Аскот и Джи сомневались: не окажется ли весь этот балаган пустой тратой времени, не обречен ли план побега на провал? «Чутье нам говорило, что здесь что-то не так», — вспоминал потом Джи. Оба заметили, что во вторник вечером на месте подачи сигнала наблюдалась какая-то чрезмерная суета: слишком уж много было припарковано машин рядом, слишком много пешеходов сновало по тротуару — возможно, все это указывало на повышенный уровень надзора. Если КГБ будет столь же пристально наблюдать за ними на всем пути следования до финской границы, они не смогут свернуть на запасную полосу в лесу и подобрать, как условлено, беглецов, не попавшись на глаза соглядатаям, а значит, вся операция провалится. К тому же у Джи даже не было уверенности, что тот человек с пакетом от Safeway в самом деле был Пимлико. Может быть, КГБ раскрыл план побега и послал на место подачи сигнала дублера-провокатора, а настоящий Пимлико взят под стражу?
