Конечно же, повсеместно происходило множество убийств, и все больше «лиц со шрамами» попадало в поле зрения полиции, однако приходилось повозиться, чтобы понять, кто есть кто в этой игре. За трудноотличимыми испанскими именами могли скрываться и отъявленные головорезы, и колумбийская шпана, прибывшая в Майами, чтобы, проезжая на мотоцикле, застрелить незнакомого им человека за несколько сотен долларов и в тот же день улететь обратно. Семьи наркодилеров теперь тоже находились под ударом: шесть-семь человек были убиты в одном из домов в Корал-Гейблс, четверо — средь бела дня в ожесточенной перестрелке в торговом центре.
Журнал Time в ноябре 1981 года вынес на обложку заголовок главной статьи номера «Потерянный рай?». Материал представлял собой наихудший образчик американской бульварной журналистики, гоняющейся за сенсацией. Впрочем, американцы обожают подобные статьи, описывающие насилие. США снова воюют — это их излюбленная тема. Полицейские и федеральные агенты были рады вниманию к себе и с изрядной долей преувеличения сравнивали своих противников с чикагскими гангстерами 1930-х. Все в США, казалось, хотели сняться в кино или по крайней мере в собственной версии реалити-шоу.
Тусуясь в Mutiny Hotel & Club в районе Коконат-Гроув и еще в полудюжине других ночных заведений, я за две-три недели узнал все, что было возможно, но не особо разобрался в криминальной подоплеке происходящего. Известный и очень состоятельный адвокат был недавно убит прямо в своем офисе после работы одним из его клиентов, вероятно, в отместку за подставу. Подобные подлянки не редкость в запутанных взаимоотношениях между наркоторговцами и их юристами. Адвокаты не могли поведать подробности, но посоветовали мне отправиться в Бимини, что в сотне километров от побережья Майами. Бимини был ближайшим к Майами портом, откуда быстроходные катера с характерными удлиненными обтекаемыми обводами, разгонявшиеся до 150–160 км/ч и способные уйти от любого судна береговой охраны, могли отправляться по ночам и, с выключенными моторами становясь тише воды, выгружать свой товар в одной из бухточек вокруг Майами. Адвокаты намекнули, что в Бимини их клиенты чувствуют себя более свободно и мне, возможно, удастся их разговорить. Ходили слухи, что правительство Багамских Островов куплено картелями и закрывает глаза на все происходящее.
Итак, в компании моей жены, присутствие которой служило мне прикрытием, я заехал в самый шикарный прибрежный отель в Бимини в качестве голливудского сценариста, работающего над сюжетом какого-то гламурного фильма. Этот район Багамских островов, кстати, был одним из любимых мест рыбалки Эрнеста Хемингуэя и послужил источником вдохновения для его меланхоличного романа «Иметь и не иметь». Мы все еще сидели на кокаине, так что легко вписались в общую атмосферу. Уже через час я вел оживленную беседу в переполненном баре с тремя колумбийцами, которых я бы назвал «менеджерами среднего звена», что-то между державшими дистанцию боссами и «мулами», которые как раз и таскали наркотики. Эти парни в сшитых на заказ костюмах контролировали процесс. К тому времени торговля кокаином достигла таких масштабов, что конфискация нескольких партий товара для них ничего не значила. В Бимини скрывали еще меньше, чем в Майами. Парни вели себя непринужденно, мы выпивали, аккуратно обходя занимавшую меня тему. Они заинтересовались как «голливудским проектом», так и мной. Мы отправились в один из их номеров — они остановились в той же гостинице.
К 23:00 мы все уже были под кайфом и потягивали ром с колой и кокаин. Рассказывая о своем пребывании в Майами, я невзначай обронил имя адвоката, с которым там общался. Одно его упоминание произвело эффект разорвавшейся бомбы. Главный из парней сразу же изменился в лице. Он поднялся и направился в ванную комнату, подав знак своему напарнику, чтобы тот следовал за ним. Мы с Элизабет остались наедине с третьим парнем, самым глупым из них. Мне это совершенно не нравилось. Я понял, что допустил промах. Еще во Вьетнаме мне довелось узнать, что неприятности обычно сваливаются на голову тихо, неуклюже, даже как-то бестолково, в самый неожиданный момент, когда ты становишься небрежен. Никакого драматизма в этом обычно нет. Просто приглушенный выстрел, пуля проникает в тебя, и прости-прощай. Все было просто: я облажался. Что они делали в ванной комнате? Говорили об адвокате, про которого я упомянул. Несмотря на то, что я обнюхался, я понял, в чем заключалась моя ошибка. Несомненно, юрист, с которым я контактировал, сначала служил в прокуратуре США и только потом стал адвокатом, чтобы зарабатывать побольше. Но эти парни-то этого не знали. В свою бытность прокурором мой знакомый, видимо, посадил того парня, который сейчас в ванной рассказывал своему братку, что я могу быть федеральным агентом под прикрытием.
Боже мой! Элизабет не понимала, что происходит. К тому моменту она была в отключке. Все выглядело очень серьезно. Они могли в любой момент выйти из ванной комнаты с наставленным на нас оружием, увести куда угодно и подвергнуть пыткам. Вытряся из меня всю имеющуюся информацию, им ничего не стоило спокойно пристрелить нас и бросить трупы в какое-нибудь болото на растерзание крабам и прочим гадам. «Оскароносный сценарист и его жена убиты в Бимини» — кричащий заголовок новостных сюжетов на один день.
Ничего нельзя было сделать. Третий парень оставался с нами, удивляясь моему странному поведению. Когда же дверь открылась и двое колумбийцев вышли, мои глаза вперились в них в ожидании вердикта. Но ситуация так и не прояснилась. По крайней мере оружия в их руках не было, что уже было облегчением. Но в тот момент я жил от мгновения к мгновению. Они вели себя заметно по-другому: прохладно, не проявляя дружелюбия, но и без неприязни, что-то типа «Хватит уже молоть чепуху». Им было пора идти. Я, конечно же, не стал возражать и, приветливо улыбаясь, вывел свою ничего не подозревающую жену из комнаты.
Это не означало, что мы избежали опасности. Я по-прежнему был как на иголках, ведя Лиз в наш номер со стороны причала. Парни знали, где мы остановились, и могли в любое время ночи навестить нас. Я объяснил ей ситуацию, и мы вместе пролежали всю ночь, прислушиваясь к грохоту моторов катеров, на полной скорости уносящихся в темноту, и разговорам на испанском, то приближавшимся, то затихавшим. Это была очень долгая, душная и напряженная ночь под кокаином, в которую совершенно не хотелось трахаться. Если бы я не был таким параноиком, то, скорее всего, понял бы, что правительство Багамских Островов попало бы в неприятную и неловкую ситуацию, если бы двое белых американцев на «туристическом острове» были бы убиты и брошены в болото. На кону был слишком большой куш, чтобы рисковать срывом своих финансовых операций.
Никогда так прекрасно не выглядели для меня «персты пурпурные» рассвета
[90], о которых писал Гомер. Мы выехали поздним утром. Однако полностью овладевшие мною напряжение и страх при общении с этими людьми глубоко врезались мне в память. Эти ощущения вдохновят меня на печально известную сцену «Лица со шрамом» с бензопилой в номере мотеля, в которой героя Пачино чуть не расчленили.
