Конечно же, нас впереди ждала еще одна катастрофа, совершенно непредвиденная. За две недели до начала съемок в Акапулько мексиканский песо без всякого предупреждения был девальвирован по отношению к доллару. Джеральд был раздавлен. Все его местные банковские контакты стали абсолютно бесполезными. Одним махом мы лишились 20 % нашего бюджета, развеявшимся подобно золотому песку в «Сокровищах Сьерра-Мадре». Дейли пришел в апоплексическую ярость из-за действий Грина, который преждевременно перевел все наши деньги в Мексику. Нам требовались средства, чтобы спасти ситуацию. Дейли был теперь нашей единственной надеждой. Уже позже, после того как Дейли высказал соответствующее предположение, я стал подозревать, что Джеральд вместе с женой полюбовно договорились с мексиканским банком об использовании нашего первоначального наличного резерва для финансирования ссуды для съемок мексиканского фильма с меньшим бюджетом. Такой трюк был бы вполне в стиле Джеральда. Однако доказать что-либо было невозможно. Я так никогда и не узнал, что же именно произошло. Когда Джон наведывался к нам в Мексику, на его губах при любом вопросе о Джеральде проступала обычная ухмылка «долговязого Джона Сильвера», и он вслух задавался вопросом: «Этот мерзавец в этот раз подорвался на собственной петарде, не так ли?» В конечном счете Джон все-таки раздобыл средства где-то в Европе, вероятно, в нидерландском банке Франса. Его собственная компания же обещала подкинуть (но не наличными) еще где-то миллион для компенсации последствий девальвации. Это означало, что нам все равно еще предстояло где-то изыскивать деньги.
Чувствовал я себя паршиво. У меня была высокая температура, почти 39°, и жар только усиливался. Однако я не мог себе позволить отлежаться, максимум — лишь попытаться отоспаться. Ко мне пришел мексиканский врач и заодно сделал мне обычный медосмотр по страховке. Однако он объявил, что страховка не покрывает мой случай, когда у меня обнаружилось давление 160/120. Чертов везунчик, ничего не скажешь! Я никогда не предполагал, что у меня может быть сердечный приступ. Никто не ожидает такого заранее. Приступ в 39 лет? Я слишком много ел, набирая вес на нервной почве, и мало занимался спортом. Мне вспомнилось, как Марти Шин заработал себе сердечный приступ во время съемок «Апокалипсиса сегодня» на Филиппинах. Приступ меня скорее всего не убил бы, но точно бы замедлил работу или оставил меня калекой. Я был полностью истощен.
У Джона хватило и здравомыслия, и доброты позвонить и успокоить меня. Он пообещал: «Если у тебя закончатся деньги — мы придем на помощь». Это было очень любезно с его стороны. В своей жизни он несколько раз оказывался в беспомощном состоянии и понимал, как я себя чувствовал. Я всегда любил его за это. Я думаю, что мои отношения с этим человеком преподали мне урок: немного искренней доброты и сочувствия дают больше, чем рациональные упреки.
Без лишнего шума Джеральд вмешался и устранил проблему с доктором, зафиксировавшим повышенное давление. В этом не было ничего удивительного. Еще одно препятствие просто исчезло с моего пути, как и многие другие. Постепенно я восстановился полностью. Это мне напоминает историю о Франклине Рузвельте, которую я всегда обожал. Накануне последнего дня своей жизни он отправил телеграмму обеспокоенному Уинстону Черчиллю по поводу союзника США и Великобритании в военные годы — СССР: «Я по возможности максимально минимизировал бы беспокойство по поводу советской проблемы. Такие проблемы возникают изо дня в день в той или иной форме и в большинстве своем разрешаются сами по себе». Этот подход во многом схож с доверительным отношением Джона Дейли к жизни. С моей точки зрения, он создавал вокруг себя атмосферу, позволявшую ему самому и остальным добиваться успеха. В сущности, я с годами выработал в себе способность не беспокоиться так сильно, как прежде. Тем самым я и не создавал себе «проблемы», которые в любом случае разрешались естественным образом. Хотелось бы, чтобы лидеры США и наши СМИ, зацикленные на выискивании проблем, признали мудрость подобной стратегии.
Настал день икс — репетиции в полном составе. К нам даже присоединился специально приехавший Вудс. Все прошло хорошо, за исключением разочарования Белуши при встрече с настоящим Доктором Роком, которого я пригласил из Сан-Франциско для обеспечения аутентичности. После сумбурного ужина в шумной и отвратительной забегаловке для туристов посреди Акапулько, где Белуши и Рок сидели напротив Вудса и Бойла, Белуши подошел ко мне, весь кипя от негодования, и буркнул:
— Ты всерьез ожидаешь, что я буду играть этого конченого подонка?
— Нет, Джим, — ответил я. — Не ожидаю. Я имел в виду, что ты мог бы воспользоваться…
— Тогда я не хочу его вообще видеть на площадке!
— Хорошо, Джим.
С другой стороны, Доктор Рок увидел в Белуши исключительно приятного человека, с которым, по его мнению, они отлично поладили. Я успокоил Белуши и любезно отправил Доктора Рока обратно в Сан-Франциско, снабдив небольшой суммой денег.
И наконец-то мы с вами вернулись к моменту, с которого начали эту книгу. Понедельник, 24 июня 1985 года, удар хлопушки. «Сцена 1, дубль 1». Даже с хлопушкой у нас были проблемы: на ней было указано название «Форпост».
«Да не вопрос, — успокоил меня Джеральд. — Я должен был тебе сказать, но…» Он пожал плечами, имея в виду, что были еще сотни вещей, о которых следовало беспокоиться. Позже он пояснил мне, что речь шла «просто о части нашей налоговой договоренности с банком в Нидерландах». Ну ладно. К тому моменту ложь во спасение уже стала нашим неизменным спутником, главное — чтобы она была именно во спасение. Позже я узнал, что Джеральд работал над боевиком с Арнольдом Шварценеггером в главной роли. Фильм уже получил частичное финансирование, но тогда оказалось, что Арнольд не может в полной мере принять участие в съемках, Джеральд, без сомнения, незаконно, перевел свои финансовые обязательства на нас. Отсюда и название на хлопушке. Мы оставались «Форпостом» во всех документах и информационных сообщениях. Лишь несколько месяцев спустя, уже во время монтажа, мы наконец-то переименуемся в «Сальвадор». Оливер, не задавай вопросы. Двигайся дальше.
Многие годы спустя, когда меня в интервью попросили рассказать о «Сальвадоре», я с той ясностью мысли, которую определенно не ощущал в момент съемок, заявил: «Я воспринимал проект как свой последний шанс, единственный шанс… Я намеревался снять этот фильм и, подобно камню, бросить изо всех сил как можно дальше». В таком духе противостояния Давида и Голиафа мы и стартовали.
8. «Сальвадор»: путь в преисподнюю и обратно
В первый день моего первого за последние пять лет режиссерского проекта я, будто заяц, улепетывающий от псов, быстро отснял 33 плана первой камерой и 16 планов второй камерой только по одной сцене в пляжном ресторанчике, в которой были задействованы несколько главных героев и головорезы из «эскадронов смерти». Я провел на ногах 12 часов. Боб Ричардсон и его команда были в шоке и носились как угорелые: никто из них раньше не работал в таком темпе. Я хотел что-то доказать всем, но в результате поспешил с отдельными кадрами, которые не особо получились и их пришлось вырезать. Мексиканская часть съемочной группы задавалась вопросом, будет ли так продолжаться каждый день. Съемки «по-американски» им были непривычны. Впрочем, об остальных можно было сказать то же самое.
