– В этом никто не виноват.
Воздух наконец вырывается из его легких долгим вздохом.
– Все так озабочены тем, чтобы не упоминать о них при мне, – говорит он. – Спасибо.
70
Ч – 33
Валентин смотрит, как Марк сталкивает труп в море.
Он не хочет закончить так, раздутой от воды и соли плотью.
Но при этом он чувствует себя ближе к утопленнику, чем к живым.
– Я не могу, мама, – шепчет он. – Мне очень жаль. Я не могу, не получается…
Жить в полную силу получается еще меньше с тех пор, как нет больше Сары и некому вовлекать его в свои бредовые затеи. Даже Браим куда-то пропал. Остаются Гвенаэль, замкнувшийся в своем вымышленном мире, и семья Лили-Анн, почти всё время проводящая в своей башне из слоновой кости на вершине утеса. Недосягаемые.
Он садится на влажный песок. Сотни чаек описывают круги над волнами и пикируют в воду. На мертвецов, понимает Валентин.
Ему вдруг вспоминается чайка по имени Джонатан Ливингстон, птица, одержимая полетом, которая мечтала подняться выше своих собратьев, вкладывая каждую крупицу своей энергии в поиск совершенства. Мать читала Валентину эту книгу в то лето, когда ему исполнилось восемь, по главе каждый вечер. Им обоим доставляло удовольствие это совместное чтение, хотя он уже мог читать сам.
Чайка по имени Джонатан Ливингстон – вот кто умел жить что есть сил.
Валентин смотрит на Марка, который, сделав свое дело, выходит из воды. Ему не стать таким уверенным в себе человеком, который никогда не сомневается в собственном выборе. Но он мог бы быть… собой? Способен ли он на это?
– Я не хочу умереть, пока хоть кто-нибудь не увидит и не услышит, кто я есть на самом деле.
Эти слова улетают с ветром, как вызов.
Как обещание.
71
Ч – 33
Марк одевается.
– Поднимись со мной в дом, – говорит он Лили-Анн, натягивая брюки. – Надо поговорить.
Она идет за ним к лестнице, и они вместе поднимаются по вырезанным в скале ступенькам. Нинон прыгает отцу на руки, как только он открывает дверь дома.
– Марк нашел оптимальное решение, – сообщает Лора.
– Для?..
– Ты где живешь, черт возьми? – взрывается сестра. – Чтобы выжить после взрывов! Завтра в семнадцать часов они будут здесь! Проснись, Лили!
Лили-Анн ошеломлена. Завтра. Даже сегодня, через девять дней после начала катастрофы, у нее это не укладывается в голове.
– И что же вы придумали?
– Мы…
В буфете вдруг звенят стаканы. Стукаются друг о друга. Нинон кидается к матери, и та крепко обнимает ее.
– Трясется, – рыдает девочка.
– Ничего, дорогая… Всё будет хорошо…
Лили-Анн сглатывает.
До сих пор в ней еще теплилась слабенькая надежда, что кто-нибудь где-нибудь найдет способ остановить взрывы. Она прятала голову в песок. Теперь, когда дрожит земля в последнем содрогании перед небытием, скрывать от себя правду уже невозможно, а надеяться смешно.
Взрывы доберутся до них, даже здесь, в тихой гавани детства, где искрились солнцем их летние месяцы.
– Лора. Скажи, что вы придумали?
Светлые глаза сестры смотрят в упор в ее темные, в серых и в карих сверкает одна и та же решимость. Лора успокаивающе гладит кудряшки Нинон и отвечает:
– Нырнуть.
Часть четвертая
72
Ч – 32
– Земля дрожит уже два дня, Лили. Еще слабо, но ощутимо.
Лили-Анн сидит за столом в гостиной с Лорой и Марком. На диване Нинон делает вид, будто играет с куклой. Она не упускает ни слова из их разговора.
– Я не замечала.
– Ты не хотела замечать. Хорошая у вас там подобралась компания мечтателей.
– Каждый справляется с ситуацией, как может.
– Или не справляется.
Лили-Анн вздыхает.
– Вы объясните мне вашу теорию?
– Майор Беатрис Бланш обмолвилась мне, что ныряла в этих местах, – начинает Марк. – Я вспомнил об этом вчера, когда возвращался с пляжа. Вода обладает не самым большим сопротивлением. Тридцать метров бетона или металла были бы более надежным убежищем, чем тридцать метров воды. Вот только их у нас под рукой нет. А вода есть. Мы не можем быть уверены, что это сработает, потому что не знаем точно природу взрывов, но есть шанс, что их, по крайней мере, замедлит, притормозит такая масса воды, и обломки нас не достанут на глубине. Это, во всяком случае, будет надежнее, чем пещера в скалах, которая может обрушиться.
Лили-Анн трет глаза. Море любила их мать. Суда, погружение, серфинг – ей было интересно всё, что с ним связано. И мало-помалу она заразила своей страстью всю семью, на воде и под водой. Однако никто из них не владеет техникой в такой степени…
– Нинон уже ныряла?
– Она вполне освоилась с маской и трубкой. Нырять на глубину не пробовала, она еще слишком мала для морского крещения. А ты?
– Я погружалась до двадцати метров. Мы собираемся на сколько?
– В открытом море за мысом когда-то затонула субмарина, она послужит дополнительной защитой. Это в десятке миль к западу, так что мы не окажемся точно в том месте, где две стены взрывов встретятся. Она находится на глубине двадцать пять метров в прилив.
– Это значит, что мы пробудем… около часа на глубине? График будет жесткий.
Некоторое время все молчат, каждый обдумывает детали предстоящей экспедиции.
– Я не могу оставить здесь остальных, Лора.
– Возьмем их с собой. Нужно только достаточно оборудования. Акваланги родителей в гараже, я проверяла, они наполнены и в рабочем состоянии. Есть четыре взрослых гидрокостюма и два детских. Масок и ласт здесь целая коллекция. Но не хватает грузил, если пойдут все твои друзья, и, конечно, стабилизаторов, клапанов и баллонов.
– Можно будет взять их в мамином клубе подводного плавания.
– Если никому не придет в голову та же идея…
– На крайний случай остается магазин Жан-Пьера в порту.
– Да. Но целое дело перенести всё сюда…
– Валентин и Браим помогут. Нинон можно будет оставить с Гвенаэлем и Максом.
– Я хочу с вами! – кричит Нинон, готовая расплакаться.
Лора встает из-за стола, садится с дочкой на диван, обнимает ее.
Шепчет на ушко слова, которых Лили-Анн не может расслышать.
