— Скажите, от вас можно отправить открытку? — спросила Мира.
— В Россию?
— Да.
Администратор тренированным движением достала и положила перед гостьей три марки.
— Три с половиной доллара.
Девушка отсчитала монетки и высыпала их в протянутую ладонь. Ручкой, привязанной цепочкой к стойке, Мира написала адрес и несколько слов на обороте. Наклеила марки, вернула женщине за стойкой и, перекинув рюкзак на другое плечо, направилась к лифту.
Она поднялась на третий этаж на старом скрипящем лифте со складной дверью-сеткой, которую нужно было закрывать самостоятельно. Номер 22 был в самом конце коридора, в котором глушила шаги расстеленная на всю длину безупречная ковровая дорожка.
«Наверное, кучу времени тратят на чистку», — определила наметанным глазом Мира. Двери в коридоре были добротные, деревянные, выкрашенные коричневой краской.
Номер был с белыми стенами и окном, выходящим в окно дома напротив — кажется, рукой можно дотянуться. Изголовье кровати упиралось в подоконник. Слева от двери — плоский шкаф, крошечный письменный стол и стул. «Как келья монаха», — отметила Мира. Без разочарования или какого-либо другого чувства. Просто факт, что вот так, келья.
Она достала из рюкзака тяжелый ноутбук и зарядку и поставила его заряжаться, а сама легла на кровать с телефоном. В соседних комнатах, сверху и снизу, кипела жизнь. Через картонные стены она слышала разговоры, пиликание телефона, щелчки клавиатуры.
— Уа-а-а-х-х-хг-г-р-р-р-р, — смачно зевал во всю глотку сосед слева.
Зевок слышался и через стену, и через окно. Он рикошетил от стены напротив и усиливался. Зевнули еще раз.
— Shut up, dude
[1], — попросили зевающего из другого номера.
Мира улыбнулась. Ее лицо мгновенно смягчилось. Увидев ее улыбающейся, никто бы не заподозрил в ней мальчика. Она ответила на несколько сообщений в мессенджерах — они одни занимали на ее айфоне целый экран. Долго перелистывала переписку с человеком под ником NewLifeSeeker. Его последним сообщением была ссылка на точку на Google-карте. Мира нажала на нее, и мессенджер автоматически перебросил ее в приложение с картами. «Далековато от гостиницы, но дойду пешком», — сразу решила она.
«Приходите сюда через полчаса после открытия, — писал собеседник. — Вначале будет сутолока, а после можно будет спокойно поговорить. Это выставка дочери моих друзей, если вам так необходимо людное место и безопасность, хотя, ей-богу, не понимаю, чего вы опасаетесь». «Буду в 19:30», — ответила Мира, хотя в этой части света принято писать 7.30 p.m. Но ее собеседник тоже был русским, поэтому понял все без объяснений. Ее сообщение пометилось прочитанным, и больше он ничего не написал.
Откинувшись на подушку, Мира смотрела на трещину в потолке. Перелет был утомительным, 19 часов с двумя пересадками. Деньги были на исходе, поэтому она не могла себе позволить лишней чашки кофе в аэропортах. Глаза закрывались, но она пересилила себя. По ее правилам нельзя было засыпать, не приняв душ. Она сняла носки, взяла одноразовый набор и тапочки, перекинула через плечо лежавшее на кровати толстое полотенце и, пока шла босая по длинному коридору, с удовольствием потирала ступни о его шершавую мягкость. Душевая комната была идеально чистой. Девушка разорвала пакетик и, перебирая пальцами яркие карликовые упаковки, попробовала все, что было в наборе, — мыло, зубную пасту, шампунь и кондиционер для волос, даже выдавила на палец и понюхала крем для бритья.
После душа натягивать на себя грязную одежду не хотелось, поэтому она, обернувшись полотенцем, пробежала по коридору в соскальзывающих невесомых тапочках, никого не встретив по пути. В номере кинула в угол одежду, достала из рюкзака единственную чистую смену, но подумала и не стала одеваться, а легла на кровать и снова взяла телефон. На этот раз она зашла в «Инстаграм», в аккаунт NinaMarkova.
«Вот, значит, как встретимся», — подумала Мира, листая фотографии.
На них была счастливая девушка, довольная собой, корчащая смешные рожицы в камеру. Через один шли скетчи. На взгляд Миры, картинки были хороши. Нарисованные тушью или простым карандашом, они жили своей жизнью. Люди на них смеялись, плакали, прятались от дождя. Их снова сменяли фотографии счастливой девушки. Мира листала ленту, и на некоторых фото, где владелица аккаунта не улыбалась, она увидела ее такой, какой Нина, должно быть, была в жизни: грустные глаза и немного настороженный взгляд, губы изогнуты полумесяцем рожками вниз. На картинках то здесь, то там мелькали чудовища, люди с головами динозавров. Никогда на переднем плане, всегда в углу рисунка или в отражении, спиной.
Мира перевернулась на бок и отключила телефон, вспоминая лицо матери, когда та сообщила всю правду. «Интересно, сказали Нине родители или нет?» — думала Мира, засыпая.
Тем временем администраторы заселили еще нескольких постояльцев, а нескольких выписали и рассчитали. Когда наступила короткая пауза, администраторша с бантом нашла открытку, которую попросила отправить девочка, похожая на мальчика. Перед тем как бросить ее в почтовый ящик, женщина мельком взглянула на обратную сторону. Адрес в Санкт-Петербурге. Причем страна и город написаны по-английски, а сам адрес — по-русски. Так пишут опытные путешественники. Если бы завитая администраторша знала русский, она смогла бы прочитать короткое послание: «Со мной все в порядке. М.»
Глава 3,
в которой появляется Нина
— Тынь-тырыдынь-дынь-дынь!
Обвешанный туристами экскурсионный трамвай катил в горку. Пассажиров было многовато, но старичок не замечал перегруза. Вряд ли старичок, конечно. Обивка — старая, деревянная, но под ней ходили новые стальные мускулы, они и двигали трамвай. Не транспорт, а туристический аттракцион. Он взобрался на холм и исчез за ним.
Я стояла через дорогу напротив выставочного зала, смотрела на подготовительную суету через гигантские окна. Папа просил не приходить заранее, хотел сделать сюрприз, взял почти всю организацию на себя. Говорил, что я достаточно поработала и заслужила пару дней отдыха.
«Today’s opening: Nina’s Evolution»
[2], — написано мелом на доске-раскладушке у входа. И еще — на заключенных под стекло афишах по обеим сторонам от входа. Афиша на входе в галерею (видна через стеклянную дверь) размером больше. Название — имитация надписи тушью, по нему бегут помехи, как в ненастроенном телевизоре, а вокруг извивается кто-то оставшийся за пределами рисунка. Кто-то страшный, вот-вот сметет название. Но не сметает — время на рисунке остановилось. Организаторы попросили меня сделать главную афишу, хотя обычно этим занимаются дизайнеры. Я рисовала ее на графическом планшете. Его я освоила еще до колледжа, но, когда была не дома, рисовала по привычке карандашами на бумаге. На экране надпись выглядела компактной, стильной. А при увеличении, напечатанная на пластике, она ожила, затрепетала, и обвивающее ее чудовище тоже ожило и стискивало ее в объятиях.
