– Дайте ей что-нибудь покрепче! – посоветовал Маевский.
Портье побежал за бутылкой коньяка, но до того, как он успел налить рюмку, Оконева вырвала бутылку из его руки и несколькими глотками опорожнила ее до половины.
– Я узрела шайтана! – прошептала она с белым от страха лицом. – Злобные духи забрались в отель!
– Начните сначала, – попросил Рудницкий. – Как вы оказались в подвале?
Женщина снова перекрестилась.
– Экспрер… эксмер… экспер… ментировала, – призналась она.
– Где, ради бога? – не выдержал Маевский. – Мы перерыли весь подвал!
– В потаенном покою.
– Где находится этот ваш потаенный покой?
– В клети, за полками с повидлом.
Маевский коротким приказом отправил в подвал несколько человек.
– А что вы там конкретно делали?
– Я ж сказала: экспермент! Када я отверла той потаенный покой, то покумекала, чё добро было б его осветлить.
– Чем-то таким? – Алхимик указал на оплетенное кабелем устройство.
– А той жеж!
– И что это?
– Свеча Яблочкова. Пра ступать в ногу с ейтой… с совеременностью!
– Яблочкова? – пробубнил алхимик. – Я вспомнил, Яблочков изобрел эту свою свечу в семидесятых годах прошлого века. Когда я был еще маленьким, хотел сделать что-то подобное, тогда еще выходил журнал, который описывал технические детали подобных проектов.
– То ж я об том! – раскраснелась Оконева. – «Чудесный мир электричества». У мне все номеры имеются.
– То есть вы ее конструировали?
– Маречек мне малость подсобил. Добрый мальчонок.
– Ага, – буркнул Маевский. – На прошлой неделе Татьяна Олеговна поймала его, когда он свежеиспеченные булочки таскал. С помощью удочки! – добавил он, чтобы подчеркнуть дегенерацию несовершеннолетнего сына Оконевой.
Рудницкий окинул подчиненного веселым взглядом, и сам Маевский был не без греха, и кухарка много раз жаловалась на воровские инстинкты начальника охраны.
– Чия б коровенка мычала! – огрызнулась служанка. – Вчерась токо видала, как… – Она испуганно замолчала. Из подвала вернулись люди Маевского.
– Ну, что там? – нетерпеливо бросил алхимик.
– Мы нашли эту потаенную комнату, – отчитался один из охранников. – Полностью звукоизолированная, с хорошо замаскированным входом. Стеллаж на завесах. Ничего удивительного, что мы ее пропустили.
– Извините, шеф, это моя вина, – признался Маевский. – Завтра еще раз все проверим.
– Ну хорошо, вернемся к делу: как вы сожгли предохранители?
– Я же ж таво не мыслила… Все лады, поки не двинула лампы.
– Этой свечи Яблочкова? – уточнил Рудницкий.
– А то ж! Я же ж ейто взяла, тада чёй-то зашкваркало, засверкало, и я узрела ейтого, шайтана…
– Что конкретно? Лицо? Фигуру?
– Сляды ентих копытов раздвоённых и тень, – вздрогнула женщина. – Он кружился вкруг мне, плясал, проклятущий! Не нада было читать той социли… социлистичной нелегальщины. А батюшка же ж отвращал!
Рудницкий смущенно откашлялся: что ни говори, но Оконева никогда не была ни набожной, ни истеричной. Значит, что-то определенно случилось. Только что? Он сомневался, что князь тьмы действительно наведался в «Пристанище».
– Проверим это завтра, – решил он. – Сегодня и так нет света. Я прикажу разбудить кучера, чтобы отвез вас домой.
– Не гоните мне! Я могу покемарить в служебке? Ще ж приволочу до халупы каку нечисту силу!
– Оставайтесь, – сказал ей Маевский. – Электрик придет с самого утра, а вы и так должны будете нам показать, как использовать это устройство. Поставить охрану у дверей? – спросил он равнодушным тоном.
Служанка сложила руки, как в молитве, и умоляюще посмотрела на Рудницкого.
– Поставь, людей нам хватает.
– Благодарствую, – раскраснелась Окунева. – Премного благодарна.
Алхимик отпустил женщину взмахом руки. Несмотря на поздний час и усталость, желание спать пропало. Тем более он уже не надеялся, что ему дадут время насладиться покоем. Вид и поведение подопечных мадам Росси свидетельствовали о том, что обе барышни попали в гораздо большие неприятности, чем Оконева, и они скоро это поймут.
Портье без приказа подал еще одну чашечку кофе и отчитался, что на требование гостей доставил керосиновые лампы в три комнаты. Похоже, авария не вызвала особого беспокойства, но Рудницкий пообещал себе, что в будущем защитит себя от последствий подобных случаев: может, электричество и было технологией будущего, но пока что слишком часто давало сбои.
Как он и ожидал, не прошло и получаса, как в холле появилась барышня Водзинская. Посвежевшая, в изысканной одежде – многие клиенты забывали свою одежду в отеле, поэтому «Пристанище» располагало гардеробом всех размеров – она производила благоприятное впечатление. Только потемневшие от беспокойства глаза и дрожащие, как у маленькой девочки, губы говорили о том, что с ней что-то не так.
– Месье Рудницкий! – сказала она срывающимся голосом. – Я вынуждена попросить вас об еще одной услуге. Вы же врач?
Алхимик кивнул, стараясь скрыть эмоции, если он был прав, то девушки оказались в незавидном положении.
– Вы могли бы нас… осмотреть?
– Конечно, только возьму все необходимое.
Наталия Водзинская вздрогнула, словно ее ударили хлыстом, потом послушно кивнула.
– Нам подождать вас у себя в комнате или у вас есть тут какой-то кабинет?
– Вернитесь к себе, я через минуту приду.
Наблюдая за уходящей девушкой, а посмотреть было на что, даже несмотря на угнетенное состояние барышни Наталии, двигалась она с грацией, Рудницкий ощутил нарастающую злость. Подопечные мадам Росси, может, и не были невинными цветочками, но точно не заслуживали такой судьбы.
* * *
Клара Росси не выглядела счастливой, было видно, что она с трудом сдерживается, чтобы не спросить, что заставило его поднять ее с кровати в два часа ночи и притащить в отель. Но Рудницкого не волновало настроение директрисы.
– У меня две новости, – резко сказал он. – Хорошая и плохая. Девочки нашлись. Похитители оставили их перед моим отелем.
– О боже мой! Я должна их немедленно увидеть!
– Сейчас они спят, – остановил ее алхимик. – И пусть отдыхают.
– Что-то случилось? А какая плохая новость?
– У них проблемы с памятью: либо они под воздействием какого-то препарата или наркотика, либо, что более правдоподобно, кто-то воздействовал на них магией.
– Это еще не все, да?
– К сожалению, нет. Похоже, их изнасиловали. И, что хуже всего, барышня Водзинская беременна. Если бы не обстоятельства, я бы сказал, что она на четвертом месяце.
