– Боюсь, я не являюсь экспертом в женской красоте, может, я вас просто познакомлю?
– Буду очень рад, – заверил Вилланова.
Алхимик снова засмеялся, энтузиазм парня был заразительным.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Что случилось?
– Мы разработали способ проверки подлинности монет, полностью исключающий их подделку, – проинформировал он.
– Кто это «мы»? И что это за способ?
– Я и Франк Лещинский. Это адепт, присланный генералом Станкевичем, – нетерпеливо объяснил он, видя выражение лица Рудницкого. – Конечно, у нас бы ничего не получилось без ваших указаний. А что касается самого способа, то будет лучше, если Франк сам вам все объяснит и покажет. Поскольку у меня нет магических талантов.
– И когда мы можем с ним встретиться?
– Да хоть сейчас. Франк ждет в кафе напротив.
– Тогда пригласи его, – решил алхимик.
– Сию минуту!
Рудницкий покачал головой, слыша топот ботинок на лестнице.
– Молодость… – вздохнул он.
Воспользовавшись минуткой, он спустился вниз и проверил полки и витрины. Везде царил полный порядок, хотя медикаменты располагались немного в другом порядке, чем он привык. На стене напротив входа Вилланова повесил картину, изображавшую Иисуса небесным аптекарем. Рудницкий подошел ближе. Из надписи следовало, что картина была оригиналом восемнадцатого столетия.
Мелодичный звук серебряного колокольчика возвестил о возвращении Вилланова. С ним был молодой мужчина среднего роста в элегантном костюме из шантунга
[9]. На его лице отражалась смесь любопытства и беспокойства.
– Господин барон, позвольте представить вам моего друга Франциска Лещинского, – представил Вилланова.
Удивительно крепкое пожатие твердой руки Лещинского и небольшой шрам на лбу свидетельствовали о том, что присланный Станкевичем адепт занимался во время недавних столкновений явно не бухгалтерией.
– Пройдемте в салон, – предложил Рудницкий.
Как только они расселись за столом, Лещинский положил на столешницу серебряную монету, украшенную сложным символом. Алхимик нахмурил брови: знак излучал особую энергию.
– Рассказывайте, – сказал Рудницкий.
– Из-за присутствия в монете металла после трансмутации она очень восприимчива к магическим процедурам, – начал Лещинский. – К сожалению, заклинаний, что идентифицируют алхимическое серебро, тут недостаточно, поскольку эти конкретные чары невозможно контролировать, и они обнаруживают даже самое маленькое количество металла после трансмутации. Однако имеется другой вариант: формула, распознающая символ силы. Предложенный мною способ является самым простым и увеличивает визуальную привлекательность предмета, на который нанесена.
Алхимик кивнул: монета блестела как зеркало и притягивала взгляд почти гипнотически.
– Таким образом, наша монета будет полностью защищена от подделки, – продолжил Лещинский. – Конечно, можно изменить пропорции металла, но никто, кроме адепта, не сможет нанести этот символ. Вся процедура требует не только чеканки, но и использования слова силы.
– Сколько адептов может знать это слово?
– Трудно сказать. Из того, что мне известно, на территории нашего государства таких пятеро, – ответил Лещинский.
– Значит, этот символ не настолько распространенный, но и не слишком редкий?
– Ну да.
– Это заклинание обнаруживает все символы силы или только этот конкретный?
– Все. Но никто не станет использовать другой символ. Если не считать связанных с этим проблем, они будут выглядеть совсем по-другому и не украсят монету. Это будет заметно невооруженным глазом!
– Насколько сложное это заклинание идентификации?
Лещинский, закусив губу, уставился в потолок.
– Среднего уровня, – сказал он после недолгих раздумий. – Обычный человек не справится с этим заклинанием, а вот маг запросто. Даже посредственный.
– Банки не согласятся оценивать монеты по ощущениям, на вид. Не в нынешней ситуации.
– Им и не нужно будет, – вмешался Вилланова. – Они наймут магов. В Варшаве их сейчас больше пяти сотен. А банков только чуть больше десятка.
Рудницкий поднял монету. На обратной стороне монеты был изображен орел в короне и надпись: «Польша».
– Чья это идея? – резко спросил он. – Почему не «Варшавская республика»?
– Это только тестовый образец, – оправдывался Лещинский. – Однако я считаю, что мы не должны отказываться от наших корней. Если мы разместим на монетах «Варшавская республика», все подумают, что мы не стремимся к большему.
– Каких «наших корней»?! – рявкнул алхимик. – Со времен польско-литовской унии ситуация немного изменилась!
– Я имел в виду польские этнические территории.
Вилланова нервно поправил галстук, обеспокоенный витавшей в воздухе ссорой, но Рудницкий успокоил его усталым жестом.
– Может, вы и правы, – произнес он. – В этом однозначно что-то есть. Но так или иначе насчет названия государства, какое будет на монете, будут решать политики. Господа, поздравляю вас, похоже, вы справились с этой проблемой!
– Мы справились, – несмело поправил его Вилланова. – Это была ваша идея, мы ее только доработали.
– Вы понимаете, что этот способ нужно запатентовать? – спросил Рудницкий. – Если у нас все получится, этим захотят воспользоваться и другие государства.
Лещинский молча кивнул.
– Господин Вилланова, приготовьте все необходимые документы, – распорядился алхимик. – Сколько вам нужно времени?
– День-два, поскольку я уже позволил себе приготовить черновик патентной заявки. Как вы это видите?
Рудницкий закашлялся, маскируя смех: по-видимому, оба молодых человека размышляли над тем, присвоит ли он себе это открытие или поделится с ними славой.
– Составьте заявку от имени нашей троицы на равных правах, – решил он. – Фамилии подайте в алфавитном порядке.
– Но наш вклад не может сравниться с вашим, – слабо возразил Лещинский.
– Позвольте мне это решать. И еще: я думаю, что в будущем наш патент принесет большую прибыль, однако я хотел бы продать его нашему правительству за символический рубль. Как вам это?
Вилланова сразу же кивнул, Лещинский мгновение колебался, но также согласился с румянцем стыда на щеках.
– Господин Лещинский, вы не могли бы мне составить компанию по дороге в отель?
– Конечно.
«Я становлюсь настоящим бизнесменом, – подумал Рудницкий, – коль могу заметить возможности даже в такой ситуации. Кто знает, может, скоро я стану настоящим отельным магнатом? Если доживу…»
