Я не верю в привидения, но тогда я решил провести эксперимент. В среду, когда у моей прислуги был выходной и дом оказался пуст, я пообедал в городе, а потом вернулся домой и прошел в зал, где стоял орган. Зал был длинным и узким, как церковный неф, с готическим потолком. Я задернул занавески и выключил свет, а потом пробрался к креслу и сидел в полной темноте и тишине около десяти минут. Темнота обострила мои чувства, и я начал различать какие-то бесформенные фигуры, летавшие перед глазами. Я тут же объяснил их лунным светом, который слегка пробивался сквозь занавески и падал на стенки хрустального графина.
Я плотнее задернул занавески, и бесформенные тени исчезли. Так я просидел еще пять минут, но ничего не произошло, и тогда я начал говорить:
– Если здесь присутствуют чьи-то духи, подайте мне знак.
Я подождал еще, результатов не было.
– Могу ли я связаться с вами? – продолжил я. – Подайте мне знак, ударьте обо что-нибудь или сделайте это мысленно, внушите мне написать какое-нибудь слово, или пусть порыв холодного ветра подтвердит, что вы здесь.
Я подождал еще пять минут, но так ничего и не случилось. Тишина была оглушающей, в голове не было и намека на какие-нибудь мысли. Наконец я сдался, включил свет и прошел в гостиную. Шторы не были закрыты, и лунный свет отражался на рояле. Я присел к инструменту и легко прошелся пальцами по клавишам. Взял аккорд, который мне понравился, и повторил его несколько раз, пока звук не заполнил всю комнату. Почему я вдруг стал это делать? Может, это и был знак? Я повторял аккорд раз за разом. Внезапно белый луч света обхватил меня вокруг талии, я пулей отскочил от рояля, и мое сердце застучало громко, как барабан.
Наконец я пришел в себя и постарался обдумать все, что произошло. Рояль стоял рядом с окном. Потом я понял, что то, что я принял за луч эктоплазмы, было всего лишь светом фар проезжавшего рядом автомобиля, спускавшегося с холма. Чтобы заставить себя поверить в собственные объяснения, я снова сел за рояль и взял все тот же аккорд. В дальнем конце гостиной был темный проход, а в нем – дверь в столовую. Краем глаза я увидел, как дверь отворилась, что-то появилось из столовой и прошло по темному проходу. Это было какое-то гротескное, уродливое чудовище с клоунскими кругами вокруг глаз, направлявшееся в сторону органного зала. Оно исчезло, прежде чем я успел повернуть голову. Объятый ужасом, я вскочил и попытался догнать монстра, но его уже нигде не было. Я понимал, что в таком возбужденном состоянии даже легкое движение ресниц могло породить любую иллюзию, и поэтому вернулся назад, к роялю, и снова начал играть, но ничего больше не произошло, и я решил отправиться спать.
Переодевшись в пижаму, я пошел в ванную комнату, но когда включил свет, то увидел моего призрака, сидевшего на краю ванной и смотревшего на меня! Я буквально вылетел из ванной. Это был скунс! То самое маленькое существо, которое я видел внизу, но только там мое воображение увеличило его в несколько раз.
Утром дворецкий посадил бедного скунса в клетку, и зверек превратился в нашего домашнего питомца. Но в один из последующих дней он пропал, и мы никогда его больше не видели.
* * *
Незадолго до отъезда из Лондона я был приглашен на ланч герцогом и герцогиней Йоркскими
[101]. Это был семейный завтрак, без гостей, присутствовали герцог, герцогиня, ее отец и мать, а также брат – юноша лет тринадцати. Немного позже появился сэр Филип Сассун, и нам доверили доставить младшего брата герцогини в Итон. Он оказался тихим подростком, который тенью ходил за мной и сэром Филипом, когда два старших ученика водили нас по Итону. Чуть позже эти двое и еще несколько учеников пригласили нас выпить чаю. Когда мы зашли в кондитерскую, где продавали дешевые сладости и чай по шесть пенни за чашку, брат герцогини остался ждать нас на улице, вместе с сотней таких же итонцев, как и он. Вчетвером мы сидели за маленьким столиком в небольшой, переполненной учениками комнатке наверху. Все шло отлично, пока на вопрос, хочу ли я еще чашку чая, я не ответил: «Да». Этот ответ вызвал финансовый кризис, поскольку у принимающей стороны закончились деньги и мальчикам пришлось устроить срочное совещание на эту тему.
– Боюсь, мы стали виной серьезного перерасхода средств в объеме двух пенсов и вряд ли сможем им помочь, – шепнул мне Филип.
Как бы то ни было, ребятам удалось изыскать дополнительные средства и заказать еще один чайник, который нам пришлось быстро выпить, так как уже прозвенел удар колокола, приглашавший учеников на уроки, и оставалась всего лишь минута, чтобы успеть добежать до ворот колледжа. Суматоха была еще та. За воротами нас встретил директор, который провел нас по холлу, где Шелли и многие другие выдающиеся ученики написали свои имена. В конце концов директор снова сдал нас под опеку двух старших учеников, которые отвели нас в святая святых колледжа – комнату, которую когда-то занимал Шелли. И опять наш маленький Боуз-Лайон (герцог Йоркский) остался в коридоре.
– Что тебе нужно? – строго спросил его один из наших сопровождающих.
– Нет-нет, он с нами, – вмешался сэр Филип, объяснив, что мы привезли юного ученика из Лондона.
– Ну хорошо, – нетерпеливо согласился провожатый, – входи.
– Они делают ему огромное одолжение, разрешая зайти сюда, это сломало бы карьеру любому другому, кто осмелился бы перешагнуть через порог этого святого места, – прошептал сэр Филип.
И только после того, как немного позже я побывал в Итоне вместе с леди Астор, мне стало понятно, что такое спартанская дисциплина. Тогда мы с трудом передвигались по длинному, тускло освещенному, холодному коридору с коричневыми стенами, где возле каждой двери висели тазы, в которых ученики мыли ноги. Наконец мы нашли нужную нам дверь и постучались.
Нам открыл дверь сын леди Астор – маленький и щуплый бледный подросток. В комнате два других ученика стояли у небольшого очага и грели руки над горсткой тлеющих углей. Все это выглядело весьма печально.
– Я хочу узнать, можно ли забрать тебя домой на уикенд, – сказала леди Астор.
Мы немного поговорили. Неожиданно раздался стук, и, прежде чем мы успели сказать «войдите», ручка двери повернулась, и на пороге появился директор – стройный и привлекательный блондин лет сорока.
– Добрый вечер, – коротко поздоровался он с леди Астор и кивнул мне.
После этого он облокотился на полку камина и закурил трубку. По всей видимости, в колледже не ждали приезда леди Астор, и той пришлось объясниться.
– Я приехала спросить, нельзя ли забрать сына домой на уикенд.
– Извините, но это невозможно, – последовал короткий ответ.
– Ну послушайте, – сказала леди Астор своим мягким и приятным голосом, – пожалуйста, не будьте таким строгим.
– Я вовсе не строгий, я просто констатирую факт.
– Но он такой бледный.
– Чепуха, с ним все в порядке.
