В тот вечер в «Трокадеро» я пытался уговорить ее поужинать со мной, но, увы, безуспешно. Она сказала, что съест только сэндвич, чтобы составить мне компанию. Мы занимали целый столик в очень приличном ресторане, и я посчитал, что нужно сделать хороший заказ, хотя сам меньше всего думал о еде. Обед оказался непростым испытанием: мне было трудно понять, что чем нужно было есть. Тем не менее я постарался справиться со всеми трудностями со светским шармом, а под конец небрежно сполоснул пальцы в принесенной чашке. Думаю, мы оба были рады уйти из ресторана и вздохнуть с облегчением.
После «Трокадеро» она решила пойти домой. Я предложил взять такси, но девушка предпочла пройтись пешком. Она жила в Камбервелле, и это меня вполне устраивало, потому что я мог провести с ней гораздо больше времени, чем предполагал.
После того как схлынул первый поток эмоций, она почувствовала себя более раскрепощенной. Мы прошлись по набережной Темзы, и Хетти щебетала о своих подружках, увлечениях и других малозначащих вещах. Я едва понимал, что она мне говорила, для меня это был неповторимый и полный восторгов волшебный вечер в раю.
Проводив ее, я вернулся на набережную, чувствуя себя по уши влюбленным! Вне себя от счастья и в полном умилении я раздал нищим, спящим на берегу Темзы, все, что осталось отмоих трех фунтов.
Мы договорились встретиться в семь утра следующего дня, так как уже в восемь у нее начиналась репетиция где-то на Шафтсбери-авеню. Расстояние от ее дома до станции метро на Вестминстер-Бридж-роуд было около трех километров, и, хотя я работал допоздна и ложился спать не раньше двух часов ночи, я встал на заре и был готов встретить ее.
Камбервелл-роуд превратилась для меня в волшебное место, потому что Хетти Келли жила именно здесь. Мы прогуливались, держась за руки на всем пути до станции метро, и это эфемерное блаженство смешивалось с неясностью наших чувств. Грязная и убогая Камбервелл-роуд, которую я когда-то старался обходить стороной, теперь казалась мне прекрасной, особенно по утрам, когда неясный силуэт Хетти, шагающей мне навстречу, появлялся из тумана. Я никогда не помнил, что она говорила мне во время прогулок. Я был слишком захвачен мыслью, что некая мистическая сила свела нас и наш союз предопределен судьбой.
Я встречался с ней по утрам целых три дня – несколько коротких утренних часов, делавших остаток каждого дня просто невыносимым. Но на четвертое утро Хетти повела себя по-другому. Она встретила меня холодно, безо всякого энтузиазма, и даже не взяла меня за руку. Я сделал вид, что обиделся, и шутливо обвинил ее в том, что она совсем меня не любит.
– Ты слишком многого хочешь от меня, – сказала Хетти. – В конце концов, мне всего лишь пятнадцать, а ты на целых четыре года старше.
Я не придал значения этим словам, но и не мог проигнорировать дистанцию, которую она вдруг обозначила между нами. Шагая рядом, Хетти смотрела прямо перед собой и обе руки держала в карманах плаща, будто примерная ученица.
– Другими словами, ты на самом деле не любишь меня, – сказал я.
– Не знаю, – ответила Хетти.
Я был ошеломлен ее поведением и словами.
– Если не знаешь, то так оно и есть.
Она не ответила, продолжая молча идти рядом.
– Слушай, а я ведь пророк, – заметил я небрежно. – Помнишь, я говорил, что буду жалеть, что встретил тебя?
Я пытался понять, что у нее на уме и что она чувствовала на самом деле, но, увы, на все мои вопросы она отвечала одной и той же фразой: «Я не знаю».
– Ты выйдешь за меня?
Я пошел напролом.
– Мне еще рано об этом думать.
– Ну хорошо, а когда будет не рано, выйдешь за меня или выберешь другого?
Но Хетти никак не реагировала на мои слова и все твердила:
– Я не знаю… Ты мне нравишься, но…
– Но ты меня не любишь, – закончил я, и сердце мое ухнуло вниз.
Она продолжала молчать. Утро выдалось хмурым, улицы выглядели серо и уныло.
– Беда в том, что все зашло уже слишком далеко, – хрипло сказал я, когда мы оказались у входа в метро. – Думаю, нам надо расстаться и больше никогда не встречаться.
Я ждал, что она скажет на этот раз. Хетти выглядела сильно расстроенной. Я взял ее за руку и нежно погладил.
– Прощай, уж лучше так, чем по-другому. Я слишком сильно успел к тебе привязаться.
– Прощай, – ответила Хетти, – прости меня.
Ее извинение было подобно последнему, смертельному удару. Как только она исчезла в метро, я почувствовал себя во власти безысходного одиночества.
Что я наделал? Может быть, я слишком поторопился? Мне не надо было терзать ее своими вопросами. Я вел себя как самодовольный идиот и больше не имел возможности увидеть ее снова – или поставил бы себя в смешное положение. И что же мне оставалось делать? Ничего, только страдать. О, если бы мне удалось забыться во сне до момента, когда снова увижу ее! Так или иначе, я должен теперь ждать, когда она сама захочет увидеть меня. Нет, я наверняка был слишком настойчив и серьезен. Во время следующей встречи я постараюсь быть нежным и деликатным. Но захочет ли она увидеться со мной? Да она просто должна! Она не может отвергнуть меня так легко.
Сил моих терпеть все это больше не было, и на следующее утро я отправился на Камбервелл-роуд. Я не встретил там Хетти, но зато увиделся с ее мамой.
– Что ты с ней сделал? – строго спросила она. – Хетти пришла домой вся в слезах и сказала, что ты больше не хочешь видеть ее!
– А что она сделала со мной? – с иронией спросил я, пожимая плечами, а потом, помедлив немного, спросил, могу ли я увидеть Хетти.
– Думаю, это ни к чему, – строго ответила ее мама.
Я пригласил ее в пивную, чтобы обсудить ситуацию, и после долгих уговоров она наконец разрешила мне увидеться с дочерью.
Хетти открыла нам дверь. В ее глазах я заметил удивление и беспокойство. Она только что умылась, и от нее пахло свежестью мыла «Солнечный свет». Она по-прежнему оставалась в дверях, и в ее огромных глазах были холодность и осуждение. Я понял, что надежды нет.
– Итак, – попытался я с юмором начать разговор, – решил еще раз сказать тебе «до свидания».
Хетти не ответила, но я видел, что она просто мечтает избавиться от меня. Улыбаясь, я протянул руку и сказал:
– Итак, еще одно «до свидания».
– Прощай, – холодно ответила Хетти.
Я повернулся и услышал, как входная дверь тихо закрылась за моей спиной.
С Хетти мы виделись всего лишь пять раз, и каждая наша встреча длилась едва ли более двадцати минут, тем не менее я долго еще вспоминал этот трагичный эпизод своей жизни.
Глава седьмая
В 1909 году я отправился в Париж. Месье Бурнель из «Фоли-Бержер» предложил компании Карно ангажемент на один месяц. Я был неимоверно взволнован тем, что отправляюсь в другую страну! За неделю до отплытия мы играли в Вулвиче, это была унылая неделя в жалком городишке, и я с нетерпением ждал перемен. Мы отправлялись в путешествие воскресным утром, и я едва не опоздал на поезд, появившись на платформе в самый последний момент и успев заскочить в почтовый вагон, в котором и ехал до самого Дувра. Опаздывать на поезда при любых обстоятельствах было тогда в моем стиле.
