Она указала на ядовитого гада:
– Меня укусила змея!
– Куда?
Глория показала на грудь.
– Да это же самая ядовитая гадюка на свете! – закричал Томми, имея в виду, конечно, змею. – Быстрее, нужно срочно что-то сделать! Медлить нельзя!
До врача скакать и скакать, наложение жгута вокруг раны в данном случае являлось делом весьма интересным, но бессмысленным. Внезапно Томми подхватил несчастную, порвал на ней блузку, обнажив при этом белоснежные плечи, закрыл от вульгарного любопытства вездесущей камеры и стал высасывать яд из ранки, сплевывая кровь несчастной на землю. Короче говоря, дело кончилось тем, что дама вышла замуж за своего спасителя.
Глава четырнадцатая
Мне не терпелось начать работу с «Фёрст Нэйшнл» после окончания контракта с «Мьючуал», но у нас не было студии, поэтому я решил купить участок земли в Голливуде и построить собственную. Участок находился на пересечении Сансет и ЛаБрея, здесь уже был большой дом из десяти комнат и двадцать тысяч квадратных метров лимонных, апельсиновых и персиковых деревьев. Нам удалось построить отличную площадку для работы, студию обработки кинопленки, монтажные комнаты и офисы для персонала.
Во время строительства я решил взять отпуск и целый месяц провел с Эдной Пёрвиэнс в Гонолулу, на Гавайях. В то время это было чудное место, но меня все время угнетала мысль о двух тысячах миль, которые отделяли нас от материка. Несмотря на всю здешнюю красоту, ананасы, сахарный тростник, экзотические фрукты и цветы, я был рад вернуться, потому что закрытое пространство острова спровоцировало легкий приступ клаустрофобии – я чувствовал себя маленькой букашкой внутри цветка лилии.
Жизнь и работа рядом с такой красивой девушкой, как Эдна Пёрвиэнс, неизбежно затронули мое сердце. Когда мы переехали работать в Лос-Анджелес, Эдна сняла квартиру недалеко от Спортивного клуба, и почти каждый вечерь мы обедали вместе. Мы были серьезно настроены по отношению друг к другу, и где-то в глубине моего сознания нет-нет да и возникала мысль, что мы когда-нибудь поженимся, но у меня были некоторые сомнения по поводу Эдны и того, что она думала о наших отношениях. Я был не очень уверен в ее чувствах ко мне, а потому не был достаточно уверенным и в своих собственных.
Весь 1916 год мы были неразлучны и вместе посещали бесчисленные вечера и балы, устраиваемые Красным Крестом и другими организациями. Иногда во время этих мероприятий Эдна начинала ревновать меня к другим и показывала это весьма изощренным и хитрым способом. Если кто-то из дам уделял общению со мной слишком много времени, она исчезала, а затем присылала мне записку, в которой писала, что ей стало нехорошо и она хочет, чтобы я побыл с ней. Конечно же, я оставался с ней до самого конца вечера.
Однажды симпатичная молодая хозяйка одного вечера, который она устроила в мою честь, сопровождала меня от одной группы гостей к другой по комнатам своего дома, пока мы не оказались в ее спальне, и я тут же получил записку от Эдны, которая снова писала, что ей стало нехорошо. Мне льстило то, что такая красивая девушка так ко мне относится, но привычка присылать мне записки стала немного надоедать.
Развязка наступила во время вечера, устроенного Фанни Уорд
[30]. Дом был полон красивых молодых девушек и симпатичных парней. Как всегда, Эдна вдруг почувствовала себя плохо. Но позвала она не меня, а Томаса Мейгана – высокого и привлекательного ведущего артиста компании «Парамаунт». В тот вечер я ничего об этом не знал, и только на следующий день Фанни рассказала мне о случившемся. Она знала о моих отношениях с Эдной и не хотела, чтобы в этой ситуации я остался в дураках.
Я не мог поверить в то, что произошло. Моя гордость была оскорблена, я был в ярости. Если это правда, значит, нашим отношениям пришел конец. Но я не мог отдать Эдну кому-то просто так, для меня это стало бы невосполнимой потерей. Мне вдруг стало ясно, как много мы значили друг для друга.
Я не мог заставить себя работать на следующий день после того, что услышал. Ближе к вечеру я позвонил Эдне, надеясь, что она объяснит мне произошедшее, я намерен был показать свою ярость и негодование, но, как всегда, эго снова взяло верх над намерениями, и к моменту разговора я был полон сарказма. Я даже слегка пошутил по поводу случившегося:
– Я знаю, в чем дело. Там, у Фанни Уорд, ты просто потеряла память, поэтому позвала другого!
Эдна засмеялась, но мне послышались нотки замешательства в ее голосе.
– О чем ты говоришь? – спросила она.
Я надеялся, что она будет резко отрицать все, что случилось, но Эдна оказалась умнее и сразу же спросила, кто рассказал мне всю эту чушь.
– Какая разница, кто рассказал? Я думал, что значу для тебя гораздо больше и что ты не позволишь себе делать из меня дурака.
Она оставалась удивительно спокойной и все время говорила, что я слишком доверяю глупым слухам.
Я хотел притвориться равнодушным, чтобы сделать ей больно:
– Со мной не надо притворяться. Ты можешь делать все, что хочешь, мы с тобой не муж и жена, и важно лишь то, что ты делаешь свою работу хорошо.
Здесь Эдна со мной согласилась – она не хотела, чтобы наши личные отношения влияли на нашу совместную работу. Она добавила, что мы могли бы остаться хорошими друзьями, и эти слова вдруг сделали меня глубоко несчастным человеком.
Мы проговорили по телефону целый час, я был нервным и разочарованным, потому что мне хотелось, чтобы наши отношения возобновились. Как всегда происходило со мной в подобных ситуациях, я вдруг снова почувствовал, насколько сильно я был увлечен ею, и в конце концов разговор закончился тем, что я стал упрашивать ее поужинать со мной под предлогом выяснения наших отношений.
Она сомневалась, я настаивал, то есть просил и умолял, так как к тому времени мои спесь и гордость успели улетучиться. Наконец она согласилась… В тот вечер мы поужинали вдвоем яичницей с ветчиной, но зато у нее дома.
Это было своего рода примирение, и я чувствовал себя более-менее успокоенным. По крайней мере, я был способен работать на следующий день. И все же меня изводила тревога, я проклинал себя за то, что не всегда уделял Эдне внимание, которого она действительно заслуживала. Возникла дилемма – должен ли я немедленно разорвать наши отношения или нет? А что если история с Мейганом была просто слухом?
Через три недели Эдна появилась в студии, чтобы забрать свой чек. Она уже уходила, когда мы встретились, и она была с другом.
– Ты знаком с Томми Мейганом? – спросила она вежливо.
Я был в шоке. В одно мгновение Эдна превратилась в незнакомого мне человека, которого я видел едва ли не первый раз в жизни.
– Конечно, мы знакомы, – ответил я. – Как дела, Томми?
