Во время нашего скоротечного, но весьма экстравагантного романа Пегги рассказала мне несколько забавных историй о связи с одним известным французским издателем. Они и вдохновили меня на создание «Парижанки» для Эдны Пёрвиэнс. Я не снимался в этом фильме, а выступил в качестве режиссера.
Некоторые критики утверждают, что психология не может быть выражена посредством немого кино и что единственным средством выражения в нем являются прямые действия, такие, например, как страстные объятия с женщиной, прислоненной к стволу дерева, при этом надо обязательно шумно дышать ей, бедной, прямо в лицо. Можно еще бросать стулья и прочую мебель или вышибать дух из разных злодеев. Моя «Парижанка» стала своеобразным вызовом всем устоявшимся мнениям. Я намеревался передать психологические аспекты поведения через тонкие и деликатные действия.
В фильме Эдна играла даму полусвета. В одном из эпизодов к ней приходит подруга и показывает журнал, в котором напечатано объявление о скорой свадьбе любовника Эдны. Равнодушно подержав его в руках и едва-едва взглянув на обложку, Эдна с безразличием откладывает журнал в сторону и закуривает сигарету, но зрители видят, что она ошеломлена известием. С улыбкой проводив подругу до двери, Эдна быстро возвращается, хватает журнал и вчитывается в объявление с нарастающим напряжением. Весь фильм был построен на тонких и деликатных намеках и сценках подобного рода. Вот служанка в спальне Эдны открывает дверцы одежного шкафа, откуда на пол падает мужской воротничок, что говорит о романе Эдны и главного героя (его играл Адольф Менжу
[75]).
Фильм пользовался большим успехом у истинных ценителей кино. Это был первый немой фильм, в котором выражались ирония и психология человеческих отношений.
После этого многие стали снимать фильмы подобным образом, в том числе и Эрнст Любич
[76]. Его фильм назывался «Брачный круг». Адольф Менжу играл в нем точно такую же роль, как и в «Парижанке».
Кстати, Адольф Менжу в один вечер превратился в настоящую звезду, а вот Эдне не удалось получить такого же признания. Однако после «Парижанки» ей поступило предложение сняться в новом фильме в Италии – в течение пяти недель и за десять тысяч долларов. Эдна попросила моего совета. Как мне казалось, предложение было интересным, но Эдна боялась окончательно потерять связь с нашей компанией. Я посоветовал ей принять предложение. Если ничего не получится, она всегда сможет вернуться назад к нам, да и десять тысяч долларов будут для нее не лишними. Эдна снялась в той картине, но фильм не пошел, а Эдна снова вернулась к нам.
* * *
Незадолго до окончания работы над «Парижанкой» в Америку приехала Пола Негри, причем появилась она в истинно голливудском стиле. Департамент по общественным связям студии «Парамаунт» превзошел себя, поместив Глорию Свенсон
[77] и Полу Негри в эпицентр гламурных событий, всевозможных завистливых ссор и взаимных упреков. Газеты пестрили заголовками: «Негри требует, чтобы ей отдали уборную Свенсон», «Глория Свенсон отказывается от встречи с Полой Негри», «Негри приняла приглашение Свенсон». И так далее и тому подобное, до отвращения и тошноты.
Самое интересное было в том, что ни Пола, ни Глория не имели никакого отношения к этим слухам. С самого начала своего знакомства они оставались хорошими подругами, но департамент по общественным связям хотел другого развития отношений. В честь Полы организовывались бесконечные приемы и вечеринки. В период этого ажиотажа мы встретились с Полой на симфоническом концерте в «Голливуд-боул». Она занимала соседнюю ложу со свитой рекламных агентов и менеджеров из «Парамаунт».
– Ча-а-р-ли-и! Где же вы пропада-а-а-ли все это время? Вы ни разу мне не позвонили-и-и! А ведь это ради вас я проделала весь путь сюда из Германии!
Я был весьма польщен этим обстоятельством, но не поверил в ее последние слова – единственный раз мы виделись в Берлине и не более двадцати минут.
– Какой вы жестокий, Ча-а-р-ли-и, вы не звонили мне. Я так долго ждала вашего звонка. А где вы сейчас, как вас найти? Дайте мне номер вашего телефона, я позвоню.
Я скептически отнесся к этому разыгранному перед публикой спектаклю, но внимание Полы ко мне впечатлило и меня тоже. Через несколько дней я был приглашен на вечеринку в дом, который Пола снимала в Беверли-Хиллз. Это было грандиозное событие даже по голливудским меркам, и, несмотря на присутствие множества звезд, Пола сконцентрировала все свое внимание на мне. Была ли она откровенна – не знаю, но мне это очень понравилось. Тот вечер послужил началом нашего весьма экзотического романа. В течение нескольких недель мы вместе появлялись на публике, что, как афродизиак, влекло к нам репортеров и журналистов. Вскоре газеты начали выдавать сенсационную информацию: «Пола и Чарли обручились». Вся эта шумиха очень волновала Полу, и она настаивала, чтобы я выступил с опровержением.
– Да, но такое заявление обычно делает женщина, – сказал я.
– А что я им скажу?
Я только пожал плечами.
На следующий день меня известили, что мисс Пола Негри не сможет меня принять. Никаких дополнительных объяснений не последовало. Однако вечером того же дня служанка Полы позвонила мне и в панике сообщила, что ее любимая госпожа тяжело заболела и просит меня немедленно приехать к ней. Когда я приехал, заплаканная служанка провела меня в гостиную, где на кушетке с закрытыми глазами лежала Пола. Я подошел, она открыла глаза и прошептала: «Как ты жесток!» Мне ничего не оставалось сделать, кроме как выступить в роли Казановы.
Через день или два мне позвонил Чарли Хайтон, менеджер компании «Парамаунт»:
– Чарли, вы создаете нам проблемы, я хотел бы поговорить с вами об этом.
– Да, конечно, жду вас у себя дома, – ответил я.
И вот он явился. Дело шло к полуночи. Хайтон был грузным человеком с весьма заурядной внешностью и вполне мог сойти за кладовщика в магазине оптовой торговли. Усевшись, он тут же напрямую выпалил:
– Чарли, Пола чувствует себя больной и разбитой из-за всех этих слухов. Почему бы вам не выступить с заявлением и не прекратить это безобразие?
Я почувствовал себя уязвленным таким наглым и прямолинейным наездом и резко спросил в ответ:
– И что же я должен заявить?
Он смешно и неуклюже попытался скрыть свое смущение:
– Вы ведь влюблены в нее, я прав?
– А я думаю, что это не ваше дело, – ответил я.
– Но мы вложили в нее миллионы долларов, а эта шумиха сводит на нет все наши усилия! – Хайтон сделал паузу. – Чарли, если вы любите ее, почему не женитесь?
