Для него этот день стал долгим, знаменательным и волшебным: крики молочника, бредущего рядом с тихой, послушной серой лошадкой, громкий пронзительный голос, выкликавший неизвестного Тимотео, лиана душистого дурмана, спустившая на закрытые ставни побеги с крупными красными цветами, прилетевший из-за дома, с реки свежий ветер.
– Она идет вдоль реки тихой летней ночью… – запел он хриплым, неверным голосом, а потом забыл слова, хотя знал, что дальше говорится о звездах и сиянии. Через некоторое время и вовсе умолк. Просто сидел и смотрел на Джоанну.
Капитан стоял у высокого французского окна и наблюдал, как молочник и его лошадь идут мимо одного из разрушенных старинных испанских домов, мимо новых кирпичных зданий на Плаза де Лас-Ислас и удаляются в жаркий день, в историю.
Когда на закате Джон Келли все-таки собрался уходить, Джоанна встала у двери, держа его шляпу двумя руками, словно большой фетровый пирог.
– Вот ваша шляпа, – выговорила она старательно. – Будем очень лады, если плидете на ужин.
Джон Келли решил остаться в Южном Техасе и собрать дикий скот вокруг Фрайо-Тауна, к югу от Сан-Антонио, в зарослях знаменитой долины реки Нуесес. Причина того, что мало кто отваживался на подобное предприятие, заключалась в отсутствии на этой земле закона. К тому же занятие требовало храбрости, силы и выдержки. Но если человек не терял бдительности, тем самым обеспечивая себе долгую жизнь, то в награду за мужество получал небольшое, но крепкое состояние. Все зависело от умения метко стрелять и чутко спать. Джон Келли нанял в помощники людей вроде Бена Кинчлоу, который считался твердым, как кремень, говорил по-английски и по-испански и одинаково ловко управлялся как со скотом, так и с оружием. Весь пойманный скот он клеймил железным тавром, и после двух экспедиций Джон Келли стал состоятельным человеком.
В январе они с Джоанной обвенчались в доме Бетанкуров в соответствии со старинной южной традицией проводить свадьбу в доме невесты. Утром Джоанна и капитан Кидд сидели у нее в спальне на кровати и ждали, когда их пригласят вниз. А внизу ждал Джон Келли в строгом черном сюртуке и полосатом аскотском галстуке. Рядом стоял священник из англиканской церкви Святого Иосифа. У Джоанны дрожали руки. Словно ища защиты от неизвестного будущего, она сидела возле капитана в облаке из ароматов вербены с берегов речки Каламарес, апельсиновой воды и крахмала своего белоснежного платья.
– Kontah, – проговорила она срывающимся голосом, со слезами на глазах.
– Все хорошо, дорогая.
– Я еще никогда не была замужем.
– Неужели?
– Пожалуйста, Кеп-дан. – Дрожащей рукой девушка прикоснулась к сложной прическе и расшитой бисером вуали. – Не надо шутить. Мне плохо. Джон тоже никогда не был замужем. – Круглое личико покраснело, и веснушки выступили ярко, словно пятнышки на персике из холмистого края.
– Слава богу. Будем надеяться, что так оно и есть.
– Kontah, какие главные плавила быть замужем?
Капитан на миг задумался.
– Во-первых, ни с кого не снимать скальп. Во-вторых, не есть руками. В-третьих, не убивать и не воровать соседских кур. – Он старался говорить легко, хотя в горле пересохло, так что приходилось то и дело откашливаться. – А что касается позитивных предписаний, скоро вы сами их поймете. Все будет хорошо, поверь.
Он достал из кармана старинные золотые охотничьи часы, щелкнул крышкой и показал циферблат. Джоанна вытерла глаза, посмотрела на стрелки и сказала:
– Уже одиннадцать. Пола, Kontah.
Элизабет сначала окликнула их снизу, а потом, подобрав юбку, бегом поднялась по лестнице и с улыбкой заглянула в комнату.
– Джоанна, ты готова?
Девушка повернулась и крепко обняла капитана за шею.
– Мы будем часто плиезжать. Ты – мой целебный источник.
И разрыдалась.
– Да, – подтвердил капитан и, закрыв глаза, помолился о том, чтобы не расплакаться самому. – А ты – мой дорогой маленький воин. Не надо плакать, милая. – Он вложил часы ей в руку. – Хочу, чтобы ты их взяла. В последние годы время бежит очень быстро. Сколько лет я постоянно волновался за тебя и радовался, что ты рядом. И вот настал час отдать тебя другому человеку.
После свадьбы Джоанна отправилась с мужем в новое странствие: в город Седалию, штат Миссури, на сей раз в легком четырехколесном экипаже. Такая жизнь была ей по душе. А потом, вплоть до начала нового века, Джоанна и Джон Келли вместе собирали скот в Техасе. И дожили до того времени, когда в Ювальде приземлился – точнее, упал самолет. Держась за руки, вместе с двумя взрослыми детьми они смотрели, как машина ударилась о землю Техаса, а пилот вылез из-под обломков и удалился с таким видом, словно специально подстроил трюк.
Капитан дожил до глубокой старости. Он вновь занялся составлением словаря языка кайова и продолжал работу до тех пор, пока не ослабло зрение. Он часто вспоминал воинственный клич Джоанны во время стрельбы десятицентовыми монетами на Бразос-ривер. Боевой призыв звучал осознанно и уверенно, а ведь тогда девочке было всего десять лет.
Бритт Джонсон, Пейнт Крофорд и Деннис Кьюртон погибли от рук индейцев в 1871 году возле Грэма, когда перевозили грузы по дорогам Северного Техаса. Бесстрашных парней убили на единственном открытом участке между Грэмом и горой Индиан-Маунт. Они похоронены на месте гибели, могильные камни стоят там и сейчас.
Саймон и Дорис вырастили шестерых детей, причем у всех имена начинались с буквы Д. Дети унаследовали способности отца и выросли музыкантами. Долгие годы семейный ансамбль Бодлин разъезжал по Северному Техасу, радуя людей ирландскими джигами и ковбойскими балладами.
Братья Хоррелл продолжали разбойничать в Центральном Техасе и Нью-Мексико до тех пор, пока в 1877 году нескольких из них не убили во время перестрелки в городе Лампасасе, после чего остальные сбежали на Восточное побережье.
Собор Сан-Фернандо немного изменился: был построен новый фасад с двумя башнями. Однако старинное святилище и возведенный в 1733 году купол над алтарем сохранились в первозданном виде. Кладбище было перенесено на берег реки Сан-Антонио, но многие из первых испанских поселенцев нашли последнее пристанище под полом собора, так что благородные останки Бетанкуров покоятся там и по сей день, должно быть, радуясь благостному колокольному звону.
Кости отважных воинов кайова не упокоились безвестными в земле, память об их храбрости и бесстрашии сохранилась в бесконечных рассказах о гибели Бритта Джонсона и его товарищей и о Цикаде – голубоглазой дочери Пестрой Утки, которую забрал агент по делам индейцев.
Капитан Кидд завещал похоронить себя с жетоном военного курьера на груди, который хранил с 1814 года, добавив, что должен доставить послание неизвестного содержания.
Примечание автора
Всем, кто заинтересовался психологией детей, похищенных на приграничной территории и воспитанных племенами коренных жителей Америки, рекомендую прочитать книгу Скотта Зеша «Пленники» (Scott Zesch «The Captured»). В этой превосходной работе приводятся документальные свидетельства о жизни захваченных в Техасе детей, в том числе и двоюродного прапрадедушки автора, причем в каждом случае подробно описываются трагические обстоятельства гибели близких и насилия, которые пришлось пережить маленьким пленникам, прежде чем то или иное племя приняло их как равноправных сородичей. Пока не существует подробных исследований о том, с помощью каких психологических приемов детям удавалось выжить, однако любой шаг в этом направлении принесет конкретную пользу. Попавшие в плен дети очень быстро перенимали образ жизни и эмоциональный склад индейцев, а вернувшись в родные семьи, с трудом привыкали к новым условиям. Но главное, даже прожив в племени меньше года, они постоянно стремились туда вернуться. Эта особенность характерна как для выходцев из Англии и Германии, так и для американцев мексиканского происхождения. Думаю, лучше всего об этом говорит моя героиня, ирландка Дорис Диллон. Позволю читателям самим найти в книге ее слова.
