Он последовал за мной, всё замедляя шаг.
…Так прошло несколько часов. Спотыкаясь и бормоча себе под нос, мы брели по полям, возможно, кругами.
– Сегодня же праздничный костёр, – вспомнила я. – Будут запускать фейерверки.
Дождь усиливался с каждой минутой.
– А-а… – Ноа еле плёлся.
Дождь молотил по земле, по опавшим листьям. Рыжее утро превратилось в серый полдень.
– Что самое плохое может с нами случиться? – наконец спросил Ноа.
– Умрём от переохлаждения, – об укусе я не упомянула.
– Нет, в смысле, если нас поймают.
С минуту я обдумывала ответ.
– Тебя снова посадят под замок и, наверно, получат выкуп. А что со мной сделают – не знаю.
– Но ты же их не разглядела и не знаешь, кто они. Ты ведь не опасна для них, правда?
– Я знаю, что Дейв как-то связан с этим делом, – ответила я. В голове у меня кружились мысли, и некоторые были очень неприятными. – И, наверно, кто-то ещё из поместья. Ещё меня беспокоит вот что – когда нас подобрали у реки, у меня не потребовали телефон и не проверили, если ли он у меня вообще.
– Ты промокла насквозь, твой телефон бы залило.
– Бывают водостойкие телефоны.
Мы снова ковыляли по размокшей траве.
– Вив, так что ты хочешь сказать?
– Они словно бы знали, что телефона у меня с собой нет. Как будто были со мной знакомы и знали, что мой телефон забрала полиция.
– А-а… – ответил он, но я не была уверена, что он понял.
– Вот поэтому мы и ушли из поместья и идём в деревню.
– Думаю, ты не права. Даже если Дейв замешан – он неплохой человек и наверняка раскаивается, – сказал Ноа. – Мои родители заплатят выкуп, и мы будем на свободе.
Он что, нарочно тупит?
– А как насчёт Санджива? И того, кто стонал в фургоне? Пятен крови на сумке? Пропавшего тела? – я уже кричала. – Давай, иди!
Я пыталась взять под контроль свой страх и гнев.
– Иди ищи их – соскучился по ружьям, собаке и кандалам? Вали!
Ноа повернулся и сделал пару шагов в ту сторону, откуда мы пришли.
– Уходи!
– Вив, пойдём со мной. Мне страшно.
– Мне тоже страшно – поэтому я иду в другую сторону.
– Вив, пожалуйста.
– Ни за что, – ответила я. – Ни за что. Я найду, откуда позвонить в полицию. Я выберусь отсюда. Я… да просто выживу, вот и всё.
Я снова поплелась по раскисшей траве мимо кустов ежевики. Очередные ворота вели на следующее поле, на котором паслись мокрые овцы.
– Вив! – позвал Ноа. – Вив!
Я хотела оглянуться, но не стала. Я с трудом вскарабкалась на ворота – ноги были словно налиты свинцом, – и мешком свалилась на траву с другой стороны изгороди. Овцы сначала разбежались, потом снова подошли ко мне, с любопытством глазея на странную фигуру, лишь наполовину похожую на человека.
– Привет, овечки, – сказала я, высматривая другие ворота.
В дальней части изгороди был просвет. Я поковыляла туда. Ногам было так больно, что даже по стриженой траве я ступала с трудом. Дождь снова усилился. Вода стекала у меня по шее, по груди, просачивалась сквозь стиснутые кулаки.
– Вив!
Но я не обернулась.
– Вив!
И снова не обернулась.
До просвета я добиралась целую вечность. Там тоже оказались ворота. Уже почти стемнело. В стороне, ещё через два поля, медленно ехала по дороге машина. В лучах от её фар хлестали дождевые струи.
Я осмелилась оглянуться и увидела силуэт, пробиравшийся ко мне среди овец. Ноа.
Часть меня хотела его стукнуть. Часть была рада, что он передумал.
Когда он догнал меня, над горизонтом, под тяжёлыми тучами, засветилась оранжевая полоса. Становилось всё холоднее.
– Ладно, – сказал Ноа, баюкая на весу руку. – Куда идём?
Глава 18
Было темно, ничего не разглядеть, хоть глаз выколи. Ноа, возможно, заразился бешенством, или ещё какой-нибудь дрянью, или в оборотня превращался, но спрятаться или передохнуть в тепле нам было негде, к тому же мы оба понимали, что если остановимся, то умрём от холода. Чашка чая и печенье с лесопилки вспоминались уже так смутно, что стали казаться воображаемыми. Я всё думала о собаке.
Собака была похожа на Леди, но ею не была.
А если у Криса есть другая собака…
Как она здесь оказалась? Выследила нас от самой лесопилки?
А Крис был на лесопилке?
Я ещё могла поверить в причастность Дейва – но Крис? Нет. Ни за что.
Спотыкаясь, мы с Ноа шли и шли – я впереди, он за мной. Ежевика цеплялась за одежду, царапала кожу, но мне уже было всё равно. Ноги горели.
Одно хорошо – дождя не было уже около часа.
– Почему тут нет деревни? Или хоть дома? – наконец спросил Ноа.
Я проигнорировала вопрос – он явно был риторическим.
Хотя вообще-то Ноа был прав. Кругом была темнотища. Только иногда дальний свет фар выхватывал из тьмы силуэты деревьев, и я понимала, куда мы движемся.
– Ни огней, ни людей, ни похитителей, – сказал Ноа.
– Угу, – даже для такого ответа мне потребовалось серьёзное усилие.
И тут, далеко-далеко, у самого горизонта, расцвёл крошечный фиолетовый цветок фейерверка, а через десять секунд мы услышали тихий хлопок.
– Как думаешь, Блекуотер-Аббас там? – спросил Ноа.
Я шмыгнула носом. Я не знала, но от фейерверка мне стало лучше. Теплее.
– Пойдём туда, – сказала я.
Мы так медленно двигались, казалось, что прошла целая вечность. Иногда мне казалось, что выхода нет. Я уже решила, что мы бродим кругами, и тут мы наконец наткнулись на очередные ворота, служащие границами полей, и перевалились через них. Теперь мы спускались по склону, и скоро опять послышался шум реки.
– Ох, – Ноа уселся на землю.
– Вставай, – сказала я.
– Не могу, мне надо что-то съесть, – ответил он.
– Еды нет. Нужно идти дальше.
– Можно я просто тут останусь?
– Нет, нельзя. Давай, Ноа, подъём.
– Нет, – ответил он.
– Да, – возразила я. – А то умрёшь.
Я услышала долгий протяжный вздох, и Ноа снова заковылял рядом.
Мы медленно продвигались к реке. Внезапно я наконец-то поняла, где мы. Я уверенней зашагала по размокшей траве, потом замедлила шаг, выставив руки перед собой.
