Он провел пальцем по щеке Лиз на фото и улыбнулся. Затем прижал жену к груди, и его плечи затряслись от беззвучного плача.
Глава 6
В дверь постучали так громко, что соседский почтовый ящик протестующе задребезжал. Уилл, медитировавший над своим завтраком, бросил беспокойный взгляд на Дэнни. Тот посмотрел в сторону коридора. Никто не шевелился. Рука Дэнни замерла в воздухе, не донеся кружку до рта, а пальцы Уилла сжали подсыхающий кусочек тоста.
К двери и подходить не нужно было: Дэнни знал, кто там. Только один гость мог так барабанить. И вообще только он и стучал: нормальные люди пользовались звонком, но Редж к таковым не относился.
Да и в том, человек ли он, сомневались все, кто его знал. Многие выделяли его в отдельный вид, которому давно надлежало вымереть: не только из-за неправильного питания, высокого давления и сомнительных решений по жизни, но и потому, что без него мир стал бы лучше. Редж был из тех, кто из горящего приюта выносил бы мебель; кто болеет не за хороших или плохих парней, а просто хочет, чтобы все сдохли; кто проколет залетевший в его сад футбольный мяч, прежде чем бросить его обратно через забор, — и с радостью сделал бы то же самое с жильцами, которые не платят по счетам вовремя. Например, с Дэнни, задолжавшим уже за два месяца.
Стук прекратился, и тишину заполнила льющаяся из радиоприемника дурацкая песенка — реклама местного автосалона.
— Кажется, ушел, — прошептал Дэнни; его глаза бегали, будто следя за невидимой мухой. Правда, сделав глоток, он чуть не опрокинул на себя чашку: именно в этот момент раздался еще более настойчивый стук.
Испугавшись, что дверь слетит с петель и Редж заставит его платить за ущерб, Дэнни поднялся и осторожно посмотрел в глазок.
В коридоре стоял Редж: его дряблое тело поддерживала пара грязных костылей. Спина домовладельца была слегка изогнута, а зад отклячен — эта поза всегда напоминала Дэнни о гориллах, хотя те в целом вели себя дружелюбнее, чем Редж, и нападали, только когда чувствовали угрозу. Щеки домовладельца покраснели сильнее, чем обычно: лифт не работал, и ему пришлось взбираться по лестнице. На голове красовалась нестиранная кепка, впитавшая следы десятилетий использования лака для волос. Рядом возвышался мужик с квадратной головой и коротко стрижеными волосами, такими же черными, как и его костюм.
Рыбий глаз дверного глазка комично искажал их силуэты; однако когда Дэнни открыл дверь, фигура Реджа прямее не стала.
— Ну наконец-то, — проворчал домовладелец, протискиваясь мимо Дэнни. — Поставь чайник.
— Редж. — Дэнни вынужден был задрать голову, чтобы посмотреть в глаза его спутнику.
— Дент. — Он подвинулся, пропуская огромную фигуру.
Уилл наблюдал за появившимися в комнате мужчинами, сжимая все тот же кусок тоста. Мистер Дент забрал у Реджа костыли и помог устроиться на стуле Дэнни, а сам сел рядом с Уиллом. Тот сразу растворился в его тени; Дэнни смущенно топтался рядом, как нервный консультант в магазине.
— Не слышу, чтоб вода закипала, — буркнул Редж.
Не сводя глаз с незваных гостей, Дэнни отступил на кухню и поставил чайник на плиту.
— Что это тут у нас? — Редж указал на тост Уилла. — Арахисовое масло?
Взглянув на свой завтрак, Уилл снова поднял глаза на Реджа и кивнул.
Домовладелец посмотрел на мистера Дента. Тот забрал у Уилла тарелку и поставил перед боссом.
— Ничего так, — заметил Редж, жуя и разбрасывая крошки по столу. — Люблю маслице, потому что свои делишки обстряпываю как по маслу.
Дэнни издал короткий смешок.
— Все еще молчит, да? — Редж указал на Уилла, и тот заерзал.
Отец пожал плечами и пробормотал что-то утвердительное.
— Повезло тебе, — продолжил Редж. — Тише воды, ниже травы, как и положено. Видел бы ты моего младшенького. Никогда не затыкается, спиногрыз мелкий. Весь в мамашу, бесит меня до одури.
Редж вытер губы тыльной стороной ладони, а ладонь — о штаны. Затем он вытащил пачку сигарет и сунул одну в рот.
— У нас нельзя… — Дэнни осекся, но поздновато.
— Нельзя что, Дэниэл? — поинтересовался Редж, наклоняясь к поднесенной мистером Дентом зажигалке.
— Ничего.
— У нас. Нельзя. Что. Дэниэл? — отчеканил домовладелец тоном, не оставлявшим сомнений: если вопрос прозвучит третий раз, Дэнни несдобровать.
— У нас… Я хочу сказать… просто… в этом доме не курят.
— Разве? — В сторону Дэнни полетело облако сизого дыма. — Напомни-ка, Дэнни, а то я, кажется, совсем отупел: чей это дом?
— Твой, — ответил Дэнни.
— Видишь, я тоже так думал, но говорил ты так, будто дом-то твой. Понимаешь, почему я в замешательстве?
— Да, Редж. Прости, Редж.
— Так чей это дом?
— Твой.
— И кто устанавливает правила?
— Ты.
— Ты чертовски прав. Я. И не смей, блин, указывать, что мне делать в собственном доме. Усек?
— Да, Редж.
— В любом случае, — продолжил домовладелец, стряхивая пепел Дэнни в чай, — на твоем месте я бы не волновался из-за пассивного курения. Я бы больше переживал о других вещах, которые могут серьезно навредить здоровью. Например… не знаю, о неуплате за жилье.
— Уилл, спустись, навести Мо. — Повернулся к сыну Дэнни. Тот с сомнением взглянул на отца. — Все в порядке, парень. Мы с Реджем просто поболтаем.
Мальчик схватил рюкзак и выскользнул из комнаты.
— Сядь, черт возьми! — велел Редж, указывая на опустевший стул Уилла. — А то раздражаешь.
Дэнни сел во главе стола — лишь бы подальше от жутковатой парочки.
— Послушай, Редж, я знаю, почему ты здесь…
— Почему я здесь — это как раз понятно: потому что это, блин, моя квартира. Вот чего я не знаю — так это почему ты здесь. До сих пор.
— Спасибо за терпение, правда. В последнее время на меня столько всего навалилось, к тому же арендная плата… выросла очень резко, и я не… не учел, что… Просто это было очень неожиданно. Слишком мало времени прошло после прошлого повышения.
— Ну, у нас инфляция. Не вини меня, вини экономику.
— Знаю, но… при всем уважении… инфляция же всего три процента? А арендная плата выросла на двадцать…
— Управление, — пожал плечами Редж.
— Что?
— Управление.
— Управление?
— У тебя тут что, блин, эхо?! — рявкнул Редж. Мистер Дент покачал головой.
— Управление, — повторил Дэнни. — Да. Конечно. Просто… у нас не такие доходы, как раньше. С тех пор как… ну, знаешь…
— То, что случилось с Лиз, ужасная трагедия, — перебил его Редж, вертя в руках сигарету. — Хорошая девчонка была, очень мне нравилась. Но, пусть я покажусь старым бессердечным подлецом — хотя, если разобраться, я именно такой и есть, — твоя утрата не отменяет долга за два месяца.
