Впервые я подумала тогда, что, может, все к лучшему? Что, если нам позволят остаться?
* * *
5 июня, 12 часов 30 минут, Балтика, открытое море
Убедившись, что няни с детьми нигде нет, я собралась было и впрямь спуститься в каюту, но меня окликнула мадам Гроссо. Они с Евой все еще принимали солнечные ванны на верхней палубе, где я их и оставила. Подумав, я решила задержаться еще ненадолго.
– Девочка ваша – само очарование, мадам Дюбуа. Во сколько Софи укладывается спать? – первым делом спросила актриса.
– Ровно в половине десятого, – пожала я плечами, еще не понимая, к чему она клонит.
– Превосходно! Ничего не планируйте на вечер: отужинаете в нашей компании, а после, как малыши уснут, непременно жду вас с месье Дюбуа в своей гостиной. Аурелия устроит сеанс…
– Сеанса не будет, – сказала, как отрезала Аурелия. – Нет хорошей жертвы, нет белого петуха.
Американцы Нового Орлеана, и креолы особенно, говорили чаще на французском. Говорила на нем и Аурелия. Темнокожая компаньонка сидела здесь же: задрав выше колен пеструю юбку, она вытянула длинные стройные ноги без чулок, подставляя их июньскому солнцу. Черными своими неприятными глазами она смотрела куда-то за горизонт.
– Ох, отчего бы тебе не взять на кухне курицу? – отмахнулась от нее мадам Гроссо.
– Курица – плохая жертва, – хладнокровно возразила компаньонка. – Нужна хорошая жертва в дар Папе Легбе. Нужен петух – белый молодой петух. – Помолчала и добавила: – ведь мадам не желает, чтобы Папа Легба сам пришел за своей жертвой?
Мадам Гроссо только утомленно вздохнула: спор, судя по всему, был не нов.
– Петух нужен для ритуала, – пояснила она мне. – Аурелия посвящена в магию вуду и превосходно предсказывает будущее, когда не строит из себя законченную стерву.
Аурелия медленно перевела черный взгляд на мадам Гроссо и, клянусь, от того взгляда даже мне стало не по себе…
Ева на шезлонге рядом, хоть в разговоре и не участвовала, негромко усмехнулась. Но промолчала.
– Мадам Дюбуа, – снова заговорила актриса со мной, – ежели вы не хотите иметь дело с вуду, то все равно приходите – просто поболтать. Посекретничаем о нашем, о дамском.
– Сеанса не будет, – снова отрезала Аурелия – а мадам Гроссо снова от нее отмахнулась:
– Ох, найдем мы тебе этого чертова петуха! Будь добра, не порть мне настроение своей кислой миной!
Не говоря больше ни слова, Аурелия одернула юбку, встала на ноги и неспешно спустилась с палубы.
Я кашлянула, чувствуя себя ужасно неловко.
– Если месье Дюбуа станет лучше к вечеру, то, возможно, мы придем, – неопределенно пообещала я.
Про себя, разумеется, решила, что не пойду ни за что. Магия вуду, петухи, чей-то папа – какие глупости! У меня и так довольно проблем. После я распрощалась с дамами и поспешила в каюту.
…И пришла в ужас от того, во что дети превратили уютную, безукоризненно чистую нашу гостиную за жалкие полчаса! Все игрушки вывалены на ковер: куклы, солдатики, паровозики, альбомы и книжки. В центре всего великолепия крепость из диванных подушек и одеял, а в ней – малыш Андре, перемазанный шоколадом и с матросской бескозыркой на голове.
Софи выглядела не многим лучше: великолепную прическу, что соорудила я утром, она испортила безвозвратно, в разгар дня бегала по гостиной в чулках, панталонах и сорочке, а поясок от прекрасного своего платья повязала вокруг головы, на манеру пиратов из приключенческих книжек.
Увидав меня, Софи подскочила на месте, с трудом проглотила остатки шоколада и выпалила от неожиданности:
– Мамочка, мы покушали!..
– Молодцы… – тоже от неожиданности похвалила я.
Няни в каюте, конечно, не было.
Вместо нее был их отец – виновник торжества. Муж быстро стянул импровизированную пиратскую бандану, спрятал за спину руку с игрушечным пистолетом, и на миг его лицо как будто даже стало виноватым.
– Вы что здесь устроили?! – искренне вопросила я. – Кто все это убирать будет? А на бюст Бисмарка зачем надели мою шляпку?.. Так, юные и не очень юные господа, немедля все убирайте!
Плохо я знаю своего мужа, если рассчитывала, что он так легко покорится. Супруг отбросил пистолет вовсе, прищурился и вкрадчиво произнес:
– А вот и Снежная королева явилась! Чтобы она снова превратилась в нашу маму, нужно ее защекотать-защекотать-защекотать!
И хищно двинулся ко мне.
– Не вздумай! – предупреждающе подняла я указательный палец.
Он не послушался.
– Не смей! Только попробуй! Прическу не трогайте!!! – вскрикнула я уже напоследок, когда они набросились на меня втроем, а мне осталось лишь спасаться бегством.
Прическу мою тронули и не раз.
И, определенно, это лучшее, что могло случиться со мною сегодня.
Глава 7
5 июня, 16 часов 10 минут, Балтика, открытое море
– Ты можешь себе представить: Вальц отказался рассказывать мне о новостях из Кронштадта. Мол, вести настолько дурные, что он не хочет быть тем, кто испортит мне настроение.
Устроив голову на плече у мужа, я рисовала пальцем узоры на его груди и вдруг решилась озвучить собственные мысли.
– Умно с его стороны, – заметил муж без энтузиазма.
Похоже, портить мне настроение не хотел и он. И только теперь меня эта по-настоящему насторожило. Я откатилась в постели, приподнялась на локте и спросила прямо:
– Одна из сторон – Россия или Франция – отказалась от встречи? Или что за новости такие ужасные?
– Умеешь ты время и место выбирать для серьезных разговоров, – хмыкнул муж и попытался снова притянуть меня к себе.
Вопрос мой и правда прозвучал игриво: трудно быть серьезной, когда из одежды на тебе ничего нет. Я пошарила рукой в поисках хотя бы одеяла, но быстро вспомнила, что одеяло было несущей стеной крепости в гостиной…
Вдоволь нарезвившись с детьми пару часов назад, я кое-как привела их в порядок и позволила немного погулять. С педагогической точки зрения это было неправильно, да и игрушки они так и не собрали – перекладывать наведение чистоты на корабельных горничных или Бланш я не собиралась! Но решила пока что закрыть на бардак в гостиной глаза: хотелось остаться с мужем наедине.
Не только затем, чтобы уединиться в спальне! Хотя именно там мы и уединились, едва заперли дверь каюты…
Поезда, пароходы – ненавижу их и люблю одновременно. Так уж сложилось в моей жизни, что транспорт сей приносит лишь беды, беспокойство и неопределенность. Но отчего-то именно здесь встречи мои с мужем получаются особенно пылкими и горячими. Господин Фрейд наверняка бы объяснил эту пикантную загадку в своей извращенной манере…
