И тут все кончилось.
Нита дрожала. Она помнила боль, которую испытывала в детстве, когда выключала и снова включала болевые рецепторы. Но не помнила, чтобы боль была такой сильной. Она порылась в памяти. По сравнению с нынешними ощущениями ноющая боль от заживающего пулевого ранения, оставшиеся в коже осколки стекла и ее разбитый нос были ничем.
Нита поднялась на ноги. Они слегка дрожали, но после нескольких глубоких вдохов и выдохов все пришло в норму. Нужно устраивать пожар. Ковит уже получил сигнал. Она должна разжечь огонь возле этого баллона и бежать на пристань.
Нита отошла от баллона, нашла подходящее здание поблизости – оно словно было предназначено для пожара. Она прикоснулась к деревянной стене. Дерево показалось ей сухим и непрочным.
Нита достала зажигалку и подожгла несколько веточек, валяющихся на земле, затем положила пылающие веточки под крышу, сделанную из плетеного тростника, дерева, листьев и соломы, и оставила их тлеть. Неподалеку от здания была протянута веревка, на которой сушилась одежда, – Нита подожгла и ее. Убедившись, что пламя хорошо разгорелось, она бросила веревку с горящей одеждой на крышу соседней постройки.
Дома загорелись.
Нита подтащила баллон с пропаном немного ближе, но не слишком близко: она не хотела, чтобы тот взорвался преждевременно.
Дрожащими пальцами она открутила крышку баллона. Они дрожали не из-за воспоминания о боли – Нита просто волновалась. Ее глаза жгло так, словно радужки обкусали десятки комаров. Злясь на себя, Нита потерла глаза и выпрямилась. Вот так. Крышка снята. Все готово. Назад пути нет.
Здания теперь горели ровным пламенем, которое перепрыгивало на соседние постройки.
Ните пора уходить.
Она побежала вниз по улице, спотыкаясь на неровной дороге, пытаясь смотреть перед собой, а не в землю, чтобы не врезаться во что-нибудь. Пересекла главную площадь, которая ночью, без всяких прилавков и торговцев, выглядела намного больше, чем днем. Затем, стараясь не скользить по склону, наконец, спустилась по тропинке к пристани, где они должны встретиться с Ковитом.
На другой стороне рынка ярко-оранжевое свечение, казалось, разрасталось. Оно исходило не от неоновых ламп. Их наверняка было очень мало из-за требований генератора, к тому же они излучали совершенно другое свечение. Белее. Ярче. Другую же сторону рынка окутало тусклым и глубоким заревом оранжевого цвета безумия.
Нита ускорилась.
Чья-то рука схватила ее сзади. Нита открыла рот, но, прежде чем она успела закричать или развернуться и дать отпор, до ее ушей донесся шепот Ковита:
– Это я.
Она замерла и повернулась, чтобы взглянуть на него, но на лицо Ковита падала такая тень, что разглядеть его не представлялось возможным.
– Мы должны дождаться взрыва и отвлечь охранников. Их слишком много.
Когда Нита вспомнила о последней попытке отвлечь охранников и чем она закончилась для Миреллы, ее сердце бешено забилось в груди.
Она кивнула:
– Через сколько…
Вопрос не прозвучал— один из баллонов с пропаном взорвался.
Услышав грохот, Нита и Ковит упали на землю и прикрыли головы. В ушах Ниты звенело ужасное эхо взрыва, которое, в отличие от самого взрыва, казалось, не закончится никогда. Рубашка лежавшего рядом Ковита пропиталась кровью в том месте, где разошлись швы.
Странный синеватый огонь, похожий на извергнутую вулканом лаву, взметнулся в воздух и на мгновение осветил весь рынок. Сверкающие искры попадали на соседние здания и окружающие леса. Большие куски горящего дерева пролетели над головой Ниты и подожгли пирс.
«Остался еще один взрыв», – подумала она и тут же замерла, осознав свою ошибку. Вполне вероятно, что на рынке есть другие баллоны с пропаном и другие генераторы. Собственно, почти в каждом здании должно быть по одному генератору.
Ковит схватил Ниту за руку и потащил на пристань. Впереди она видела охранников, которые убегали с рынка и запрыгивали в лодки.
На пирс прилетела горящая доска, которая подожгла его часть. Ковит ногой сбросил ее в воду, но на настиле остались угли. Прошло совсем немного времени, прежде чем пламя начало поглощать весь пирс.
На рынке за спиной Ниты стало шумно: слышались голоса, перекрывающие рев пламени, вопли, пронзительные крики злости, страха, топот – люди бежали к реке и лодкам. Иногда у Ниты получалось разобрать отдельные слова, но в основном все они сливались в какофонию.
И тут раздался еще один взрыв.
Вся пристань, в том числе опорные балки и сам пирс, содрогнулась. Ковит вскрикнул – скорее от неожиданности, чем от страха, – и его повело в сторону. Потеряв равновесие, он упал в воду.
Нита закричала, зовя его по имени, но не слышала собственный голос из-за рева в ушах и эха последнего взрыва. Неужели она забыла включить голосовые связки? Нет, вроде бы не забыла – она ведь что-то говорила Ковиту. Однако, как бы Нита ни кричала, она не могла услышать себя.
Через пару секунд Ковит вынырнул и встал в воде. Он поднял большой палец вверх и указал на одну из гребных лодок. Она была старой, но для нее не требовалось никаких ключей.
Ступеньки, ведущие к воде, находились дальше по пристани. Нита заковыляла к ним, пытаясь обогнать толпы людей, уже выбежавших с рынка и несущихся к пирсу, где река обещала спасение.
Грянул еще один взрыв. Нита покачнулась.
И свалилась с пирса.
Удар об воду, которая сразу залилась в нос, перекрыв дыхание, был подобен удару о кирпичную стену. Вода была склизкой, как будто в нее добавили что-то маслянистое. Нита надеялась, что это не утечка топлива. Что-то обвило ее лодыжку, возможно, какое-то растение или лиана. Хоть бы не анаконда…
Где поверхность?
Все смешалось и закружилось, и Ните казалось странным снова ощутить боль.
Но буквально через несколько секунд ее голова оказалась над водой, и Нита выплюнула струйку речной воды. Хватая ртом воздух, она убрала мокрые волосы с глаз, желая увидеть, что происходит. Пирс над ее головой охватило пламенем, но люди все равно бежали по деревянному настилу, пытаясь добраться до лодок. Отовсюду доносились крики. Один мужчина (Ните показалось, что это мужчина, хотя она не была в этом уверена) забежал прямо в реку, минуя пирс. Когда он упал в воду, на этом месте поднялись пузыри и пар.
Нита перевела взгляд на рынок, и у нее отвисла челюсть. Перед глазами простиралось одно лишь пламя.
Правда, точка обзора в воде была не очень удачной, и Нита не могла видеть всю картину происходящего. Перед ней открывался вид только на стену из света и огня. Все пылало, освещая небо и закрывая звезды, как будто в этом пожаре сконцентрировалось световое загрязнение всего города.
Деревья в джунглях тоже загорелись; темноту пронзали крики животных. Со всех сторон доносилось уханье, вой. Небо заполонили улетающие прочь птицы, их освещенные огнем силуэты причудливо изгибались, словно ночные тени.
