Утром Босх стал богаче на десять тысяч долларов, но цена все равно повергла его в изумление. Должно быть, он изменился в лице, ибо Флора улыбнулась.
— Понял? — сказала она. — Ты полицейский.
— Нет, Флора, это не так, — возразил Босх. — Можно заплатить кредиткой?
— Нет, плати наличными.
Нахмурившись, Босх выудил из бумажника сотенную купюру, которую носил в потайном отсеке на всякий пожарный случай. Добавил к ней деньги из кармана пиджака, пересчитал, заплатил триста тридцать пять долларов за копии, а остальные шесть баксов сунул обратно в карман. Попросил квитанцию, хоть и не планировал требовать у Вэнса компенсации расходов. На прощание помахал Флоре пачкой распечаток и вышел из архива.
Через несколько минут его «чероки» уже стоял на выезде с парковки. Там собралась очередь, ибо все — и служащие, и посетители — вышли из здания ровно в пять часов. Чтобы развеяться, Босх поставил компакт-диск с последним альбомом саксофонистки Грейс Келли. Мэдди была по большей части равнодушна к джазу, но Келли ей нравилась. Если она выберет ресторан, куда нужно будет ехать на машине, пусть по дороге играет этот диск.
Но Мэдди заявила, что ужинать они будут в Старом городе. От Палм-авеню — улицы, где она жила, — до Старого города было рукой подать, и они с Босхом решили прогуляться. По пути Мэдди рассказала, что снимать отдельный дом с тремя подругами гораздо приятнее, чем ютиться в двухкомнатной клетушке общежития с одним туалетом на всех, как это было на первом курсе. К тому же теперь она жила рядом с той частью студгородка, где находился факультет психологии. В целом жизнь у Мэдди складывалась неплохо, но Босх волновался насчет ее безопасности. Палм-авеню не входила в зону покрытия университетской полиции, так что Мэдди с подружками оставалось надеяться на полицейское управление Оринджа, а толку от него было немного. В отличие от полиции университета, городские патрули реагировали на вызов как сонные мухи. Разница во времени отклика была ощутимой: не пара секунд, а несколько минут. Босха это изрядно беспокоило.
Местечко в Старом городе оказалось пиццерией, где ты, отстояв длинную очередь, забирал к столику свеженькую заказную пиццу — как говорится, с пылу с жару. Расположившись напротив Мэдди, Босх засмотрелся на ядовито-розовый оттенок ее волос. А потом спросил, зачем она покрасилась в такой цвет.
— Из солидарности, — ответила Мэдди. — У подружки мама болеет раком груди.
И увидела, что Босх ничего не понимает.
— Ты что, прикалываешься? — удивилась она. — Пап, сейчас октябрь: месячник осведомленности о раке груди. Ты же и сам все знаешь.
— Ах да, точно. Забыл.
Недавно он видел по телевизору футболистов «Лос-Анджелес рэмз» в розовой форме. Теперь до него дошло, что к чему. Хорошо, конечно, что Мэдди выкрасила волосы ради благого дела. Что еще лучше, эта краска, наверное, быстро смывается: ведь через пару недель будет уже ноябрь.
Расправившись с половиной своей пиццы, Мэдди уложила остатки в картонную коробку, объяснив, что это на завтрак.
— Ну, какое дело взял? — спросила она, когда они возвращались к дому по Палм-авеню.
— Откуда ты знаешь, что я взял дело? — спросил Босх.
— Ты же написал в эсэмэске. И еще на тебе костюм. Ну почему ты у меня такой параноик? Прямо как агент секретной службы.
— Да забыл. Ищу наследника.
— Как-как? Насильника?
— Наследника. Знаешь фразу «наследник престола»?
— А, ясно.
— В Пасадене живет один старик. У него куча денег. А мне поручено узнать, есть ли у него наследник, которому можно завещать все это богатство.
— Ого, круто. Кого-нибудь нашел?
— На данный момент у меня шестьдесят семь вариантов. Потому-то я и ездил в Норуолк. Искал свидетельство о рождении.
— Тоже круто.
Босх решил, что не стоит рассказывать Мэдди о судьбе Вибианы Дуарте.
— Только никому ни слова, Мэдс. Хоть я и не агент секретной службы, дело строго конфиденциальное.
— Типа мне есть с кем об этом разговаривать?
— Ну не знаю. Просто не выкладывай это в «Майфейс» или «Снэпчат», или куда ты там все выкладываешь.
— Пап, не смеши. У нас поколение визуалов. Мы не рассказываем о том, чем занимаются другие люди. Мы показываем, чем заняты сами. Делимся фотками. Так что не парься.
— Вот и славно.
Возле дома Босх спросил, можно ли войти, проверить замки и убедиться, что остальные меры безопасности соблюдены. Домовладелец еще в сентябре разрешил ему поставить дополнительные запоры на все окна и двери. Расхаживая по комнатам, Босх никак не мог отделаться от мысли о Моските. Наконец он вышел на задний дворик и убедился, что калитка деревянной ограды заперта изнутри. Он заметил, что Мэдди последовала его совету: выставила у черного хода собачью миску, хотя у девочек не было собаки — домовладелец запретил ее заводить.
Похоже, все было в порядке. Еще раз напомнив дочери, что нельзя спать с открытыми окнами, Босх на прощание обнял ее, чмокнул в макушку и сказал:
— Не забывай наливать воду в миску. Сейчас там пусто.
— Хорошо, пап, — обреченно произнесла Мэдди.
— Иначе от миски никакого толку.
— Хорошо, поняла.
— Умница. Куплю в «Хоум депо» пару табличек «Осторожно, злая собака». В следующий раз привезу.
— Пап!
— Ладно-ладно. Уже ухожу.
Еще раз обняв дочь, Босх направился к машине. Соседок Мэдди во время своего недолгого обхода он не видел. Это было странно, но он решил не задавать лишних вопросов. Боялся, что Мэдди начнет выговаривать: мол, не лезь в чужую жизнь. Однажды она уже заявила, что у подружек от его расспросов кровь в жилах стынет.
Усевшись за руль, Босх черкнул себе пометку: не забыть про таблички «Осторожно, злая собака», после чего повернул ключ зажигания и поехал на север, домой.
Пробки уже рассосались. Гарри был рад, что провел день с толком и даже успел поужинать с дочерью. Завтра утром он начнет сужать круг поисков Вибианы Дуарте и ребенка Уитни Вэнса. Его имя должно быть в одном из документов, лежащих на пассажирском сиденье.
Приятно было думать, что дело Вэнса сдвинулось с мертвой точки, но в глубине души Гарри чувствовал тревогу. Что-то подсказывало, что Москит уже высматривает новую жертву и готовится к очередному нападению. Где-то в Сан-Фернандо тикали часики. Босх был в этом уверен.
Глава 9
Утром Босх сварил кофе и выпил его на задней террасе, разложив на уличном столике распечатанные днем раньше документы. Изучая имена и даты, он быстро пришел к выводу, что сузить круг поисков не получится. Босх надеялся найти свидетельство, выданное с задержкой, но все без исключения документы были выписаны не сразу, а дня через три после рождения ребенка, а то и позже. Босх решил, что вернее всего будет как-то добраться до записей в приюте Святой Елены.
