Вскоре Гарри уже мчался на север по шоссе 5. Он сказал Габриеле, что в ее интересах никому ничего не рассказывать. Связаться с Вибианой не получилось: по словам Габриелы, дочь ее старалась избегать ловушки цифровых технологий. Мобильника у нее не было, а к городскому телефону у себя в студии она подходила нечасто.
Завтра утром Босх планировал наведаться к Вибиане. Теперь же, то и дело простаивая в ужасных пробках — был час пик, — он вел обстоятельную беседу с Микки Холлером. Тот сказал, что тайком навел некоторые справки.
— В Пасадене смерть записали как естественную, но вскрытие все же будет. Думаю, Капуру нужны газетные заголовки. Будет доить причину смерти, пока не выдоит досуха.
Бхавин Капур был главным судебно-медицинским экспертом округа Лос-Анджелес, и репутация его катилась под откос. За последние несколько месяцев его не раз упрекали в непрофессионализме и задержках со вскрытиями, коих в его учреждении проводилось больше восьми тысяч в год. Силовики, а также близкие убитых и погибших при разнообразных несчастных случаях жаловались, что некоторые тела месяцами дожидаются вскрытия, а следствие топчется на месте. Невозможно ни дело закрыть, ни похоронить жертву по-человечески. Масла в огонь подлили средства массовой информации. Оказалось, что в «Большом склепе» — гигантском холодильнике на сотню трупов — то и дело случается неразбериха с покойниками. Мощный вентилятор охлаждающей турбины сдувает с пальцев бирки, после чего их вешают на совсем другие пальцы.
Капуру не нужны были новые скандалы. Ему требовались обычные газетные заголовки, а вскрытие Вэнса позволило бы ему провести пресс-конференцию, не опасаясь очередных нападок со стороны репортеров.
— Но увидишь, как дело будет, — продолжал Холлер. — Какой-нибудь умник непременно скажет, что Вэнса приняли без очереди. Даже после смерти богачам достается все самое лучшее. Да-да, прямо вижу такой заголовок.
Босх знал, что Холлер совершенно прав. Странно, что консультанты Капура не отговорили его от такого шага.
После этого Холлер спросил, удалось ли Босху откопать что-то в Сан-Диего. Гарри сообщил, что в игре теперь, похоже, два прямых потомка Вэнса. Пересказал разговор с Габриелой и добавил, что со дня на день нужно будет провести анализ ДНК. Перечислил все, что у него было: запечатанный образец ДНК Вэнса — хоть он и не видел, как его брали у старика; несколько вещей Доминика Сантанелло, в том числе бритва, на лезвии которой может оказаться кровь; мазок, на всякий случай взятый у Габриелы Лиды. И еще мазок, который он планировал взять завтра у Вибианы. Пока что Босх не хотел вмешивать в дело Хильберто Веракруса — сына Вибианы и, предположительно, правнука Вэнса.
— Значение имеет лишь ДНК Вибианы, — сказал Холлер. — Нужно будет представить судье ее родословную. Ну, она у тебя и так под рукой. Теперь все зависит от анализа ДНК. Только он способен подтвердить прямое родство Вэнса и твоей Вибианы.
— Можно, чтобы анализ провели вслепую? — спросил Босх. — В лаборатории не должны знать, что имеют дело с мазком Вэнса. Просто сдадим его и мазок Вибианы и посмотрим, что нам скажут.
— Договорились. Нам совсем не нужно, чтобы в лаборатории стало известно, чьи это образцы. Этот вопрос я решу. Договорюсь с какой-нибудь лабораторией из моего списка. С той, что готова будет поскорее сделать анализ. А ты возьмешь кровь у Вибианы, и приступим к делу.
— Надеюсь, образец будет уже завтра.
— Было бы неплохо. Куда ты дел мазок Вэнса?
— В холодильник, — ответил Босх.
— Не самое надежное место. И я не уверен, что такие штуки обязательно хранить в холодильнике.
— Не обязательно. Я его так спрятал.
— Хорошо, что он лежит отдельно от ручки и завещания. Нельзя держать все в одном месте. Но вот то, что он у тебя дома… Там они будут искать в первую очередь.
— Ну вот, снова «они».
— Знаю, знаю, — кивнул Холлер. — Но как есть, так есть. Ты подумай. Может, перепрячешь куда.
Босх рассказал Холлеру о стычке с Крейтоном и о том, что в доме могут быть спрятаны камеры.
— Завтра же утром все обыщу, — сказал Гарри. — Когда приеду, будет уже темно. Дело в том, что, когда я сегодня уезжал, на улице никого не было. Я проверил машину — все чисто, никаких «жучков». Но Крейтон каким-то образом выследил меня на бульваре Лорел-Каньон.
— Может, беспилотник? — предположил Холлер. — Эти проклятые штуки теперь повсюду, куда ни плюнь.
— Значит, нужно поглядывать на небо. И мне, и тебе. Крейтон сказал, им известно, что ты тоже занимаешься делом Вэнса.
— Неудивительно.
Впереди показались огни Даунтауна. Наконец-то Босх подъезжал к дому. Он почувствовал, что по телу разливается усталость, — как-никак целый день за рулем. Босх до смерти вымотался и хотел отдохнуть. Пожалуй, вместо ужина стоит поспать пару лишних часов.
Подумав о еде, он отвлекся от разговора с Холлером: вспомнил, что нужно написать эсэмэску Мэдди. Сообщить, что он уже вернулся домой и завтра не будет проезжать мимо студгородка. Встречу придется отложить.
Может, оно и к лучшему. После сегодняшнего разговора им стоит повременить с общением.
— Гарри, ты меня слышишь? — спросил Холлер.
Босх вновь переключился на беседу с братом:
— Теперь слышу. Ты на секунду пропал. Здесь зона неуверенного приема. Говори.
Холлер хотел обсудить стратегию, то есть где и когда обращаться в суд. Босх возразил, что выбирать подходящего судью как-то некрасиво, но Холлер объяснил, что они, подав документы в правильный суд, будут иметь преимущество. Скорее всего, официальное утверждение завещания пройдет в Пасадене, ибо там Вэнс жил и скончался, но подать претензию на наследство можно где угодно. Если Вибиана Веракрус решит заявить о себе как о наследнице Вэнса, она может обратиться в любой удобный для нее суд.
Босх сказал Холлеру, что решение таких вопросов не входит в его обязанности. Он обещал Вэнсу лишь найти наследника, если такой существует, и собрать доказательства родства. Что касается юридических тонкостей насчет получения наследства, пускай Холлер думает сам.
Наконец он озвучил мысль, которая вертелась у него в голове с тех пор, как он расстался с Габриелой:
— Что, если они откажутся?
— Кто откажется? И от чего? — переспросил Холлер.
— От денег, — сказал Босх. — А если Вибиана откажется от денег? Она же человек искусства. Если она не захочет рулить корпорацией, сидеть в совете директоров, вращаться в этих кругах? Когда я сказал Габриеле, что ее дочери и внуку может перепасть целое состояние, она лишь пожала плечами. Сказала, что она семьдесят лет не была богатой и не видит смысла начинать.
— Это вряд ли, — покачал головой Холлер. — С такими деньгами можно изменить весь мир. Не откажется она. Об этом мечтает любой художник.
— Как правило, художники хотят изменить мир с помощью творчества, а не денег.
