– Вы сломали мой взгляд на жизнь, Михаил Иванович, – сказал со вздохом. – До сих пор был уверен, что занимаюсь важным и полезным делом. Без трех лет четверть века в КГБ, до полковника дослужился. Удостоен государственных наград. Только все, что делал прежде, не идет в сравнение с вашими заслугами. Даже вот настолько! – он показал ноготь мизинца.
– Успокойтесь, Николай Сергеевич! – поспешил я. – Нечего себя казнить. Мне Господь дал дар, вам его не досталось. Почему так вышло, неизвестно. Потому не стоит убиваться. Лучше присоединяйтесь. Вы согласны поработать вместе?
– Нужно быть дураком, чтобы отказаться, – кивнул он.
– Замечательно, – сказал я. – Только небольшое уточнение. Вы работаете на меня и никого более, включая ваше ведомство. Попытаетесь двурушничать – обижусь.
– Как на Родина? – сощурился он.
– А что с ним? – прикинулся я шлангом.
– По приезду в Москву госпитализирован. Ноги отказали.
– Вы откуда знаете?
– У меня есть знакомые в Москве.
Нет, не зря пригласил…
– Курит слишком много, – пожал я плечами. – Сами видели.
– В кабинет ко мне зашел нормально, – не отстал Хилькевич. – А вот выходил, прихрамывая. Перед этим угрожал вашей семье. Вы же можете воздействовать на людей дистанционно, сами говорили.
Он уставился на меня. Вот дотошный!
– Николай Сергеевич! – поднял я руки. – Не начинайте. Я занимаюсь исцелением, а не порчей. Что до Родина, то не жалко. Так ему и надо.
– Соглашусь, – кивнул он. – Только подозрительно.
– Слыхали анекдот про уклончивый ответ?
– Нет, – заинтересовался он.
– Замполит полка поручает молодому лейтенанту провести политинформацию в роте. По завершению ее интересуется, как прошла. «Все нормально!» – докладывает лейтенант. «Политически незрелые вопросы задавали?» – спрашивает замполит. «Был один». «Какой?» «Почему на пути от социализма к коммунизму людям жрать нечего?» «Как среагировали?» «Дал уклончивый ответ». «Какой?» «Пошел на х*й!»
Он захохотал.
– У меня к вам просьба, Николай Сергеевич. Не задавайте ненужных вопросов, и вы не услышите уклончивых ответов.
– Договорились, – сказал он и протянул мне руку. Я ее пожал. – Думаю, сработаемся. Но прошу учесть: одномоментно из моей конторы не уволиться. Придется подождать.
– Не критично, – согласился я. – Но вы приняты. Желаете получить аванс?
– Не помешал бы, – кивнул он.
Правильный ответ. Если бы начал мямлить, что не ради денег, я б засомневался.
– Получите у бухгалтера. А пока займитесь структурой службы безопасности. Определите направления работы, составьте штатное расписание, смету, подберите специалистов. Зарплаты им установите, отталкиваясь от своей. Прикиньте размер сумм на оперативные расходы. Распоряжаться ими будете лично, но за результат спрошу.
– Гм! – он удивленно посмотрел на меня. – У вас какое воинское звание, Михаил Иванович?
– Старший лейтенант запаса. Командир взвода связи.
– А задание выдаете, как генерал. У меня впечатление, что беседую с коллегой.
Я улыбнулся. То ли еще будет! Если кто-то полагал, что за пять тысяч рублей в месяц будет околачивать груши, то серьезно ошибся. Спрошу за каждую копейку. Через год-два офицеры КГБ и милиции выстроятся в очередь за такими должностями. Их зарплаты станут нищенскими. Так что пусть старается.
Хилькевич отбыл, я вернулся к деткам. Следовало проконтролировать процесс исцеления, кое-где, возможно, подстегнуть…
* * *
Остаток января прошел спокойно – в Москве о нас, кажется, забыли. Никто более не приезжал, не пытался запрячь целителя в оглобли. Знакомые Хилькевича о таком не сообщали – полковник держал меня в курсе. По моему предложению он съездил в белокаменную и отвез нужным людям денег. Дружба дружбой, а табачок не помешает. Подношение приняли с благодарностью и пообещали: если что, так сразу. Разложение правоохранительных органов в стране набирало силу.
На работе установилось затишье – не стало пациентов. Онкология у детей – не частая болезнь. Если лечить традиционными методами, то долго, я же исцелял рак быстрее, чем его выявляли. Три-четыре дня в клинике – и к родителям. Палаты в детской клинике и НИИ радиационной медицины опустели. Уловив момент, медицинское начальство попыталось припрячь меня к исцелению взрослых. Я встал в позу – ни за что! Ибо нефиг. Только лишь начни – поимеют и высушат. Всех исцелить не удастся, и пойдет грызня за доступ к целителю. Жизнь превратится в ад. Не считайте меня бездушным. Ничего в этом мире не бывает случайно. Получил смертельную болезнь – значит, заслужил. Не виновны лишь дети. И еще согласился поработать с ликвидаторами аварии на ЧАЭС. Кстати, рак у них не превалировал, доминировало другое. Сердце, легкие, печень, почки… Многие жаловались на боль в суставах. Две недели в НИИ радиационной медицины – и с тяжелыми разобрался. Остальных пусть врачи лечат – им за то зарплату платят. Денег с ликвидаторов я не брал. Они не подозревали даже, что за странный врач в маске приходит их смотреть. Выслушивает жалобы, щупает больные места, почему назавтра им становится легче. Вот и пусть не знают.
Деньги поставлял конвейер деток с ДЦП. Взносы их родителей продолжали капать на счет кооператива. Сумма там превысила миллион рублей и приближалась к двум. Нафига больше, все равно сгорят. Я подумал, посоветовался с женой и приостановил прием. Граждане СССР имеют право на отдых, целители не исключение. Не то как впрягся с первого дня в этом мире, так и продолжаю пахать. От работы кони дохнут. Хорошо бы съездить с Викой на какой-нибудь курорт. В своем времени рванул бы на Мальдивы или в Таиланд, но, во-первых, не выпустят, во-вторых, там нет еще индустрии отдыха – не создали. Не то бы понырял с аквалангом, половил бы рыбку у рифов…
В этот момент меня и пригласил министр здравоохранения. С Владимиром Сергеевичем у нас сложились если не дружеские, то весьма теплые отношения. Доктор медицинских наук, он прекрасно понимал, что я делаю для больных, и ценил это. Относительно молодой для своей должности – 47 лет, он был восприимчив к новому в медицине и стремился внедрить это в практику. На встречу я шел с легким сердцем. Полагал, разговор пойдет о направлениях взаимодействия, но ошибся.
– Немцы приглашают в гости, – сообщил министр. – Их заинтересовал опыт исцеления ДЦП. Выражают желание посмотреть на процесс воочию, потому просят включить в делегацию вас. Что скажете?
– Почему б не съездить? – улыбнулся я. – С онкологией разобрались, исцеление ДЦП я приостановил. Кто конкретно приглашает?
– Клиника имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Очень авторитетное медицинское учреждение. Все за их счет: перелет, проживание в гостинице, командировочные. По их нормам, не по нашим.
Существенное замечание. За советские командировочные будешь сухари в гостинице грызть.
